А  у  нас  ребята  сами  выдумывали  себе  татуировки,  как бы  самовыражаясь  через  них.  Интересно  было  прослеживать  связь  между  внутренним  миром  человека  и  его  тату.  Они  были  очень  разнообразными,  правда  однажды  человек  5  накололи  себе  на  плече  изображение  вульгарной  грудастой  девицы,  голой  до  пояса  и  с  длиннющими  ресницами.  А  под  изображением  была  стилистически  противоречивая  надпись:  “Она  меня  не  дождалась,  теперь  ее  заменит  небо.”  Не  знаю,  с  чем  это  связано,  может  быть  в  этот  день  на  небе  была  полная  луна.
У  меня  самого  татуировок  нет  и  никогда  не  возникало  желания  их  делать.

Я  отсидел  7  суток  на  гарнизонной  губе  в  Петрозаводске.  НШ  дал  5  суток  за  самоволку,  причем  крутую  самоволку.  Дело  было  так.

     Весна,  которая  в  Карелии  приходит  в  мае  неожиданно  и  ошеломляюще,   за  плечами  1.5  года  службы,  нас  четверо  в  увольнении  в  городе,  упиваемся  иллюзией  свободы.  Начали  с  сухого,  как  всегда  оказалось  мало,  пошли  в  магазин  за  добавкой  и  уже  на  выходе  лицом  к  лицу  столкнулись  с  комбатом  (батареи).  Он,  естественно,  конфисковал  выпивку,  порвал  наши  увольнительные  и  приказал  ехать  в  часть.  Но  это  было  выше  наших  сил,  деньги  были,  и  мы  продолжили  культурный  отдых.  Смутно  помню,  что  пили  на  берегу  Онежского  озера,  купались  в  ледяной  воде,  потом  не  помню  ничего.
     Когда  сознание  стало  возвращаться,  почувствовал  качку,  стук  вагонных  колес,  открыл  глаза  и  увидел,  что  лежу  на  верхней  полке  в  поезде.  Сердобольные  попутчики  дали  попить,  объяснили,  что  поезд  идет  в  Ленинград,  да  я  и  сам  понял,  т.к.  увидел  за  окном  перрон  Колпино,  да  и  куда  еще  я  мог  ехать,  кроме  как  домой?    Вобщем,  выходит,  что  я  в  бессознательном  состоянии  добрался  до  вокзала,  избежал  встречи  с  патрулем,  купил  билет  и  сел  в  поезд.  Через  полчаса  благополучно  сел  в  метро  на  Московском  вокзале,  приехал  домой,  там  промучался  головной  болью  до  вечера,  когда  за  мной  приехал  комбатр  и  повез  обратно  на  вокзал.  Всю  дорогу  не  сказал  мне  ни  слова,  да  и  мне  говорить  было  нечего,  понимал,  что  свинья.

Вот  за  это  я  получил  5  суток  и  оказался  на  губе,  о  которой  у  меня  остались  только  приятные  воспоминания.
     Первый  день  я  с  утра  до  вечера  подметал  плац  под  присмотром  караульного  с  автоматом,  связиста  первого  года  службы.  Он  очень  тяготился  своей  ролью,  избегал  смотреть  мне  в  глаза,  вобщем     пребывал  в  полном  трансе  от  ощущения  абсурдности  ситуации.  Я  думаю,  что  если  бы  я  попросил  его  отдать  мне  автомат,  он  с  радостью  бы  это  сделал.  Дело  в  том,  что  наш  ДШБ  воспитывали  как  внутреннюю  гарнизонную  жандармерию  и  семена  падали  на  благодатную  почву,  появилось  очень  много  любителей  погонять  “мазуту”.  Когда  мы  были  в  патруле,  в  городе  практически  не  было  солдат,  тем  более  самовольщиков,  а  губари  чуть  ли  не  резали  себе  вены,  когда  ДЩБ  заступал  в  караул.  Поэтому  караульный  ощущал  себя  в  шкуре  барана,  которому  доверили  пасти  волка.
Пища  была  терпимой,  отбили  нас  согласно  распорядку,  в  23.00 (подъем  в  5.00).
    А  на  следующий  день  меня  ожидали  два  приятных  сюрприза:  во-первых  на  губу  привезли  моего  друга,  который  был  со  мной  в  увольнении,  описанном  выше,  и  тоже  получил  5  суток,  хотя  и  добрался  в  тот  день  до  части,  правда  уже  ночью,  а  во-вторых,  вечером  наш  ДШБ  заступил  в  караул.  На  следующий  день  нас,  естественно,  определили  на  работы  в  город  на  судоремонтный  завод.  Там  нам  дали  задание  перетащить  кучу  металлолома  с  одного  места  на  другое,  мы  сделали  это  за  час,  выяснили,  где  находится  ближайший  магазин,  (деньги  были --  ребята  из  караула  передали),  купили  3  бутылки  шампанского  и  пошли  в  заводскую  столовую.  Вообще  помню,  что  в  армии  мы  были  редкими  эстетами  в  плане  алкоголя -- пили  шампанское,  ликеры,  рябину  на  коньяке,  свободно  продававшихся  в  магазинах  Петрозаводска,  в  отличие  от  Питера.  Помню  изумленные  лица  работяг,  наблюдающих,  как  два  солдата,  заставив  весь  стол  всякими  запеканками  и  гуляшом,  разливают  под  столом  шампунь  в  граненые  стаканы  (третью  бутылку  открывали  вообще  как  в  новый  год,  с  хлопком).

      После  “обеда”  вернулись  на  рабочее  место,  мастер  отнесся  к  нашему  состоянию  с  пониманием  и  предложил  поспать  в  кочегарке.  Там,  кстати,  оказался  городской  телефон  с  открытым  доступом  на  межгород,  мы  позвонили  всем  родным  и  друзьям,  а  так  же  выяснили,  что  здесь  есть  знакомые  родственников,  которые  завтра  ждут  нас  в  гости.  А    следующий  день  был  8  мая,  завод  работал  только  до  обеда  (предпраздничный  день)  и  мы  уговорили  заводского  водилу,  который  возил  нас  с  губы  и  обратно,  отвезти  нас  к  новоявленным  знакомым.  Примерно  к  18.00  нужно  было  попасть  обратно  на  губу,  в  17.00  мы  вышли  из  гостей  еле  держась  на  ногах,  на  троллейбусе  подъехали  к  губе  и  стали  ломиться  в  хозяйственные  ворота  (понимали,  что  через  проходную  идти  нельзя).  Наш  караул  уже  сменился,  заступили  какие-то  чернопогонники,  но  повезло,  что  на  воротах  стоял  какой-то  замордованный  молодой.  Он,  посмотрев  в  глазок  и  увидев  десантников,  нагло  долбящих  сапогами  в  ворота,  видимо  решил,  что  за  этим  что-то  стоит,  раз  люди  ведут  себя  так  уверенно,  и  моментально  открыл  ворота.  Мы  с  воплями  типа:  ”Что,  военный,  завалил  службу?”  прошли  на  территорию  губы,  а  часовой  в  это  время,  по-моему,  мучился  вопросом  отдавать  нам  честь  или  нет.  Отсиделись  в  комнате  водителей  комендатуры  и,  когда  было  построение  на  ужин,  незаметно  встали  в  строй.  Вобщем  пронесло,  правда  на  следующее  утро  у  меня  не  было  сил  бриться,  и  я  получил  еще  двое  суток.
 
     А  в  последний  день  опять  заступили  наши  и  опять  ночью  гоняли  губарей  по  плацу  до  без  десяти  пять,  а  в  5.00  --  подъем.  Думаю,  зачем?  Ведь  такие  же  солдаты.  Все-таки  не  от  Бога  это.  Похоже  на  реализацию  каких-то  темных  глубинных  внутренних  комплексов.

На  марш-броске  начинал  всегда  бодренько  с  Винни-Пуха,  а  под  конец  почему-то  упорно  лезло  в  голову:"Эх,  дубинушка,  ухнем."

А  у  нас,  в  Ленинграде,  было  так.
На  ГСП  пригнали  человек  500,  сидели  там  часа  3,  потом  появились  военные,  среди  которых  было  несколько  с  голубыми  погонами.  Сразу  же  побежал  слух:  "покупатели  приехали",  я  тогда  еще  не  понимал,  что  это  значит,  но  помню,  что  было  как-то  не  по  себе,  что  сейчас  меня  кто-то  у  кого-то  купит.  Десантники  сели  на  сцене  на  трибуне  и  стали  изучать  личные  дела  призывников,  время  от  времени  вызывая  на  "собеседование".  
Когда  вызвали  меня,  то  сначала  задали  какой-то  вопрос,  целью  которого  было  убедиться,  что  я  не  окончательный  дебил,  потом  спросили  за  сколько  я  бегаю  стометровку  и  3 км.  А  потом,  как  сейчас  помню,  лейтенант  хитро  прищурился  и,  глядя  мне  в  глаза,  спросил:" Ну,  а  раз  десять  подтянуться  сможешь?"   А  я  ему  в  ответ:"Почему  десять --  шестнадцать! (мой  рекорд  на  то  время)."  На  зтом  собеседование  закончилось.

Потом  нас,  человек  120,  посадили  в  поезд  и  отвезли  в  Петрозаводск.  Там  привели  в  расположение  мотострелковой  дивизии,  провели  по  плацу  под  плотоядными  улыбками  азиатов  (как  мне  запомнилоь)  и  предложениями  вешаться.
Расположили  нас  в  клубе,  потом  появился  майор-десантник,  как  потом  оказалось  комбат  ДШБ,  сел  в  заднем  ряду,  и  к  нему  опять  стали  вызывать  на  собеседование.  Мои  спортивные  достижения  его  уже  не  интересовали,  он  только  спросил,  знаю  ли  я,  почему  меня  забрали  в  армию.  (Был  уже  декабрь,  забрали  прямо  во  время  сессии,  от  молодой  жены,  с  которой  я  расписался  4 месяца  назад.)   Я  ответил,  что  не  знаю.  Он  с  укором  сказал: "В  связи  с  осложнившейся  международной  обстановкой."  Потом  он  спросил,  хочу  ли  я  служить  в  ВДВ,  я  ответил,  что  да  (под  впечатлением  от  "В  зоне  особого  внимания").   Вот  так  я  и  попал  в  числе  десяти  призывников (один  потом  не  смог  прыгнуть  и  его  потом  отправили  дальше  на  север)  в  1179  ОДШБ.

Позже,  проанализировав  эти  события,  я  установил,  что  объединяло  этих  десятерых.
  1.Все  были  студентами-второкурсниками  ленинградских  ВУЗов,  один  даже  был  из  художественного  училища.
  2.Все  в  школе  имели  золотой  значок  ГТО.
  3.Никто  не  имел  прыжков  до  армии.
  4.Никто  не  сказал  никакой  явной  глупости  на  собеседовании.

Так  что  спортивным  нормативом  являлось,  скорее  всего,  выполнение  норм  ГТО  на  золото.  В  10  классе,  когда  проходили  приписную  комиссию,  там  требовали  удостоверение  ГТО  и  результаты  из  него  вносили  в  дело.

[B]Двухгадючник [/B]-- офицер-двухгодичник.

[B]Вольтануться [/B]-- вести себя неадекватно.

[B]Валет [/B]-- вольтанувшийся боец

[B]Зарисовать [/B]-- лишить кого-либо чего-нибудь.

[B]Художник [/B]-- тот, кто [B]зарисовывает[/B].

[B]Кичман[/B], [B]кича [/B]-- гауптвахта.

[B]Паливо [/B]-- опасность.

Думаю  и в  контрактных  частях  она  останется,  т.к.,  как  вы  сказали,  все-равно  кто-то  будет  сильнее,  кто-то  наглее,  умнее  и  т.д.,  и,  естественно,  будет  пытаться  извлечь  из  этого  дивиденты. Ну,  а  степень  дедовщины  будет  зависеть  от  командного  состава.

Хотя тема называется  "дедовщина  в  ВДВ", она  является частным случаем более общего  понятия, изначально присущего всему  живому -- "борьбе за  существование". Просто в  случае с "венцом творения"  это  понятие  выродилось  а,  может, наоборот, развилось  в  борьбу  за  [B]максимально комфортное существование[/B].
Поэтому, наверное,  дедовщина  будет  всегда, поскольку  свойство,  присущее  человеку,  не  может  быть  искоренено  самим  человеком.  (Хотя,  кто  знает?, в  свете развития  генной  инженерии...).

Но  она  может  быть  сведена  к  минимуму. Реальный  пример --  моя  часть, 1179 ОДШБ.  Благодаря  жесткой  позиции  комбата  все  офицеры  боролись  с  дедовщиной,  т.к.,  в  противном  случае,  степень  дискомфорта,  которую  им  обеспечил  бы  комбат,  намного  превысила  бы  плюсы,  которые  дает  дедовщина  в  обеспечении  порядка  в  подразделении.

Ну,  а  что  касается  дедовщины  именно  в  ВДВ,  то  там  она  присутствует,  по-моему,  в  гораздо  меньшей  степени,  чем  в  других  войсках.  (Вместе  с  нами  стоял  батальон  связи,  имел  "удовольствие"  наблюдать  за  нравами  и  порядками  там).
А то,  о  чем  писал  kuzia
 
[QUOTE]
А что такое неуставные взаимоотношения.
Если я, стар. мех. батареи из-за одного раздолбая под самоходкой целый день лежу, потому что он как самнамбула передвигается и для него главный фрикцион поменять всё равно, как перпентум-мобиле собрать. Другой раздолбай за неделю стен. газету нарисовал такую, что мне ночью вместо сна перерисовывать пришлось. Это по уставу!

А если я этих раздолбаев попросил постирать мне х/б вечером, из-за того что уже сплю на ходу - всё, неуставщина.

Дедушка тоже человек.[/QUOTE]

, можно,  хоть  и  с  большой  натяжкой,  объяснить  своеобразным  "наставничеством",  передачей  опыта.
Ведь  действительно,  в  ВДВ  дедам  очень  многое  приходится  делать  за  молодых,  т.к.  те  просто еще ничего  не  умеют.

Служил в ДШБ в Петрозаводске,  ЛенВО, в/ч 73665  1982-84г.г.
Батальон  был  сформирован  в  1981г.  Л/с  пригнали  из  Гарболовской  бригады  и  из  Гайжюная.

Я служил в 1982-84 г.г. в ОДШБ в Петрозаводске,  так самым характерным  проявлением дедовщины  было то, что  если  на уборку  расположения (когда все остальные на зарядке)  назначались  "дед"  и  "молодой",  то первый  никогда  не  марал своих рук грязной тряпкой, а брал  на себя легкую и  чистую часть работы, т.е. двигал тумбочки и кровати и подметал насухую пол.

Если же дедам нужно было вернуть к реальности начинающих борзеть молодых, то они устраивали  марш-бросок в котором сами же и участвовали, хотя и бежали налегке, а молодым клали по 2-3 кирпича в РД.
Практически не было случаев, когда бы дед заставлял кого-то сделать свою работу, не говоря уже о стирке своих  вещей и  т.д.
Правда, среди молодых попадались паталогические  "шестерки",  которые доставали дедов своим "чего изволите?"  и  те снисходительно позволяли  им что-нибудь отполировать, при этом  очень  нервничая, что  об этом может узнать кто-либо  из  офицеров.

Такая ситуация  сложилась благодаря тому, что в батальоне на 80 солдат было почти 40 офицеров и комбат  очень  жестко боролся  даже с косвенными  проявлениями  дедовщины.