Просьба по возможности раскритиковать изложенную в проекте статьи мысль. - Закрепленный в Боевом Уставе рубеж безопасного удаления от разрывов своих снарядов - 400 м - не обоснован.
Заранее спасибо.
П.С. В статье есть исторический пример, но вопрос не про историю.

Прижимание» к разрывам своих снарядов как тактический прием пехоты.

Вместо эпиграфа
«Для согласованных действий мотострелковых,…, а также артиллерийских подразделений, ведущих огонь с закрытых огневых позиций, назначается рубеж безопасного удаления от разрывов своих снарядов и мин (гранат). Безопасное удаление для мотострелковых подразделений, атакующих в пешем порядке, - 400 м»
«В том случае, когда перед мотострелковым взводом танки не действуют, взвод атакует противника вслед за разрывом снарядов (мин, гранат) своей артиллерии на безопасном удалении от них»
из п.п.182, 207 Боевого устава по подготовке и ведению общевойскового боя (2005 г.)


Финская война. Зима 1940 года. Холодно. Снежно. Нужно прорвать линию Маннергейма. Сначала не получается. Потом взломали.
Нередко, достигнутый успех при прорыве линии Маннергейма связывают с введением в боевую практику нашей армии двух тактических приемов.
Во-первых, с использованием штурмовых (блокировочных) групп, которым ставились не общие задачи по захвату позиций противника, а ограниченные задачи по уничтожению конкретных ДОТ и ДЗОТ противника, либо по воспрепятствованию ведению огня из их амбразур (закрыванию, заваливанию последних, стрельбой в них в упор из танков). В частности, много внимание уделяется использованию прицепных бронированных «саней Соколова», в которых солдаты штурмовых групп, а также взрывчатые вещества доставлялись танками непосредственно к или даже на огневые точки противника, либо ночному проникновению этих штурмовых групп на позиции противника с целью подрыва финских ДЗОТов.
Во-вторых, с выведением артиллерии большого калибра (152 мм и 203 мм) на прямую наводку для разрушения укреплений противника. Обстрел ДОТов и ДЗОТов артиллерией с закрытых позиций и их бомбардировка авиацией не наносили существенных повреждений финским укреплениям. Стрельба же прямой наводкой достигала этой цели, хотя был очень опасна для расчетов артиллерийских орудий ее осуществлявших. Орудия, стреляющие прямой наводкой неизбежно обнаруживались противником, и становились мишенью для артиллерии финнов. Для применения этого приема требовалось постоянно обманывать противника, скрывать выдвижение и местонахождение орудий.

Вольно или не вольно, внимание, уделяемое этим двум приемам, заслоняет другие тактические наработки и выводы финской войны. Действительно, бронированные сани, прицепляемые к танку, и 203 мм орудия на прямой наводке – достаточно яркие решения, использованные в ту войну.

Отнюдь не умаляя их значения, нужно признать, что не только они сделали возможным прорыв линии Маннергейма. Целесообразность использования этих приемов стала понятна еще в декабре 1939, задолго до успешного штурма линии Маннергейма 11 февраля 1940 г. Однако, ряд наших атак захлебнулся, несмотря на их использование, в том числе и атаки, осуществленных 11 февраля 1940 г. на многих участках оборонительной полосы финнов.

Обратим внимание на один фактор, оказавший существенное влияние на успех прорыва линии Маннергейма.

На будущем участке первоначального прорыва линии Маннергейма 1 февраля 1940 г. 7-я стрелковая рота 245 стрелкового полка атаковала позиции финнов, находившихся на высоте 65,5. Подходя к траншеям, идущим по гребню выс. 65,5 она попала под фланговый огонь, залегла, и дальше продвинуться не смогла. С наступлением темноты рота была оттянута на южные скаты высоты, где и окопалась. В дальнейшем, используя выдвижение 7-й роты, здесь был оборудован исходный рубеж для атаки, передовые траншеи расположились на расстоянии 60-ти метров от надолб противника, а 2-й эшелон полка был соединен ходами сообщения с исходным рубежом для атаки.
Ходы сообщения к исходному рубежу были сделаны из снега, были длинной до 500 метров, и созданы для ходьбы пригнувшись. Позиции же 2-го эшелона были приблизительно на расстоянии 600 метров южнее высоты 65,5. (Именно на таком расстоянии располагалась исходная позиция для наступления 7-й роты 1 февраля 1940 г.)
Таким образом, ко дню штурма линии Маннергейма 11 февраля 1940 г. исходное положение передовых подразделений 245 стрелкового полка было в 150-200 метрах от переднего края противника.

В день штурма после похода поддерживающих танков и переноса артиллерийского огня на 200-250 метров вглубь обороны противника пехота 245 стрелкового полка одним броском преодолела отделявшее ее от противника пространство и захватила позиции на высоте 65,5. Огонь, который вел противник во время броска пехоты, характеризовался как «неорганизованный». С этого и начался успешный прорыв линии Маннергейма.  
Как видно, успех обеспечила «классическая» пехотная тактика – бросок к окопам сразу после переноса огня артиллерии вглубь обороны противника. Ничего необычного.

У соседа слева, 255 стрелкового полка той же 123 стрелковой дивизии,  атака по началу складывалась неудачно. В период подготовки к штурму оборонительных позиций финнов, одновременно с 7й ротой 245 стрелкового полка 1 февраля одна из рот 255 стрелкового полка атаковала позиции противника в своем секторе, располагавшихся на высоте «Язык». Рота достигла противотанкового рва противника, что на южном скате высоты «Язык», где была остановлена организованным огнем противника. На этом рубеже рота окопалась. В дальнейшем 255 сп оборудовал затем здесь свои исходные позиции, а также сделал траншеи ко второму эшелону полка. Однако, исходное положение для атаки 255 стрелкового полка было в 200-300 метрах от переднего края, то есть несколько дальше, чем у 245 стрелкового полка. 255 стрелковый полк начал атаку одновременно с 245 стрелковым полком. БОльшая удаленность исходного рубежа для атаки от переднего края противника потребовала и бОльшего времени на преодоление этого расстояния в день атаки; поэтому противник успел встретить атаку полка более организованным огнем. Атака была остановлена финнами.

Конечно, столь незначительная разница в удалении исходного рубежа для атаки (50-100 метров) в других условиях возможно и не имела бы существенного значения. Но в условиях зимы, когда атака осуществлялась по снегу, по изрытому воронками от многодневных обстрелов полю, эти 50-100 метров значительно изменяли время, необходимое для осуществления броска пехоты до окопов противника.

Таким образом, действуя на одном участке местности, в равной степени используя огонь прямой наводкой для разрушения укреплений противника и штурмовые (блокировочные) группы, подразделения одной дивизии имели разные результаты. Отличалось только время, которое нужно было затратить пехоте соответствующих подразделений на преодоление расстояние до окопов противника после переноса артиллерийского огня вглубь его обороны.

Чем меньше это время, тем выше шансы на успех атаки пехоты. Если это время значительно – то вероятность успеха атаки резко уменьшается.

Это, на первый взгляд очевидное, правило на самом деле вызывает вопросы. Разве во время артподготовки, артиллерия не «зарывает» окопы противника, не засыпает его блиндажи и подбрустверные ниши, не разрушает укрепленные огневые точки, оставляя атакующей пехоте добить редких «счастливчиков» из числа переживших артобстрел? Какая разница, потребуется ли атакующей пехоте для достижения переднего края противника одна минута, пять или десять? Убитые солдаты противника за это время не оживут. Разрушенные окопы и огневые точки не будут восстановлены, резервы за это время подвести сложно. Однако, разница есть.
Только при сверхбольших концентрациях огня артиллерии на узких участках обороны противника, не имеющих хорошо заглубленных или сильно укрепленных укрытий, возможно достижения эффекта практически полного уничтожения обороняющихся подразделений исключительно артиллерийским огнем.
В общем же случае, артиллерия лишь подавляет позиции противника, то есть мешает ему вести огонь пока идет обстрел. Сколь-либо результативно стрелять, когда вокруг тебя рвутся снаряды, практически невозможно. Во время артобстрела не только пехота загоняется в убежища, но и «ослепляются» артиллерийские наблюдатели и экипажи танков.
Однако, после переноса огня вглубь обороны или прекращения артобстрела, противник, переждав обстрел в убежищах, вновь занимает позиции, и, обычно, может вести огонь почти той же интенсивности, что и до артиллерийской подготовки.
Впечатление всеразрушающей силы, оставляющей после себя лишь лунный пейзаж, производимое артподготовкой, - очень обманчиво.

После переноса огня артиллерии вглубь обороны или его прекращения начинается своеобразная гонка между атакующими и обороняющимися – кто окажется быстрее:  либо обороняющиеся успеют вновь занять свои позиции и встретят атакующих лавиной огня, либо основная масса наступающих достигнет атакуемых позиций и расправиться с выбегающими из убежищ противником. Чем ближе пехота во время артобстрела сможет подойти к атакуемым окопам, тем выше шансы выиграть эту гонку.

Попробуем сформулировать общее правило:
Артиллерийская подготовка должна проводиться таким образом, чтобы к моменту ее окончания наступающая пехота могла сблизиться с атакуемыми окопами на расстояние, которое после окончания артиллерийской подготовки она преодолеет раньше, чем  
обороняющийся, переждавший обстрел в укрытиях, откроет эффективный огонь по атакующим.

Нужно констатировать, что сплошь и рядом, артподготовка проводиться в нарушение этого правила. Пехота не только не пытается сближаться с позициями противника во время артподготовки, наоборот, ее специально отводят назад, подальше от обстреливаемых мест. Главная цель такого отвода – избежать опасности поражения осколками своих же снарядов и мин.

Действительно, существует дистанция, ближе которой приближаться к обстреливаемым позициям нельзя. В самом упрощенном виде, главными факторами, определяющими эту дистанцию являются: а) зона разлета убойных осколков от разрыва используемого боеприпаса б) зона рассеивания снарядов при стрельбе конкретным орудием на определенной дальности в) сострел орудий в батарее. При сложении этих и некоторых других факторов действительно можно выйти на дальности безопасного удаления не только в 400, но и в 600, и даже 800 метров.

Удаление пехоты от разрывов собственных снарядов на такие дальности, зачастую, делает артиллерийскую подготовку бесполезной и гарантированно обеспечивает срыв атаки или чрезвычайно высокие потери при ее осуществлении. Даже 400 метров по пересеченной местности – это большая дистанция для тяжело нагруженного пехотинца. На ее преодоление затрачивается слишком много времени, достаточного для того, чтобы противник успел опомниться от обстрела, понять, что огонь перенесен вглубь, занять свои позиции и встретить атакующих шквальным огнем.

Здесь следует привести несколько выдержек из боевых документов, касающихся удаления атакующей пехоты от разрывов своих снарядов.

Из указаний командующего войсками Волховского фронта по прорыву укрепленной полосы противника (январь 1943 г.):
«Во время нашей артиллерийской обработки до начала атаки противник сохраняет живую силу в убежищах и траншеях… С переносом нашего артогня в глубину пехота выходит из убежища и, в случае задержки в броске нашей пехоты и штурмовых отрядов, успевает открывать огонь по [наступающей] ... пехоте. Потеря времени нашей атакующей пехотой была неоднократно причиной безуспешных атак и штурмов.

…действия артиллерии… преследуют одну цель: …чтобы пехота могла, прижимаясь к своему артиллерийскому огню, овладеть передним краем противника и расчистить препятствия до того, как он сможет вновь организовать огневой отпор.

С момента начала последнего огневого налета артиллерии по переднему краю противника (первый огневой рубеж артиллерии) пехота … начинает наступление и стремится быстро подойти на 150-200 м к артиллерийской огневой завесе.»

Из указаний командующего войсками 11 гвардейской армии по подготовке и действиям штурмовых батальонов (декабрь 1944 г.):
«… в период артиллерийской подготовки она [пехота] выводится на рубеж атаки, удаленный от противника на 200 м с расчетом занятия его за 10-15 минут до начала атаки.
Батальонные минометы до подхода пехоты на 100 м к переднему краю противника ведут огонь по первой траншее…».

Из инструкции штаба 67-й армии по технике и организации прорыва укрепленной полосы противника стрелковой роты (апрель 1944 г.):
«5. Техника наступления на сильно укрепленную полосу противника стрелковой роты.
… Прижимаясь к линии разрывов нашего артминогня (150-200 м), ротная цепь …преодолевает полосу заграждения и броском овладевает первой траншеей противника.
… Под огнем [минометов] атакующая пехота может подойти к убежищам противника на дистанцию до 50 м.»

В «Выводах по атаке [линии Маннергейма] 11 февраля» указано, что пехота вплотную прижимались к огневому валу и двигались за ним на удалении 150-200 м, а некоторые подразделения находились в 75-100 м от него. Там же отмечаться, что пехоту следует учить «плотнее прижиматься к сопровождающему ее огневому валу с тем, чтобы не дав противнику опомнится и вылезти из убежищ [после переноса огневого вала вглубь обороны], ворваться в его траншеи, ДОТ и ДЗОТ». Разрыв между переносом артиллерийского огня и атакой пехоты, длившийся 20-30 минут, при первоначальных попытках прорыва линии Маннергейма, приводил к тому, что с переносом огня вглубь финны успевали занять передовые позиции и встретить атакующих огнем.
Не только вывод 203 мм орудий на прямую наводку и прицепные «сани Соколова» взломали линию Маннергейма, но и подвод пехоты на кратчайшее расстояние к позициям противника, с тем, чтобы она сразу после переноса артогня вглубь обороны финнов одним броском достигла их окопов, до того, как финны смогут открыть организованный огонь по атакующим.
Можно констатировать, что в реальных боевых действиях пехоте приходилось приближаться к разрывам своих снарядов куда ближе, чем 400 метров. Риск получить осколок при «прижимании» к разрывам своих снарядов намного меньше, чем риск получить пулю, если этого не делать. Поэтому положения Боевого Устава о назначении рубежа безопасного удаления от разрывов своих снарядов и мин в 400 метрах нужно, как написано во введении к нему, «применять творчески, сообразуясь с обстановкой».  Обстановка же навряд ли позволит следовать этому предписанию – нужна слишком удобная местность и не очень подготовленный к обороне противник, чтобы атакующие могли позволить себе прекратить сближение с противником на расстоянии 400 метров. Разумеется, «прижимание к разрывам своих снарядов» может быть парировано противником. Например, обороняющийся может поставить заградительный огонь и не дать атакующей пехоте сближаться. Однако, то же можно сказать по отношению к любому тактическому приему – всегда можно найти контрмеры.

Можно поставить вопрос, имеет ли изложенный выше опыт какое-либо отношение к современной «малой» войне? Не является ли прием «прижимания» к разрывам своих снарядов пережитком «старых» войн? Разве не выросли калибры артиллерии? Разве можно сейчас найти опоясанную траншеями линию фронта? Ну и пусть артиллерия не уничтожит всех в окопах, но ведь ущерб противнику будет нанесен, его позиции «смягчены». Пехота же сама справиться с задачей по прикрытию сближения с противником своим огнем. В конечном счете, а для чего введено разделение на уровне мотострелковых отделений на огневую и маневренные группы?
Несмотря на отсутствие сплошной лини фронта, опоясанной траншеями, пехоте периодически приходиться выполнять задачи по атаке через открытое пространство. Именно в таких ситуациях можно и нужно пользоваться приемом «прижимания к разрывам своих снарядов». Возможности огня артиллерии и огня пехоты по подавлению противника несопоставимы. Стена разрывов артиллерийских снарядов может обеспечить полную невозможность противнику вести огонь по приближающейся к нему пехоте. Собственный огонь пехоты достигает такого же эффекта и тем более поддерживает его сколь-нибудь значимое время с большим трудом. Не использование «прижимания» к разрывам своих снарядов, означает отказ при решении задачи на подавление огня противника от более мощного и эффективного оружия в пользу менее мощного, своего рода саморазоружение. А возрастание калибров это лишь отговорка, скрывающее неумение применять вверенное оружие. Соответствующий технический «недостаток» вполне может быть компенсирован тактикой применения.

Здесь следует, не претендуя на составление исчерпывающего и универсального перечня, перечислить те способы, которые можно использовать для сокращения дистанции безопасного удаления от разрывов собственных снарядов и тем самым для приближения атакующей пехоты к окопам противника во время артобстрела.

1. Ведение артподготовки фланговым огнем. Как известно, рассеивание снарядов по дальности больше, чем боковое рассеивание. Площадь рассеивания имеет форму эллипса, вытянутого в направлении стрельбы. Поэтому, при фланговом огне с точки зрения пехотинца, осуществляющего фронтальную атаку, рассеивание снарядов существенно уменьшается.

2. Переход к концу артподготовки на обстрел артиллерией меньшего калибра. Вариант: разрывы артиллерии крупного калибра переносятся вглубь обороны противника раньше, чем разрыва артиллерии меньших калибров. С уменьшением калибра уменьшается количество взрывчатого вещества в снаряде, а соответственно радиус разлета убойных осколков, а вместе с ним и дистанция безопасного удаления от разрывов своих снарядов. Следует, однако, помнить, что разлет осколков сильно зависит от угла падения снаряда. При вертикальном падении, осколки разлетаются равномерно по кругу. При небольшом угле падения, когда снаряд входит в землю как бы лежа, осколки летят, в основном, в стороны от боковых стенок снаряда, меньше осколков летит вперед, и еще меньше – назад. Может получиться так, что глубина ближней части зоны действительного поражения осколками (считая точки разрыва в направлении на выстрелившее орудие), у снаряда калибра 152 мм может быть меньше (порядка 7-10 м), чему у мины 82 мм мины
(18 м.). При решении вопроса о целесообразности/нецелесообразности уменьшения калибра для сокращения дистанции до окопов противника, необходимо также проанализировать, не приведет ли уменьшение калибра к такому снижению степени подавленности обороны противника, что возможным станет эффективный огонь огневых средств обороняющихся по сближающейся пехоте.
Похожий способ - замена артогня на отдельных участках атакуемых траншей противника огнем из станковых пулеметов (пулеметов БМП или БТР), стреляющих фланговым огнем.

3. Переход к концу артподготовки на обстрел снарядами с установкой взрыватель на фугасное действие, если ранее огонь велся с установкой на осколочное действие. Снаряд с установкой на фугасное действие успевает заглубиться в землю, и значительная часть осколков выбрасывается вверх, а не в стороны. Это редко применимый способ, так как укрепления противника сразу начинают обстреливать с установкой взрывателя на фугасное действие.

4. Незначительный сдвиг центра рассеивания снарядов вглубь обороны противника перед концом артподготовки. Обычный перенос огня вглубь на 200 и более метров будет гарантировано замечен противником, а незначительный сдвиг примерно на 50 метров – навряд ли. Зато, на величину этого сдвига рубеж безопасного удаления от разрывов снарядов своей артиллерии приблизиться к окопам противника. А следовательно, пехота сможет еще ближе подойти к атакуемым укреплениям во время артподготовки. Если ввести столь незначительную поправку в установку прицела орудия нельзя (например, деления прицела соответствуют 100 м на местности), то немного повышают точку наводки орудия.

5. Частичное прекращение огня или его перенос наиболее удаленными батареями, если в артподготовке участвуют батареи расположенные на значимо разных дальностях от обстреливаемых позиций. С увеличением дальности растет и зона рассеивания снарядов, поэтому эллипсы рассеивания от более удаленных орудий имеют большую площадь.
Наиболее существенно рассеивание снарядов уменьшается, если завершают артподготовку орудия выведенные на прямую наводку.

6. Сближение пехоты с обстреливаемыми позициями противника за танками, БМП, БТР. Так бронетехника прикрывают пехоту от летящих в ее сторону осколков, и позволяет подойти ближе к разрывам своих снарядов. При использовании такого способа сближения, следует обеспечить максимально возможную одновременность переноса огня артиллерии вглубь обороны противника и бросок пехоты из-за бронемашин к окопам противника. При четкой синхронизации переноса артогня, и высадки солдат из БМП и БТР для осуществления ими броска до позиций противника, сближение можно осуществлять и в бронемашинах. С учетом насыщенности современного поля боя противотанковыми средствами, малейшие задержки в осуществлении броска пехоты, при использовании каждого из указанных способов повлекут быстрое уничтожение бронетехники противником. Здесь следует напомнить, что предусмотренные в уставах атаки на БМП (БТР) без спешивания, имеют шансы на успех, если все время в течение сближения с противником атакуемые позиции обстреливаются артиллерией, а во время переезда через оборону противника поверх бронетехники имеется «зонтик» из разрывов снарядов с готовыми убойными элементами. В этом случае противотанковые средства противника имеют мало шансов быть использованными.
Во время финской войны были попытки для приближения к финским окопам использовать бронированные щитки, поставленные на лыжи. Ничто не препятствует использовать что-то подобное в зимних условиях и сейчас для сближения с противником во время артобстрела его позиций. Разумеется, это можно рекомендовать только при условии немедленного броска пехоты из-за щитков к атакуемым окопам сразу после переноса артогня вглубь вражеской обороны.

7. В условиях позиционного противостояния, дистанция сокращалась путем максимального сближения своих окопов с окопами противника. Такое медленное, но планомерное сближение осуществлялось либо путем выкапывания ходов сообщения от своих окопов по направлению к противнику не выходя на поверхность, либо прокапыванием пехотой ходов сообщения назад к своим позициям, после осуществления ею внезапного броска вперед на заранее определенное расстояние.

9. Наконец, можно использовать метод «непростреливаемого коридора». Он заключается
в том, что в завесе артиллерийского огня оставляется достаточно узкие необстреливаемые участки, по которым пехота может сближаться с противником и даже достигать его окопов. Вариант: за некоторое время до общего переноса артогня вглубь, огонь с заранее определенного узкого участка переноситься на другие участки, что также образует «необстреливаемый коридор». Следует отметить, что другие способы, указанные выше, также могут применяться не на всем фронте обстрела, а лишь на заранее определенных сравнительно узких участках,  где атакующая пехота сосредотачивает свои основные усилия.

10. Как известно, дистанции действительного поражения пехоты осколками снарядов при
нахождении в рост и лежа отличаются. Поэтому, при приближении к разрывам снарядов пехоте целесообразно перейти на передвижение переползанием.

С учетом изложенного выше, следует признать, что при назначении рубежа безопасного удаления пехоты от разрывов своих снарядов, не следует механически использовать постоянную величину в 400 метров, зафиксированную в Боевом Уставе, а нужно, насколько позволяют условия, сокращать эту дистанцию.


Использованные источники:
1. «Боевые действия 50 стрелкового корпуса по прорыву линии Маннергейма
(с 11.2 по 13.3.1940 г.)» генерал-майор Корнеев, майоры Чернов и Мороз 1940 г.
2. Сборники боевых документов ВОВ.
3. Боевой устав по подготовке и ведению общевойскового боя. Часть 3. Взвод, отделение, танк. Москва, Военное издательство, 2005.