ВДВ глазами медика. Часть 10: Очное знакомство

Второе, очное знакомство с командиром дивизии

Ежегодно почти вся рать ПВО дивизии и других соединений ВДВ выезжает в "санатории" Бердянского полигона. Примерно, на полтора-два месяца, август-сентябрь. Повышать свою полевую выучку. А такие перцы, как начальник всех зенитчиков дивизии, полковник Цымбалару и ему подобные еще и на халяву провести могли ежегодно бархатный сезон на берегу Азовского моря, где самое большое количество солнечных дней в году. Весь личный состав зенитных дивизионов возвращается обычно оттуда с округлившимися мордами и со стойким загаром. 

Но нет, не весь и не всегда. Ежегодно по возвращению они везут с собою гепатит и дизентерию. Я там лично не был, но наши медики докладывали. Весь грунт полигона перенасыщен вирусами и бациллами. Благоприятный климат и полный разгул антисанитарии под руководством таких военачальников, как "сын барана", создают все условия для того, чтобы ежегодно личный состав батарей на девяносто процентов поражался этой заразой. Инкубационный* период как раз заканчивается перед отъездом на зимние квартиры.

И сын молдавского народа полковник Цымбалару, в очередной раз стыдливо отбивает телеграмму командиру дивизии. Мол, возвращаемся домой, как троянские кони, везем в себе весь набор разной инфекцизаразы. Чтобы щедро поделиться ею со всем личным составом дивизии. Комдив сразу хватает за барки начмеда дивизии:

- Как быть? Что делать? Они же мне свалят на зиму все десять тысяч народу! Напрочь подорвут боевую готовность!
Решение начмеда уже давно отработано.
- Товарищ полковник, нужно исключить их заезд в расположение частей. А прямо с эшелонов отправлять для изоляции на наши местные полигоны, пока они там не отсидят весь период карантина.
- Молодец, Гребенюк! Так и сделаем! Срочно им встречную телеграмму! Чтобы прямо с поездов, своим ходом отправлялись в наши учебные центры! 
Телеграмму отправляют. 
Задача нашей лаборатории проконтролировать ее исполнение. Непосредственно здесь, в Болграде, проблем нет. Всех зенитчиков прямо со станции Табаки везут "Уралами" на полигон. Казармы у нас в учебном центре не хуже, чем стационарные. Но вот проблема, здесь происходит наслоение, как раз идет осенний призыв. И личный состав молодого пополнения тоже здесь размещается. Ни в коем случае нельзя дать им возможность контактировать с зараженными солдатами ПВО. А посему зенитчиков в палатки! 
Это, конечно, уже не Бердянск, температура постепенно понижается, но что делать - за все в этой жизни нужно платить. В первую очередь, своим здоровьем.
Но, у нас есть еще два полка, на отшибе. Кишиневский и Веселокутский. И у них тоже есть свои зенитчики, со своими животами, набитыми дизентерийными палочками и вирусами всех трех разновидностей желтухи. 
О, конечно, командиры полков уже бодро доложили командиру дивизии, что личный состав их зенитных подразделений они даже на порог своих КПП не допустили, а сразу же отправили на искупление грехов по своим полигонам.

автор в тот период

Но снова промазали. Полковник Чиндаров привык доверять, но проверять. Поэтому срочно, по согласованию с начмедом дивизии, он вызывает меня лично к себе в кабинет. Видимо, начмед его заверил, что эта задача будет вполне по плечу этому "борзому", немолодому, хотя еще, и лейтенанту. 
Я впервые захожу в апартаменты первого лица дивизии. Представляюсь и остаюсь стоять у двери, относительно длинного и узкого кабинета. 
Командир сидит за Т-образным столом. Внимательно, своим коронным, из под лба взглядом, изучает меня. Видимо, удовлетворившись моим лихим внешним видом и придурковатым выражением лица (дабы своим разумением не смущать начальство по завещанию Петра I), переходит к постановке индивидуальной для меня задачи.

На шаг отступлю. Все прапорщики дивизии любят рассказывать легенды, как полковник Чиндаров проводил ежегодно двухнедельные сборы прапоров. Это, как они сами называли, была "школа абвера". Под любым предлогом каждый прапорщик пытался избежать этих сборов. Они начинали массово и внезапно болеть. Пытались уйти в отпуск или убыть в любую командировку - да не тут то было!
Все должностные лица были уже заранее предупреждены об ответственности. И почти сто процентов, так называемых "помощников офицеров" вынуждены были в течении двух недель в учебном центре перейти на положение рядовых солдат. Над которыми сами с удовольствием измывались в своих подразделениях.

- Кто это ползет ночью босиком по спальному расположению казармы?
- Тсс! Это же сам комдив крадется на цыпочках вдоль кроватей. Вот он нагнулся возле неаккуратно сложенной на табуретке форме одного из прапоров.
- А что он там делает? Шарит по карманам?
- Нет, это он откручивает знак "Гвардия".
- Зачем? - шепчет молодой прапор на ухо уже бывалому.
- Тсс. Спи, завтра увидишь сам.
А завтра на утреннем осмотре командир дивизии, как сержант новобранцев, дерет "золотой фонд", стращая и допрашивая, куда они подевали свои нагрудные знаки. 
И это был только один из "приколов"-уроков, который наглядно демонстрировал обнаглевшим прапорам, что происходит у них в казармах в ночное время. Они эти уроки запоминали, если не навсегда, то надолго. 

"К семидесятой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции из дивизии должно быть уволено семьдесят прапорщиков!" - таков был лозунг у полковника Чиндарова в течении 1987 года. Выполнил он этот план или нет, неважно, но все прапора дивизии тряслись от страха и служили как положено, чтобы не попасть в это число. Много еще всяких страстей можно было услышать в тот период о командире дивизии…
Однако вернемся в кабинет комдива.
- Товарищ Озерянин, я отправляю вас в командировку. Сейчас выйдя из моего кабинета, сядете в командирский УАЗик. Водитель в курсе, он отвезет вас на наш аэродром. Там вы пересядете в вертолет и отправитесь сначала в Веселый Кут. Ваша основная задача, проверить, находятся ли зенитчики в полку или в их учебном центре. 
Затем проверите санитарное состояние части и обо всем по телефону от дежурного по части доложите мне. В любое удобное для вас время. Я понятно излагаю?
- Так точно, товарищ полковник!
- Вот, переночуете там, а утром, тем же вертолетом перелетите на Кишиневский аэродром. Вас уже будет ждать машина командира полка, которая доставит в полк. Там задача аналогичная. 
В первую очередь, проверить и убедиться, где находится личный состав зенитных подразделений. Доложите мне о результатах проверки из кабинета командира полка. Возвратитесь назад по моей команде тем же транспортом. Вы все поняли?

- Так точно!
- У вас каких-либо личных проблем, мешающих выполнению задачи сейчас нет?
- Никак нет!
- Ну, тогда занимайтесь по плану. Да, и имейте в виду, что о вашей задаче знаем только мы двое!
- Я понял, товарищ полковник!

Выхожу из кабинета комдива и пулей залетаю в кабинет начмеда, хватаю свою папку с общей тетрадью, выскакиваю на улицу и сажусь в машину комдива. Мимо проходящие майоры и подполковники, с удивлением смотрят на лейтенанта, который примащивает свою задницу на столь "священную" в дивизии седушку. Что еще за чудеса, что это за такой лейтенант, да еще и в шитой фуражке??? На повседневную форму одежды для меня, на период исполнения задачи, было дано отдельное разрешение потому, как я уже писал ранее, в дивизии никто, кроме комдива, по его устному распоряжению не имел права носить шитую по индпошиву повседневную фуражку. 

Мигом доезжаем на Болградский аэродром. Экипаж вертолета уже в кабине. Я пересаживаюсь из кабины авто в салон геликоптера, приветствую летчиков, и мы тут же взмываем в небо. 
Вот я и лечу в тот самый Веселый Кут, куда меня по распределению из академии, в "шутку" грозился отправить заместитель начмеда ВДВ, полковник Сердцев. Хочется посмотреть, что это за место, и почему в нем никто служить не желает. Хотя я уже в курсе, что мой нынешний начальник, начмед дивизии, прослужил здесь ни много и не мало, а восемь лет. Из иллюминатора вертушки наблюдаю за желто-серым пейзажем Бессарабии в сентябре. 
Действительно, унылая пора и никакого очарования, но вот уже заходим и на посадку. Среди холмов и оврагов прямо на стадо коров, быков и овец, которые не спеша освобождают место, мы плюхаемся на пожухлую растительность. Чабаны в лохматых бараньих папахах и кожаных безрукавках, с длинными посохами в руках, отойдя в сторону от вращающихся лопастей, без всякого интереса, молча, наблюдают за нами. Они уже давно привыкли к нашему авиатранспорту. "Кукурузники", как сказали мне члены экипажа, тоже здесь приземляются, когда в полку проводятся прыжки.

аэродром гарнизона Весёлый Кут

В сторонке ждет меня УАЗик командира полка. Я пересаживаюсь, здороваюсь с водителем и ставлю ему задачу - сначала отвези меня туда, где здесь на полигоне находятся зенитчики, прибывшие из Бердянска. Он беспрекословно выполняет распоряжение. Оказывается, они здесь, недалеко. 
Да, действительно, солдаты при опросе подтверждают, что в полк их не пустили, а сразу со станции привезли сюда. Офицеры и прапорщики, конечно, дома бывают регулярно, тоже не скрывая, сообщили они. Хорошо, едем в полк.

Первое впечатление от увиденного в поселке. "О ужас! - подумал я про себя. - Вот уж, действительно, если надо кого-то наказать, по выпуску из академии, то его нужно запереть сюда."

Забытый Богом гарнизон В. Кут

Максимум с десяток саманных изб с чахлыми садиками возле них. Одна короткая и кривая улочка, упирающаяся в КПП полка. На моих глазах ее, совершенно не спеша, покачивая боками, по диагонали пересекает гусиный выводок. Возле КПП в полном одиночестве, нетерпеливо топчется с ноги на ногу плешивый, как бубен, подполковник. С нашим приближением он торопливо натянул фуражку на свою обширную лысину.

- Кто это? - спрашиваю я у солдата-водителя.
- Командир полка, - отвечает он.
- В каком он звании и как его фамилия, имя, отчество?
- Подполковник Кулиев Шамиль Магомедович, - без запинки информирует меня личный водитель этого самого Шамиля. Машина притормаживает и я выпрыгиваю из кабины. Строевым, но без особого напряжения, подхожу к подполковнику.

- Товарищ полковник, лейтенант Озерянин прибыл с проверкой санитарно-эпидемиологического состояния вашей части.
- Командир полка подполковник Кулиев, - представляется он мне с затаенной ехидцей в уголках азиатских глаз и подает руку. Я про себя отмечаю его легкий, кавказский акцент, хотя слова произносит вполне прилично на русском языке.
- Вы к нам надолго?
- Как минимум, до утра.
- Какой у вас план работы?
- Сейчас пройдусь по казармам, территории и объектам питания. Составлю акт. А затем мне нужно будет где-то скоротать ночь.
- Ну это не проблема. У нас найдется, где переночевать. Мне вас сопровождать, или вы самостоятельно?
- Ну, что вы, не смею вас задерживать, товарищ полковник. Если можно, выделите мне кого-нибудь из ваших медиков для сопровождения и этого будет вполне достаточно.
- Хорошо, я сейчас вызову начмеда полка. И у меня к вам, товарищ лейтенант, есть одно предложение. У нас сегодня в полку проводы. Провожаем на пенсию достойных людей. Мероприятие проходит недалеко от сюда, в лесополосе. Начало в восемнадцать часов. Если вы не против, то я приглашаю вас присоединиться.

- Конечно. Спасибо, я не против, - соглашаюсь я.
- Тогда вон, внутри, за КПП, стоит наш полковой автобус, когда освободитесь, подходите к нему, и водитель вас доставит на место.
- Хорошо. Я приеду.

На этом мы расстаемся. Он отдал команду дежурному по полку немедленно доставить сюда начмеда полка капитана Саяпина, а сам, запрыгнув в кабину УАЗа, уехал по своим делам. Рекомендую читателю запомнить фамилию этого подполковника. Впоследствии мне еще долго с ним служить. Он будет командиром дивизии, а я ее начмедом, но пока мне такая перспектива даже в страшных снах не снилась. Довольно быстро прибыл и начмед полка, с которым мы тут же и познакомились. Так как Чиндаров через дежурного поштабу дивизии, передал чтобы встречали проверяющего, но не сообщил по какому профилю будет эта проверка, то местный начмед, естественно, понятия не имел о моем прибытии.

Кратко интересуюсь размещением личного и офицерского состава полка. Офицеры, - говорит он, - живут вон в том городке, - и при этом показывает рукой вправо от КПП, на двухэтажные хибары-хрущевки, в глубине хаотично насаженных тополей и акаций. - А солдатские казармы, соответственно, внутри, за забором части.

Проходим КПП, где весь наряд вытянулся по стойке смирно. А как же иначе, если сам командир полка брал под козырек перед этим лейтенантом.

Проходим на территорию. Штаб полка рядом с КПП. Идем к дежурному, я представляюсь на всякий случай ему, чтобы не поперли с территории, не зная кто я такой. А затем предлагаю Саяпину, в первую очередь, провести меня в казарму к зенитчикам. Он, ничего еще не подозревая, ведет. И здесь я все-таки застаю один взвод из тех, что прибыли из Бердянска. Им командир полка разрешил заниматься ремонтом казармы до прихода остальных из карантина. Я их строю, осматриваю кожные покровы, склеры глаз, расспрашиваю по симптоматике. Тут же нахожу двух с явными признаками гепатита и одного с поносом. Ставлю перед начмедом полка вопрос ребром, и их тут же всех отправляют на консультацию в инфекционное отделение местной районной больницы.

Затем проверяем остальные казармы, солдатскую столовую и продовольственный склад. Давно я такого бардака нигде уже не наблюдал. Все было, как и положено под командованием азиата. Даже по самой территории полка бродили коровы и стада овец. Соответственно, навоз, за ними никто не убирал. 
Исписал я три страницы недостатков на восемьдесят семь пунктов. Акт в двух экземплярах, в присутствии полкового старшего врача. Он только глазами хлопал, но не оспаривал ни единого пункта. Регистрируем акт проверки в не секретном делопроизводстве.
Время как раз подходило к восемнадцати. Пора и в гости по приглашению. Отпускаю начмеда и сажусь в давно ожидающий меня автобус. 

Минут через десять выхожу в живописном месте. Зеленый оазис, рядом с водоемом, в этой выжженной за лето, пыльно серой степи. Первое что бьет по ушам, это звуки гармошки-трехрядки.
Гармонист, уже принявший на душу минимум с полведра каберне и всего, что наливали, на всю мощь мехов наяривает местные мотивы. Мне навстречу подошел сам командир, и еще,как потом оказалось, замполит. Взяли под белы ручки и - к столу. 
Стол, а это именно те самые парашютные, авизентовые столы, растянут минимум метров на пятьдесят, прямо на траве. Народу, негде яблоку упасть. Все уже навеселе, хорошо подвыпившие. На столе изобилие напитков и закусок. Шурпа* и каверма*, плов и уха, птица и рыба, баранина и свинина, фрукты и овощи, виноград и арбузы с дынями. 

Меня усаживают в оголовке стола, подсовывают свежие тарелки с закусками, наливают вино. 
- Угощайтесь доктор, уважьте наших почетных ветеранов, которых мы сегодня отправляем на заслуженный отдых, - уговаривает меня командир. Провожаемые на пенсию прапорщики, в парадных мундирах, при всех наградах и регалиях тянутся ко мне со своими стаканами. Я не пытаюсь игнорировать, чокаюсь, сразу выпиваю полстакана прохладного и живительного напитка, в горле ведь уже давно пересохло. И тут же налегаю сначала на первые блюда, а потом и на все остальные. Через пару минут о моем присутствии все забывают. И массовое гуляние протекает своим чередом. Помнит обо мне только командир.

Сначала он закрепляет за мною куратора. Это молодой старший лейтенант, которого командир ставит опекуном, и чтобы в случае необходимости, если я устану от отдыха, мог отвезти меня в свою комнату в общаге. Для этого у него имеется мотоцикл с коляской. 
Он садится рядом со мной и мы знакомимся. Затем Кулиев просит посмотреть мой акт обследования части. И с копией этого акта отправляет начальника штаба и зампотылу в полк. Я не обращаю внимания на их суету и отдыхаю. Наблюдаю за колоритным составом присутствующих. Кушаю и выпиваю. В течении трех часов пребывания выпил целый стакан сухого вина, но прикидываюсь, что уже очень устал, кивком головы прощаюсь с хозяином застолья и прошу приставленного ко мне Санчо Пансу, доставить меня в пункт отдыха. Тот без особого желания, но соглашается сразу, и мы на трехколесном драндулете убываем в расположение. 

Комната, примерно, пять на пять метров. Первый этаж. Темно и сыро, как в подвале. Между соседними комнатами - огромная душевая, выложенная черной плиткой, с дырой для стока воды по средине и с пластмассовой сеточкой под потолком. 
Теплая вода есть, поэтому с удовольствием принимаю душ, а хозяин в это время уже накрыл стол. И как в сказке, в комнате нарисовалось две звезды с местного небосклона. Пригубил с барышнями еще каплю вина, чем-то загрыз и ссылаясь на жуткую усталость, нырнул в постель. Специально подосланные барышни закопылили губы, пофыркали и удалились. 

" Умеет командир полка встречать непрошенных гостей, - думаю, - да не на того нарвался".
Выспался всласть.

В шесть утра уже был на территории полка. Тщательно проверил все места, по которым вчера записал нарушения и недостатки и был поражен. С таким чудом я еще не встречался. Пункт за пунктом был вынужден вычеркнуть все восемьдесят семь пунктов.Даже исчезли с территории полка коровы с овцами, вместе с навозом. В общагу уже не возвращался, потому что меня на завтрак позвали в местное офицерское кафе. А в восемь утра я уже был в кабинете командира полка.

Здесь же при нем позвонил командиру дивизии. Так ему и доложил, что к своему большому удивлению утром был вынужден вычеркнуть из своего акта все пункты замечаний, на что полковник Чиндаров с удовлетворением заметил, что он мне верит. И дал команду следовать далее, согласно разработанному вчера маршруту. Кулиев стоял рядом, довольный как слон после бани. Мол, знай наших! Я пожал ему руку, и снова же его машиной был доставлен в местный "аэропорт".
Минут через сорок уже пересекал здание Кишиневского аэровокзала.

Машина командира полка ожидала меня на стоянке. Когда проезжали по городу, то в зависимости от широты проспектов или кривых улочек, на языке поочередно крутились стихи А. С. Пушкина:

Проклятый город Кишинев!
Тебя бранить язык устанет.
Когда-нибудь на грешный кров,
Твоих запачканных домов,
Небесный гром, конечно, грянет,
И - не найду твоих следов!...

И слова из песни С. Ротару:

Мой белый город, ты цветок из камня,
Омытый добрым солнечным дождем,
Как ветрами, овеян ты веками,
Как песня, в сердце ты звучишь моем…

КПП 300-го Кишиневского полка 98-й ВДД

Вот и местный КПП. Конечно, по сравнению с Веселокутским, покруче. Как-никак столица, понимаешь! 
Прохожу в штаб, там нахожу кабинет командира. Я его уже видел как-то на прыжках в Болграде. И даже случайно общаясь с докторами полка в их УАЗике увидел его китель на плечиках, а на нем висела звезда Героя Советского Союза.
Я тогда её с их разрешения даже пощупал. Кто-то шепнул мне, что, мол, это не настоящая, что это дубликат. Спорить я не стал, но тяжесть металла ощутил и запомнил. Этот, увы, меня на КПП не встречал...

Герой Советского Союза п/п-к В. Пименов

- Товарищ полковник, лейтенант …и все тому подобное, как и в предыдущем полку.
Из-за стола, правда, вышел, и руку подал.
- Какие вопросы собираетесь рассматривать, товарищ лейтенант?

Я выложил все по порядку. Василий Васильевич, скривился, но тут же честно сознался, что все зенитчики находятся в месте постоянной дислокации, то есть на территории полка, но заверил, что к вечеру он отправит их на полигон. С его разрешения я тут же доложил по телефону о ситуации комдиву. Чиндаров рыкнул аки лев в аравийской пустыне и попросил передать трубку полковнику. 
Пименов с трубкой отошел от меня и отвернулся к окну. Могу только догадываться, что там говорил полковник подполковнику, но Пименов при каждом звуке из трубки нервно подпрыгивал возле подоконника, а затем снова передал трубку мне.

- Озерянин, этот сопливый герой, заверил меня, что к вечеру личный состав зенитного дивизиона перебазируется на полигон, но я ему не верю. Сейчас поступишь следующим образом.Тщательно проверь санитарное состояние полка и составь подробный акт. На обед у него не оставайся. 
Отдашь ему копию акта, и делай вид, что уезжаешь своим ходом в Болград. Сам же погуляй по городу, перекуси, где-нибудь, а вечером, после отбоя, пролезешь в дыру,которая имеется в заборе за их медпунктом. Будешь ходить по территории, посмотришь эту дыру предварительно. Тихонько переночуешь в медпункте. А утром снова проверишь, убыли зенитчики или нет. И снова доложишь из его кабинета или от дежурного по полку. Ты все понял?
- Так точно, товарищ полковник!