ВДВ глазами медика. Часть 2: Псков

Псковский Кром

Псков

Пятый курс обучения в ВМедА. Прошло три года после первой войсковой стажировки. До выпуска в войска еще два года. 

В начале пятого курса нас ждала очередная войсковая стажировка. И базой для ее отработка должна была послужить воздушно - десантная дивизия, дислоцирующаяся в славном городе Пскове. Задачи наши по ее отработке теперь, соответственно, были на более высоком уровне. Снова в составе всего личного состава взвода приобретаем билеты на поезд «Ленинград-Львов». И весело прибываем на ж. д. вокзал, где я и фотографирую моих подчиненных на свой «Ломо-компакт». Городским транспортом добираемся к месту назначения. 

Пройдя без задержек через КПП, направляемся к хозяину части, командиру полка, в расположении которого мы и должны разместиться. Для любого командира появление такой группы «не привязанных», военнослужащих, это лишняя обуза и головная боль. Но он принимает нас в своем кабинете, и изображая любезность и отеческую заботу. Доходчиво разжевывает для непонятливых, как нам нужно себя вести в течении полутора месяца пребывания в дивизии и в городе. Мы согласно киваем головами. 

Проживание нам было определено в одной из палат МПП. Питание в офицерской столовой, расположенной за забором части. Кураторами нашей очередной стажировки оставались все те же преподаватели. Подполковники В. Ридкобород и А. Барановский. Кроме нашего десантного взвода, в Псков прибыли и отдельные представители других взводов, которые по распределению должны были идти, например, по ведомству МВД. 

Начало стажировки с первого сентября. Это время на Псковщине - ярко выраженная осень. Желто - красные одеяния берез и кленов, осин и, контрастирующих на их фоне, зеленых елей, явили нам непередаваемую красоту. Особо меня удивляли дожди в местной полосе без каких - либо предвестников, вдруг открываются хляби небесные, и в течении пяти- десяти минут крупные капли, как из ведра, поливают зазевавшихся. И так же мгновенно прекращаются. Обычно, если под рукой не было плащ - накидки или зонта, промокали вмиг и до нитки. 

Чтобы наше полуторамесячное пребывание в войсках не было чем то хаотичным и непредсказуемым, в академии были давным- давно разработаны специальные планы. 

Планов и задач на стажировку нам понаставлено от руководства и педагогов громадье.
Приведу кратко основные их пункты:

Дневник стажировки в военной части.
 
Факультет подготовки врачей для ракетных и сухопутных войск.
 
Журнал стажировки является основным планирующим и отчетным документом слушателя, а также документом, отражающим непосредственную работу руководителей стажировки.
После стажировки перед защитой отчетов журналы представляются комиссии кафедры для оценки деятельности и обработки предоставленных материалов, замечаний и предложений. 

В журнале отражаются:

1. цель и задачи стажировки;
2. обязанности;
3. задание на стажировку;
4. индивидуальное задание ;
5. личный план работы слушателя на стажировке ;
6. дневник стажировки;
7. карточка учета стажировки обучаемого;
8. отчет слушателя о войсковой стажировке с замечаниями и предложениями по организации и проведению стажировки;
9. отзыв на слушателя и оценка его деятельности;
10. вопросы участия слушателя в боевой подготовке, в том числе планы проведения занятий и их оценка. 

Для работы с секретными документами слушателям, направляемым для стажировки, выдаются документы, удостоверяющие наличие у них соответствующей формы допуска к сведениям, составляющим государственную тайну, в порядке, установленном приказом Министра обороны СССР. 

По окончании стажировки слушатели составляют письменный отчет о выполнении программы и индивидуального задания. Отчет должен содержать обобщенные сведения о проделанной работе, особое внимание должно быть обращено на замечания и предложения по организации и проведению стажировки. 

На каждого слушателя руководителем войсковой стажировки от воинской части составляется индивидуальный отзыв. Отзыв включается в личное дело выпускника факультета. 

По окончании стажировки и прибытии в академию слушатели представляют на кафедру организации и тактики медицинской службы журналы войсковой стажировки с письменными отчетами о стажировке и другими отчетными материалами для их анализа и обработки, учета и оценки. Докладывают комиссии кафедры результаты выполнения индивидуального задания и защищают свои отчеты по стажировке. И т. д. и т. п. 

Закинули свои пожитки в палату МПП, заняли кровати «согласно купленным билетам». Я перезнакомился с врачами и младшим медицинским персоналом медицинской службы полка. Это была моя стихия, которую я так резко оборвал четыре года назад. Начмед майор Языков и врачи сразу приняли меня за своего, родного, потому что через пару лет могу оказаться непосредственно в этом медпункте, в их рядах. Фельдшера, прапорщики тоже считали своим, потому что еще не так давно был таким же, как и они. 

Взвод на псковском ЖД вокзале

Сразу оговорюсь. Именно в этот период произошла официальная смена аббревиатур и некоторых названий в медицинской службе вооруженных сил.
Так ВМА (военно-медицинская академия) стала именоваться сокращенно ВМедА, для того чтобы не путать с точно такой же аббревиатурой ВМА (военно-морская академия).
Так нам по крайней мере объяснили.
МСБ (медико-санитарный батальон) отныне становился ОМедБ (отдельный медицинский батальон).
ПМП (полковой медицинский пункт) стал МПП (медицинский пункт полка).
Есть в этом определенный смысл, но до сих пор многие ветераны по привычке называют все эти подразделения по старым названиям.
Особо я не терплю, когда даже молодые, современные, казалось бы, военнослужащие, от рядовых и вплоть до генералов, по необразованности и тупости безграничной, говорят и пишут слово медсаМбат, через "М". Ну, да ладно. 

Первое нам задание от руководителя стажировки - провести детальное обследование санитарно–гигиенической обстановки части и составить подробный отчет. Для этого всю нашу группу разбили попарно. Мне в напарники достался Василий Кулихан. Вот мы после завтрака, чистенькие, наглаженные и «напомаженные», приступили к делу. Бодро шагаем по одной из аллеек.
Первым делом собирались обследовать солдатскую столовую, как обычно, там сосредоточена основная масса проблем с гигиеной и санитарией. 

Территория всего военного городка где размещена дивизия, построена по-военному плану, но на мой взгляд, оригинально. По крайней мере, до и после, мне подобных городков не встречалось. В дивизиях на тот период было четыре полка, как и во всех, ей подобных ВДД. Три воздушно-десантных и один артиллерийский. 

Артиллерия, как всегда, на отшибе. Вот и здесь артполк находится в поселке Череха, что в нескольких километрах от черты города. А остальные три, за одним общим забором. По одной линейке стоят все казармы полков. По другой - все солдатские столовые. По третьей - плацы, по следующей - стадионы. Склады, химические городки, караульные помещения и прочие, и прочие подсобные подразделения, соответственно, размещены в своих рядах. 

Между ними, соответственно, проложены довольно чистые и ровные еще, тротуарчики. Вот и идем мы с Васей по одной такой заасфальтированной тропинке. И тут замечаем, что если идти по дорожкам, то до нашего объекта в два раза расстояние длиннее, чем если мы срежем по диагонали, через спортивный городок. Принимаем решение быстро, и одновременно сворачиваем направо. 

Сделав шаг на обочину, синхронно, обеими ногами, куда- то проваливаемся по колени. Поднимаем правые ноги, делаем очередной и шаг, попадаем на ровную твердь. Упираемся руками в грунт, и вытаскиваем левые ноги из какой - то илистой жижи. 
Здесь же ощущаем носами густую вонь фекалий. Грязно-буро- желтая жидкость обильно стекает с наших, еще недавно чистеньких и наглаженных штанин. 

Смотрим друг на друга и не можем понять, куда это мы вляпались. Я осмотрелся по сторонам и предложил бежать в ближайшую казарму, чтобы отмыться. Так и сделали. Без лишних слов проникли в подъезд одной из казарм. Прошмыгнули мимо дневального в умывальник. Пришлось разуваться, снимать брюки. Работа по предварительной очистке заняла около получаса. 

На выходе из расположения, спрашиваем у дневального, куда это мы вляпались. 
– Так это у нас канализация течет по обочинам тротуаров. Что и почему у него спрашивать не стали. Быстро бежим обратно в МПП. Моемся в душе. Стираем брюки. Переодеваемся, благо, есть запасные брюки - в сапоги. Иду к начмеду полка и выясняю ситуацию с канализацией. И вот что мне он поведал. 

Оказывается, в дивизии уже давно положение ЧП. Минимум два года, но оно содержится в тайне. Наверх никто не собирается докладывать, потому что доносчику полагается первая плеть. 

Псковский гарнизон на этой территории существовал уже давно. До Великой Отечественной войны были простые, наружные туалеты. Когда город захватили «культурные» арийцы, то они не могли позволить себе существовать без элементарных благ цивилизации. Ведь их фюрер давно дал определение: «Культура нации начинается с туалета.». 

Поэтому руками военнопленных была срочно проложена «временная», деревянная канализация. Для этого из досок складывали четырехгранные «трубы», обматывали их рубероидом и стягивали проволокой. Сие «временное» чудо канализации простояло и отлично справлялось с нагрузкой с 1942 по 1984 год, а затем одновременно, в разных концах, ее прорвало. 

Дерьмо поплыло из всех канализационных колодцев. Один из них находился почему- то прямо в операционной дивизионного ОМедБ. Говорили медики, что канализационный стоки переливались через операционный стол. Отцы - командиры вместе с замами по тылам не придумали ничего умнее, как надстраивать колодцы по высоте. Когда «удобрение» стало переливаться и через надстройки, тогда военная мысль предложила рыть вдоль тротуаров арыки, что в переводе с узбекского ровики-канавки. И вот эти искусственные, открытые для всеобщего обозрения, артерии со стоками, спокойно текли второй год в своем направлении. 

К моменту нашего прибытия природа сама позаботилась и стыдливо прикрыла их по всей территории желтыми кленовыми листьями, потому я с Василием, ничего такого не подозревая, храбро ступили на обочину. Но как, оказалось, при нашем профессиональном копании в глубину, это была только вершина айсберга этой проблемы. Из-за этой неблагоприятной ситуации с канализацией возникла, так называемая, инфекционная "вспышка". 

В дивизии во всю свирепствовали гепатит и дизентерия. И об этом тоже никто и никуда не докладывал. Когда мы поселялись в медпункте я сразу обратил внимание на количество больных, которое превышало обычно допустимую норму, но за своими делами и заботами, в первые часы некогда было совать нос в чужой огород. А вот сейчас задумался, и предложил Кулихану пройтись по палатам. Поинтересоваться кто и с чем здесь лежит. При опросе практически все сто процентов заявили, что у них понос или желтуха. 

Грубейшим нарушением в лечении этих двух категорий больных уже было то, что они находились скопом. Их даже не удосуживались разложить по отдельным палатам. Мой взгляд задержался на раковине умывальника. Она сама была грязной, покрытой слоем давнего жира, и переполнена немытой, не обезжиренной посудой. Волосы мои дыбом встали. 

"Как это так? Они же здесь интенсивно обмениваются между собой своей заразой! Передают друг другу то, чем «богаты»."

На вопрос:
- Знаете ли, что такое вспышка инфекционных болезней?

Ответили:
- Да, знаем. 
- И давно она уже у вас длится?
- Да второй год, поди как, - ответили пацаны. 
- И много вас болеет?
- Да, много, но основная часть лежит в одной из казарм. Тяжелые в госпитале. А мы средней степени тяжести здесь, - просветил меня с Кулиханом один лобастый десантник. 

Я перед тем как отправляться на обед срочно собрал в нашей палате весь взвод. Поставил в известность свой личный состав, о том что мы находимся в эпицентре вспышки инфекционных болезней. Предупредил о необходимости строжайшего соблюдения личной и общественной гигиены. А также о запрете контакта с больными и подозреваемыми. Мой опыт службы и диплом фельдшера, плюс теоретические знания, уже приобретенные в процессе учебы, давали необходимое представление об угрозе непосредственно нам. Здесь же я предложил, а коллектив поддержал, приобрести специфический гамма- глобулин и провести профилактическую санацию друг другу. 

Так и сделали. Я колол мускулюс глютеус* Кулихану, а он мне. Все остальные тоже выполнили эту процедуру друг другу. Этот препарат способствовал повышению сопротивляемости организма на случай проникновения врага в наш организм. Не знаю насколько все это нам помогло, но никто в нашем взводе не заболел, не смотря на самый активный контакт с больными в дальнейшем. 

Ресторан Шайба

Ежедневно, занимаясь своими непосредственными делами стажировки, я приглядывался к накатывающему валу больных из личного состава полка, которые круглосуточно прибывали на прием в медицинский пункт. Кроме обычного набора простудных заболеваний, микротравм и травм, которые сопряжены с десантной службой, шли и шли, а некоторых даже вели под мышки или даже несли на носилках, пораженные дизентерией и гепатитом. 

При этом уже двигались не только во все медпункты полков, а и напрямую в инфекционное отделение гарнизонного госпиталя, который как оказалось, находился рядом. Буквально за забором части. И к нему вели даже отдельные ворота в заборе, без КПП. Обратил я внимание и на то, что в госпиталь больные направлялись со своими кроватями. Потому что, как оказалось, там своих кроватей давно уже на всех не хватало. 

При этом дивизия, как ни в чем не бывало, занималась обычной повседневной деятельностью. Шла напряженная боевая подготовка. Личный состав, который был еще не поражен инфекцией, стрелял, прыгал, водил боевую технику. А еще занимался подготовкой к предстоящей зиме по всем тыловым вопросам. Завозом и закладкой на хранение овощей и фруктов. Топлива и обмундирования. Много всяких вопросов решается в огромном дивизионном организме. Но были и некоторые специфические, присущие только этому воинскому соединению. Пользуясь местом дислокации, личный состав дивизии ежегодно по осени в огромных количествах собирал и заготавливал ценнейший витаминный продукт - болотную ягоду клюкву. 

Да, именно ее, так как в огромных количествах произрастала она в Псковских обширных болотах. Когда наступал сезон, выезжали все, почти весь гарнизон, за исключением нарядов на службе. Ехали целыми семьями. Жены и дети офицеров и прапорщиков, тоже чуть ли не ежедневно отправлялись в кузовах ГАЗ- 66 в болотно-лесные дебри. 

Немного позже я узнал, что в каждой дивизии ВДВ была своя специфика по сбору и заготовке местных ресурсов, которые они заготавливали не только для себя, но и для братьев по оружию в других дивизиях и отдельных частях десантных войск. 
Псковская дивизия собирала и делилась по мере возможности клюквой. Чуть ниже по глобусу, расположенная Витебская, заготавливала себе и другим белорусскую бульбу- картофель. Две дивизии, которые размещались в Прибалтике, могли при случае снабдить желающих сардинами, Таллинским бальзамом, телевизорами «Шилялис», но это так, в очень мелких масштабах. 

Еще южнее, находящаяся в Бессарабии, Болградская – снабжала кого надо помидорами, виноградом и вином! Следующей по югу шла дивизия в Азербайджане, Кировобадская. Рядом, за забором этой дивизии находился крупнейший в Союзе коньячный завод. Соответственно, и продукция, поступающая "куда надо", была соответствующая. 

Еще дальше на восток, находилось горно-пустынное соединение в благословенной Ферганской долине. Она поставляла для нужд элиты Советской армии урюк и изюм, арбузы и дыни, лук и помидоры…, и много еще чего. Кроме сувенирных самоваров и пряников, ничем не могла поделиться с друзьями Тульская дивизия. В Туле разве что для врагов, в изобилии производились более специфические гостинцы, но о них пока не будем. 

Я и так выдал врагам места дислокации всех бывших дивизий ВДВ СССР. Шучу, они, кому надо, знали об этом задолго до меня. 

Каменный мешок Псковской крепости

Все эти дары природы и местного производства, в первую очередь, поступали в ненасытную Москву - в штаб ВДВ и Министерство обороны СССР, соответственно. Об этом я расскажу когда-нибудь отдельно. Когда уже буду служить в соответствующих частях, и видеть непосредственно всю эту систему снабжения. 

А пока вернусь обратно, в доблестную 76-ю гвардейскую Черниговскую Краснознамённую ВДД. (Черниговская она потому, что принимала активное участие в освобождении этого города от фашистов). Вспышка инфекционных болезней приобрела такие масштабы, что весь медицинский состав дивизии уже не справлялся. И тогда начмед полка майор Языков, у которого мы квартировали, с разрешения наших кураторов, стыдливо опуская глаза, попросил нашей помощи. 

А конкретно, помощи запросил начальник инфекционного отделения гарнизонного госпиталя. Он элементарно не справлялся с работой для прокурора. А для господ прокуроров в медицине ведется вся макулатурная работа. А вы, что об этом не знали? Так будете теперь в курсе дела. Все истории болезней, журналы и прочие лабораторные бланки, в первую очередь, пишутся и заполняются, конечно, для удобства в работе медицинского персонала, но и когда чего - нибудь иногда случается, и в кабинеты докторов прибывают доблестные рыцари щитов и кинжалов, то в первую очередь они изымают и опечатывают всю медицинскую документацию. А потом по нашим записям, нас же и терзают. 

Так вот, на всю эту массу обкакавшихся и пожелтевших, не по своей вине, десантов, (ударение на Е), нужно было вести истории болезни. А тут по соседству, столько соображающих и бесплатных умов и рук, когда с головами окунулись в эту работу, то даже мы, двадцать два человека, еле успевали оформлять всю медицинскую макулатуру. Здесь мы впервые испытали, что такое войсковая медицина, и все «прелести» в ее неблагодарной работе. 

А начальник медицинской службы дивизии все это время, на пару со своим замом, эпидемиологом дивизии, от «горя» напивались с утра, и делали обход медпунктов. К нам они даже не подходили. Шушукались о чем - то своем с начмедом полка, едва стоя на ногах. Видимо, решали вопросы, как победить инфекцию своими немощными силами, но при этом так боялись дивизионного начальства, что своему вышестоящему медицинскому начальству в штабе ВДВ даже не смели заикнуться о существующей проблеме. 

Был, естественно, в дивизии и громоздкий партийно-политический аппарат. Так вот и эти, так называемые "инженеры человеческих душ", тоже, соответственно, плевали на солдатские души, потому как свои погоны ближе к своей, "замполитовской душонке". Они молча прятали свои "занятые у Тузика моргала". Надо отдать должное и советскому солдату. Он страдал молча. Основная масса просто не понимали, что с ними происходит, а те, кто догадывался о причинах наглого подрыва их здоровья, элементарно боялись. Боялись донести о положении дел кому следует. 

До сих пор полагаю, что в сотни раз было бы дешевле выделить деньги на своевременную прокладку современной канализации, чем тратить огромные суммы на лечение зараженного личного состава. За страх потерять должность или звание командиром дивизии, солдаты расплачивались своим здоровьем, которое подрывали на всю оставшуюся жизнь, перенеся инфекционный гепатит. 

Я тут же предложил своим формально подчиненным проверить санитарное состояние всех объектов питания. И мы выявили, что имеют место быть кричащие нарушения санитарии в этом направлении. К работе на пищеблоках допускались лица поварского и суточного нарядов, не прошедшие бактериологического обследования. А еще личный состав, который только что был выписан из инфекционного отделения, и будучи вирусо и бактерионосителями, продолжали заражать оставшийся еще условно здоровый личный состав. 

Горячей воды и посудомоечных средств или не было в наличии, или были в большом дефиците. Столовой посудой на один прием солдаты и сержанты обеспечены не были. Во время приема пищи она в спешке, недомытая и не обеззараженная, совершала несколько рейсов на столы и обратно в мойку. 

Но все должностные лица, как отцы командиры, так и тыловики, закрывали глаза на эти вопиющие нарушения. О том что слушатели военно медицинской академии проводят обследование пищеблоков и казарм, было мгновенно донесено командованию дивизии. Они прекрасно понимали, что шила в мешке не утаишь. 

Но тем не менее меня срочно вызвал к себе в кабинет начальник медицинской службы полка, и стал упрашивать не выносить сор из избы. Ваше, мол, дело телячье. Вы ребята здесь временно, а нам жить и служить еще долго. Он еще тут же начал давить на слезу, что ему лично все по барабану, что у него со льготными годами уже минимальная выслуга имеется, что если что, хоть завтра напишет рапорт на увольнение. И в том же духе. Даже пригрозил слегка, что если мы куда - нибудь посмеем доложить, то зачет по стажировке лично мне получить не удастся, да и всему взводу тоже. Пришлось заверить товарища майора, что мы сдержимся. 

Тем не менее, зная о некоторых связях Кулихана в верхних эшелонах медицины, я с ним переговорил, и он с моего ведома, доложил по телефону о ситуации куда следует. Там заверили, что возьмутся за это дело, но не ранее чем как мы покинем пределы Пскова. Забегая наперед скажу, что все так и произошло. В течении года канализация была проложена. Все кому положено, свое получили сполна. Вспышка была погашена. 

Стажировка продолжалась. Основную часть времени по-прежнему проводили в инфекционном отделении гарнизонного госпиталя. Здесь то, основная часть взвода и прониклась настоящим пониманием и уважением к медицине профилактической. Но были и у нас выходные. На ближайшее воскресенье я предложил всем своим коллегам выехать вместе с офицерами и членами их семей по клюкву. Меня поддержали и согласились поехать Иван Попель и Василий Кулихан. 

Отъезд совершался ежедневно от КПП полка в пять часов утра. Переоделись в полевую форму одежды, прихватили тару, бутерброды и вперед. В кузовах ГАЗ-66, под тентами уже было полно галдящих женщин, детей и их суровых отцов. В других машинах сидели солдаты. Ехать пришлось долго. Более сотни километров. 

По дороге я смотрел на множество заброшенных деревень. Деревянные, почерневшие от времени, перекосившиеся избы, позарастали лопухами выше крыш. Дороги были исключительно грунтовые, размытые, огромные лужи, все это с трудом преодолевали армейские грузовики- вездеходы. Благо, что грунт песчаный и не вязкий. На наши вопросы, почему деревни брошенные , офицеры и их жены нехотя отвечали, что, дескать, народ потянулся в города к цивилизации. Уточняю, это был 1985 год. 

Приехали. Красота непередаваемая. Густые елово-смешанные пролески, вперемешку с болотами. Чистейший , напоенный ароматами хвои, воздух. Низко нависшие, готовые в любую минуту разразиться проливным дождем, темные тучи. Я тут же, оббежав несколько елей, сразу нашел четыре красавца, белых гриба. Затем, предварительно договорившись о времени возвращения, вся толпа двинулась на сухое, мшистое болото. 

И хотя места были уже тоже потоптанные, за три часа работы я собрал пять литров красивой, крупной северной ягоды. Пока народ собирался к стоянке машины, я еще нашел с десяток грибов- боровичков. Всю последующую зиму жена готовила витаминизированные морсы и кисели из клюквы.