to   GANGSTER   Не тратьте Ваши нервы и время на "Разведка Гру" и ему подобных,таких хероев в подростковом возрасте" кантуженный после Минутки " в сети полно.С Уважением!

Перед Кантимировцами и Майкопцами,отданными на съедение волкам аккурат к новогоднему столу,я снимаю берет...

В "новогоднем штурме" 31.12-1.1.95 отдельных "кантемировских" подразделений не было. "Кантемировцы" в основном отметились за месяц до этого, поехав по путёвке фск.

Марк Иякльч,докладаю(докладывать штабному умнику-сраналитику не считаю нужным) за ночь сожгли более 40 машин,которые не удостоились оборудовать активной бронёй...и солдатам 131 помогали,как партизаны прятавшиеся по подвалам солдаты Кантемировки,которых ещё не успели освежевать...а у самой 131 было всего 5 танков!!!После ночи от бригады осталось меньше половины,а из кантимировской только попавшие в плен офицеры,за год до того браво расстрелявшие белый дом...
Тебе говорю,дядя Изя,не умничай ты тут,ведь нарвёшся ты рано или поздно на травмированного реальной войной реального человека...как же будет жить без тебя твоя Сара?
А если ты владеешь ситуацией.то скажи: почему доклад всех супер-пупер-спецслужб был один: ПРОТИВНИК НЕ ОБНАРУЖЕН!?

Непонятно, причём здесь опять кантемировцы ? В событиях 31 декабря-1 января не было подразделениий 4 тд.
То что была соженна и расстреляна бронетехника 131 омсбр не зависит от того - какой бронёй она была защищена. Дело тут совершенно в другом.
Какая то мешанина, а не сообщение. Потрудитесь объясняться яснее.

Ну с ним (с марХУшеЙ) у меня особые,не побоюсь этого слова,отношения.
Да, Автурханов и Доку Завгаев.Хасбулатов был наездами.

Если память не изменяет,то Лабазанов с Дудаевым были кровниками.Дудаев казнил брата Лабазанова.

Надо было тогда контр разведкой работать..А не совершать грачу подвиг Лебедя(царство ему небесное)!

Все чати участвовашие в новогоднем штурме были с временными штатно должностными книгами,создавались они под конкретную операцию .Поэтому кто чьей бронёй прикрывался и кто у кого был за головняк вопрос важнейший.

Это реконструкция событий 1 января 1995 г. по найденным источникам. К сожалению, здесь больше вопросов, чем ответов. По мере прояснения ситуации, постараюсь внести поправки в это дело.
Как выходили с вокзала
По неподтвержденным данным, со слов подполковника Зряднего, технику для выхода с вокзала начали искать где-то после 15 часов 1 января. Об этом же говорит и генерал Потапов в докладе Генштабу: "Лишь к 15.00 они все же вынуждены были начать отход из района вокзала на запад"[1] . "Собрали механиков-водителей и послали их под прикрытием автоматного огня выводить машины в безопасное место. Первым завелся танк Т-72 майкопской бригады: заработал мотор, из выхлопного патрубка выплеснулось облако черного дыма, и почти сразу же в танк попала реактивная граната. Т-72 загорелся. Водитель заглушил двигатель и вернулся назад. Попытка завести Т-80 тоже успеха не имела. Этот танк тоже почти сразу же подбили, правда куда с более тяжелыми последствиями. У Т-80 сдетонировал боекомплект. Танковую башню весом в 6 тонн взрывом откинуло метров на пятнадцать. Краса и гордость отечественного танкостроения превратилась в дымящуюся груду металлолома. Водитель и в этот раз сумел вовремя покинуть танк. Смогли вывести только три БМП. Правда, из них одну по дороге подбили. Две уцелевшие укрылись около здания поликлиники"[2] . В этом месте имеется расхождение: в трех различных источниках указываются три разных (может, только на первый взгляд) места погрузки раненых на БМП. У Трифонова – это поликлиника, у Зряднего – гостиница, у Рябцева (логин MARS на форуме Bratishka.ru) – это двор недостроенного автосервиса[3] . Но в любом случае все эти объекты располагались возле привокзальной площади. Все это время боевики вели огонь по зданию вокзала. Периодически его интенсивность снижалась. Зрядний утверждает, что в 16 часов дудаевские гранатометчики вновь усилили свой огонь[4] . Комбриг Савин приказал готовится к отходу с вокзала. Подполковник из 81-го МСП Виктор Ситников указывает на то, что перед выходом с вокзала они связались с одной из частей, находившихся в парке им. Ленина, и попросили помощи. По неустановленной пока причине в помощи было отказано[5] . Скорее всего ответ был типа: «Сами окружены». В указанное время это мог быть 693-й МСП либо десантники из 106-й и 76-й ВДД. Ситников отмечает также и время начала отхода с вокзала – 18 часов[6] . Однако, это довольно поздний срок, и он логически не согласуется с другими событиями. Более вероятным видится время выхода, указанное Зрядним – 17 часов[7] . Направление отхода узнаем от старшего прапорщика Шибкова – в сторону поселка Садовый, по той же дороге, которой дошли до вокзала[8] . Вобщем-то это логично – для людей, не знающих города, кратчайшая дорога назад есть дорога по которой они пришли в город. Упрощенно, план на отход с вокзала был такой: первая рота 131-й ОМСБр идет в прорыв и прокладывает дорогу остальным, вторая рота несет раненых, третья рота прикрывает отход[9] . Сюда, вероятно, были также включены и остатки первого батальона 81-го МСП. Раненых собрали в зале ожидания вокзала[10] . Затем их начали выводить (кто мог ходить) и выносить (кто ходить не мог) к месту погрузки на БМП – к поликлинике[11] . Стали загружать БМП: "В эту БМП, которая была подбита, но на ходу, в нее начали заталкивать..., сколько можно было людей заталкивать! Во внутрь - в десант, в башню, куда можно было, и сверху тоже. Столько людей село на броню, что прямо была облеплена эта машина, там не то, что негде было присесть, встать негде было. Все считали это той ниточкой, которая еще могла связывать людей с жизнью! Я находился прямо на эжекторе БМП, кто сидел за мной, держался за полы бушлата, за что можно было взяться"[12] . Так описывал ту погрузку подполковник Зрядний. Подтверждение этому мы находим и у Рябцева Н., раненого в ноги еще 31 декабря на вокзале: "Ну, вот туда на броню нас и погрузили, под завязку. Когда меня грузили, уже места не было. Меня закинули туда, а «летёха» [лейтенант-взводный] (Царство ему Небесное), который сидел с краю, за шиворот бушлата держит меня, я его обнял, коленками на фальшборте стою, а ноги в воздухе свисают.Так обнявшись и поехали"[13] . Владимир Удовицкий и прапорщик Керим-заде Мамед, давшие интервью в фильме «60 часов майкопской бригады», говорят о том же самом. Удовицкий: "Раненые были в десанте, а вся пехота… кто мог ходить, - вся сидела на броне"[14] . Керим-заде Мамед: " Нас человек сорок было… на одной машине"[15] . Все они ехали на второй машине. Есть еще свидетельство Виктора Ситникова о том, что в "БМП сначала уложили «слой» трупов"[16] , а затем уже в десант на этот «слой» посадили тяжелораненых. Но данная информация другими источниками не подтверждается, учитывая, что сам Ситников выходил из Грозного в пешей группе, ей можно не доверять. Вряд ли это могло быть, тем более, что места не хватало даже для живых. Из косвенных данных известно, что комбриг Савин находился в первой БМП. Об этом прямо заявляет Владимир Удовицкий: "На первой машине был комбриг"[17] . Возможно, на этой же машине находились начальник артиллерии 131-й бригады полковник Сащенко Е.К., раненый начштаба 81-го МСП Семен Бурлаков и другие офицеры и солдаты майкопской бригады и самарского полка, пока не установленные. Вероятно, когда происходила погрузка на БМП, один из офицеров-танкистов "сказал, что неподалеку он спрятал танк Т-72, загнав его в дом"[18] . Судя по тому, что это был Т-72, он принадлежал отдельному танковому батальону 131-й бригады. Танк тоже забрал раненых, сколько смог, но вышел вслед за двумя самарскими БМП на несколько минут позднее (по некоторым данным – на 5-10 минут опоздал из-за задержки механика-водителя[19] ). О том же самом говорит в своем интервью В. Удовицкий: "Последняя машина потерялась… ну, отстала от нас – она пошла по железке, она полностью вся вышла [из Грозного]"[20] . В принципе, это не противоречит версии о том, что танк Т-72 с ранеными задержался и выходить стал по железной дороге, чтобы не заблудиться в ночном городе, ибо к тому времени уже наступили сумерки. В пользу этой версии говорит и свидетельство Зряднего: "Куда ехать? Я не знал, куда ехать! Ну, спрашиваю: "Куда там ехать?" Сидел еще со мной старший лейтенант, танкист какой-то, он говорит: "Водитель наверное знает! Он заезжал, он знает, как выезжать!" Поехали. БМП выехала дворами, ее не обстреливали, потому что интенсивно стреляли по зданию вокзала"[21] . Даже офицеры плохо ориентировались в городе! Не мудрено, что танкисты решили не догонять растворившиеся в сумерках две БМП, а пошли вдоль железнодорожного полотна – так надежней. И это их спасло – танк, как уже отмечалось выше, сумел выйти из города к своим. Он застрял на перевале – не смог преодолеть крутизны подъема, и его пришлось бросить. "Хотели подорвать, но передумали, водитель вывел из строя всю электропроводку"[22] . Судьба обеих БМП и их экипажей сложилась куда более драматично. Проехав около полутора километров прямо, машины свернули влево, на развилке дорог[23] . Вероятно, по ходу движения выяснили, что пошли не в том направлении и стали разворачиваться. И в этот момент попали в засаду. "…Первая машина, на которой ехал комбриг… ее с гранатомета… мы по улице ехали… с гранатомета по ней влупили… Она сразу встала"[24] . Так описывал события В. Удовицкий, который ехал на второй БМП, стоя по пояс в люке башни. В силу этого обстоятельства он должен был хорошо все видеть, особенно впереди идущую БМП. Вторая машина, набирая скорость, начала обходить застывшую на месте БМП. "Механик [второй БМП]… ну, просто пацан сразу сообразил… сразу по газам… вторая машина на которой я ехал – и пошел обгонять эту машину – и дальше… метров сто, наверное… Да нет, поменьше – метров пятьдесят отъехали от этой машины, и по левому десанту моей машины тоже… с гранатомета влупили… Меня взрывной волной выкинуло с машины – я упал на асфальт…"[25] . Однако в других источниках четко прослеживается, что первое попадание во вторую БМП было с правого борта. Об этом говорят находившиеся на левом борту машины Рябцев Н. и Керим-заде Мамед. Причем Рябцев указывает на то, что первый выстрел был промахом, и лишь второй ударил в правый фальшборт[26] . Керим-заде соглашается с тем, что первое попадание пришлось в правый борт напротив десантного отделения, но отмечает, что попаданий было три: "После выстрела справа… еще было два выстрела слева, ну… с той стороны, где я сидел сверху на броне. После третьего выстрела я… как говорится, улетел с брони и… потерял сознание"[27] . «Три выстрела» подтверждает и Зрядний: "В это время выстрелил гранатомет, и потом было еще два…"[28] . Удовицкий, скорее всего, когда его БМП стала обходить остановившуюся головную машину, вел огонь из автомата (то, что автомат у него был – это факт, его он не потерял даже после «катапультирования» из БМП), и развернулся в башне против движения БМП. Поэтому выстрел, пришедшийся в правый борт машины, для него оказался слева. Но это всего лишь предположение. Может быть Удовицкий – это именно тот боец, о котором сообщает Рябцев, говоря, что из всех находившихся на второй машине, только у одного был автомат. "Вот он один и отстреливался, пока не заглохли от того попадания из РПГ"[29] . Как бы то ни было, после первого попадания вторая БМП оставалась на ходу. Но уйти ей не удалось – два выстрела слева покончили с машиной. Её "понесло, ударило… о бордюр"[30] . Выжившие посыпались с брони. Зрядний "упал и оказался впереди, за ступеньками дома, …пополз вперед вдоль здания, где-то метров 30 и притаился"[31] . Он единственный, кто до конца хорошо мог видеть все происходившее, отмечает, что после этого механик-водитель еще пытался завести подбитую БМП, но очередная граната окончательно добила израненную машину. Керим-заде, по его словам, улетел с брони и потерял сознание. Очнулся уже в плену. Рядовой Рябцев, оказавшись на асфальте, притворился мертвым: "…я просто убитым притворился, когда они раненых ходили добивали. Меня тоже двое нашли, потому что подо мной бушлат дымился (осколки от РПГ попали в руку, когда по БМП попали). Сначала один подбежал, молодой, весь в чёрное одет. Я перевернулся, на пятую точку сел. Один спрашивает: «Что раненый? Где оружие?». Я говорю: «Нету». Он мне: «Не пизди, найду – расстреляю». Я ему: «Нету, ищи». Обыскал меня, по земле рядом пошарил, тут другой подбегает. Первый ему говорит: «Вот раненный, вообще-то, добить надо». Второй ему: «Да, надо». У меня чуть не вырвалось: «Да ну, нахуй!», уже на языке вертелось. Если бы сказал, наверное, точно прибили. За 30 лет, это мой самый адреналиновый момент, тем более, что рядом, метрах в 20, ходили и других пацанов добивали. Не знаю, почему, но после того, как они согласились, что меня надо добить, они сразу куда-то убежали. То ли рядом перестрелка какая-то началась, то ли ещё что, не знаю. Убежали и не вернулись"[32] . Затем, он попытался выйти из города самостоятельно: "Потом, когда чечены убежали, отполз, встал на ноги (больше всего боялся что не смогу встать) и пошёл. Прошел какой-то завод, перелез забор, зашёл в пятиэтажку, на втором этаже постучался в дверь. Открыл чечен пожилой, который отвёл меня к своим русским соседям по площадке. Там, в ванной комнате, (я так понял, что все мирные жители, которые под бомбёжку или при штурме остались в квартирах, все в ванных комнатах сидели) дали они мне штаны гражданские (мои ещё на вокзале медики все порезали) и чем-то попоили. Тут и заходит сосед ихний, а вместе с ним два или три боевика. Ну, а потом плен – сначала подвал пятиэтажки, где этот отряд скрывался, потом дудаевский дворец, потом госпиталь их, в селе Цоц-Юрт[33] Шалинского района"[34] . В плен попал и подполковник Зрядний. Николаю Рябцеву и Керим-заде Мамеду повезло: первого освободили 9 февраля 1995 г., второго обменяли как тяжелораненого на пленного боевика через месяц. А вот Зряднего дудаевцы не пощадили – 27 мая 1995 г. он был расстрелян в селении Харсеной. Сильно обгоревшего Бурлакова боевики приняли за труп и добивать не стали. А он выжил! Спасли его чеченец, ингуш и русская женщина. Выходили, а затем передали на российский блок-пост[35] .
О дальнейшей судьбе первой БМП известно меньше. Точно установлено, что комбриг Савин и начальник артиллерии 131-й бригады полковник Сащенко сумели эвакуироваться из подбитой БМП. Вероятно, боевики переключили свое внимание на уходившую вторую машину, что позволило выжившим с первой машины бойцам закрепиться на близлежащей местности. Не исключено, что эту БМП также пытались завести и продолжить на ней движение, локально подавив огневые точки противника[36] . Если прочитать свидетельство о тех событиях старшего прапорщика Шибкова, создается такое впечатление, что следом за БМП двигалась в пешем порядке группа бойцов 131-й бригады и 81-го полка, так как в их "сторону в это время боевики открыли шквальный огонь"[37] . Эта группа ринулась во двор расположенной поблизости автобазы. Они "забросали на всякий случай окна помещений гранатами. Залегли. Вскоре подтянулась основная группа, с комбригом. Впрочем, от группы осталось одно название: пока перебегали по открытой местности, почти все полегли под пулеметным огнем боевиков"[38] . Прибился к этой группе и Владимир Удовицкий, выброшенный взрывом из башни второй БМП. Вот что он об этом рассказал: "я упал на асфальт – ну… с перепугу начал палить по окнам. Уже патроны когда кончились, допер, что надо откатываться… к этому бордюру. К бордюру откатился – начали по мне свои стрелять. Ну… тоже там… остались же парни…[39] Начали… я начал кричать, что б по мне не стреляли. У меня спросили… ну, криком: откуда ты… кто ты? Я крикнул: со 131-й бригады. И они меня к себе позвали"[40] . "Затем… ну, нас просто начали также с трех сторон обстреливать… Вот эту группу, что нас осталось… …Они[41] нас начали лупить с трех сторон"[42] . По словам Удовицкого он находился рядом с комбригом Савиным. Обстоятельства гибели полковника Савина, приводимые Удовицким, совпадают со свидетельством Шибкова. В. Удовицкий рассказывает: "Я находился рядом с комбригом все время… Он… ну, мы за угол зашли, а пацаны наши кричали, что: «Помогите! Помогите!» Ну, раненые, которые возле БМП остались… А я слышал голос… ну этих… чеченцев…, что они говорят: «Пусть, мол, вам свои помогают». У меня внутри все аж кипело. Комбриг за угол когда выглянул… У него ноги были ранены… И [боевики] гранату кинули – его осколком… в глаз осколок попал… Он вот так упал на меня… И так он минуты три еще подышал и умер… скончался"[43] . Свидетельство сбивчивое, но по сути повторяющее рассказ Шибкова, который в более развернутом виде сообщил следующее. "Я подошел к Савину:
- Командир, что будем делать?
Думая о чем-то своем, весь израненный, полковник смотрел в сторону, затем, будто очнувшись, сказал:
- Нужно оценить обстановку.
К тому времени над городом уже опустились сумерки. Мы заползли с ним за угол здания, смотрим, пять или шесть боевиков-ополченцев скрытно подбираются к нам.
- Командир, гранату, - говорю Ивану Алексеевичу.
Он с трудом достал из подсумка гранату РГД-5.
- Подсвечивайте, - прошу, - я их уложу «эфкой».
Так и сделали. Находившиеся во дворе автобазы бойцы, человек десять-пятнадцать, поползли за нами. Никогда не забуду их глаз – ужас, безысходность, страх за собственную жизнь… В общем, как говорится, полная морально-психологическая неподготовленность людей к боевым действиям…
Короче, кинули мы гранаты. Но пройти дальше не удалось. Боевики-ополченцы, засевшие в пожарных боксах, дружно открыли огонь. Меня зацепило в плечо. Одному из рядовых пуля попала в голову, и он навсегда остался лежать там. Пришлось опять ползти за угол. Ну, думаю, все, не выбраться отсюда. Сел на фундамент здания, прислонился к выщербленной от пуль стене. Комбриг расположился рядом, положив голову на мое плечо. Он был очень слаб. Выругавшись, сказал: «Если выживу, я этим сволочам скажу все, что о них думаю…» Это были его последние слова.
Из-за угла донеслось: «С Новым годом! Получите подарочек…», и вслед – граната. Крутясь и шурша по щебню, она подкатилась к нам. Взрыв! Я почти ничего не почувствовал, только шею обожгло. А комбриг захрипел и уронил голову. Когда я к нему повернулся, увидел, что вместо левого глаза у него – дырка. Осколок вошел в мозг"[44] . Затем остатки группы, зажатой во дворе автобазы, попытались прорвать кольцо окружения. Шибков продолжает: "Через некоторое время к нам пробились остатки одного из взводов третьей роты во главе с начальником артиллерии бригады полковником Сащенко. Они пригнали с собой «Волгу», в багажник которой и погрузили тело мертвого комбрига. Я с группой бойцов остался прикрывать их отход.
В салоне «Волги» пассажиров было как сельдей в бочке. Медленно двинулась она в сторону Дома печати. Метров через сто остановилась – лопнула шина. И тут уж боевики никому живым из машины не дали выйти…
…К Дому печати, где держал оборону второй батальон 81-го полка…, я пробился с несколькими бойцами глубокой ночью. И,… оказавшись среди своих, почувствовал такую дикую усталость, что, найдя где лечь, тотчас заснул…"[45]
Поодиночке и группами солдаты 131-й бригады и 81-го полка продолжали выходить из окружения. Кое-что известно лишь о двух таких группах. Первая группа из 30 человек, в которой находился Максим Трифонов и, вероятно, капитан Юрий Чмирёв и замкомбрига по работе с личным составом подполковник В. Конопацкий[46] . Трифонов сообщает, что их группа вышла из города без потерь, хотя по дороге их обстреляли[47] . Выходили они, вероятно, вслед за танком с ранеными, ушедшим вперед. "Вышли к перевалу и наткнулись на танк с ранеными. Из-за крутизны подъема танк пришлось бросить. Хотели подорвать, но передумали, водитель вывел из строя всю электропроводку. Шедший впереди основной группы дозор наткнулся на три БМП российских войск. Тяжело раненых забрали в госпиталь, а за остальными приехали грузовики. Неделю прожили в части внутренних войск. Затем выехали в Моздок. Там получили новую технику и снова вернулись в Грозный…"[48] . Юрий Чмирёв приводит показательный факт, насколько бойцы, выходившие из окружения, были измотаны психологически и физически. Когда отряд оторвался от противника и солдаты более-менее почувствовали себя в безопасности, впереди идущий боец просто сел в снег и отказался продолжать движение. Остальные, как по команде, последовали его примеру. Далее рассказывает Чмирёв: "Бойцы не поднимались, замполит кричит: «Мол, солдаты, мол… Тому кто вперед пойдет – два ордена, мол… по выходу… обещаю!» Ну… конечно… Смешно мне конечно стало. Это дело все… И рванулся боец один – он сейчас живой остался, сейчас на блок-посту стоит. Видимо, парнишка тоже контуженный… почему, потому, что он так действовал… Он выскочил без гранатомета, без автомата… Схватил вот этого[49] за шкирку… начал его, значит… по морде бить. Мол: «Ты, мол… гад… мы тут кровь проливаем…» И потащил его без автомата… И тащит дальше… [неразб.]… И тот сам пошел вперед. Ну, этот вышел, говорит: «Товарищ полковник,… я пойду вперед». Автомат взял и пошел за ними (?)… А комбриг остался сзади. И вот мы пошли… Получилось так, что мы вышли – а они все погибли"[50] . Замполит, о котором упоминает Чмирёв – это, вероятно, и есть подполковник В. Конопацкий. Сам Чмирёв был награжден орденом Мужества за бои в районе ж/д вокзала. Вот что написано в наградном листе на этого офицера: "…Командир подразделения. В боях действовал грамотно, расчетливо. Принял все меры для спасения раненого командира части, а после его гибели принял командование личным составом части на себя. Проявил мужество и отвагу. Действуя умело и грамотно, вывел людей и технику из-под огня, чем спас многие жизни. Награжден орденом Мужества"[51] . Мой друг, проходивший службу в 131-й бригаде в 1996 г. в Чечне рассказывал о Чмирёве много интересного и уважительно отзывался о нем.
Другую группу, о которой хоть что-то известно, возглавил подполковник Виктор Ситников из 81-го МСП. Она состояла из 19 человек. Выходили бойцы также вдоль ж/д путей. Вот рассказ подполковника Ситникова об этом прорыве, записанный корреспондентом Виктором Петровым. "Было уже темно. Недалеко от вокзала пути раздваиваются. Группа пошла по левой ветке, которая казалась прямее. Потом оказалось, что ушли в сторону Новогрозненского комбината. Впереди увидели костер. По виду - блок-пост. Снова непонятно - наши или чеченцы? На разведку пошел неунывающий балагур-одессит капитан Костя Пасечник. Подполз совсем близко со стороны обрыва. В это время один из чеченцев пошел туда же по малой нужде. Помочился едва ли не на Костю. Тот уже был готов застрелить чеченца. Пост обошли стороной, а заночевали на территории комбината.
Утро 2-го января. Костя одессит с двумя бойцами ушел в разведку. Чем смогли, накормили раненых. Разведчики вернулись через три часа и рассказали, что нашли украинскую семью. Они должны помочь. Украинцы встретили настороженно - боятся расправы со стороны чеченцев - но принимают группу. Вот только покормить нечем.
- У нас есть деньги, - говорит Ситников, - купите хлеба.
- Столько хлеба нам не дадут, - отвечает Георгий Степанович, глава семьи. - А потом, кто нам поверит, что у нас есть такие деньги?
Тогда Костя Пасечник переодевается в гражданское, берет пистолет и идет за хлебом. Принес. А все оставшиеся деньги все равно оставили этой семье. Тем временем нашли туристическую карту, разобрались что к чему. Георгий Степанович взялся проводить группу наиболее безопасным путем. Вышли в ночь со 2-го на 3-е января. Предстояло преодолеть два предгорных хребта перед Терским. Часа через два снова напоролись на чеченский пост. Контуженный майор предложил их всех "замочить" благо сил и оружия хватало. Но решили и этот пост обойти стороной. У высоковольтной линии, вдоль которой шла дорога, украинец оставил группу. Ему надо было затемно вернуться назад. А по его виду заметно, что он еще не верит, что выбрался живым из этой переделки. Ситников заверил его, что убивать проводника никто не намерен, но он так и ушел пригибаясь и оглядываясь на смотревших ему вслед солдат. Группа Ситникова идет по дороге. Ночь. Светит Луна и видно все как на ладони. Идут на звук артиллерийских залпов. Российский пост увидели издалека. С поста группу тоже заметили и осветили прожектором. …Я сказал Косте, что нам ни в коем случае нельзя прятаться - наши же накроют огнем. Надо было что-то придумать и тогда я приказал запевать "Катюшу". Так под "Катюшу" и вошли"[52] .

А вообще классная штука война, все просто... ))))  нормальные отношения... ))) супер..

Я бы тем парням,которые после такой бойни под " Катюшу"  из Грозного выходили КАДОМУ при жизни памятник на Родине бы поставил.....

Да, с этим товарищем я тоже общаюсь - очень много знает по теме. Там, в разделе О колонне с ранеными, я выложил более подробный разбор выхода с вокзала. Мой логин там тот же, только латинскими буквами: bcnjhbr9.

Афганский "подвиг" Грачева повторён уже в Чечне и в иных масштабах.
     
     В январе 1995 года Павел Грачев собирался за четыре часа одним парашютно-десантным полком взять Грозный. Между прочим, за девять лет до этого печального случая в Афганистане он уже совершал аналогичный "подвиг".
103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия под командованием Павла Грачева, возвращаясь с безрезультатной плановой операции из-под Суруби, в узком ущелье попала в засаду.
     Душманы "откусили ей хвост". Колонна не могла развернуться и ушла дальше. Более 60 наших ребят погибло. Что делать, как списать трупы, как отчитаться перед командующим 40-й армией генералом Варенниковым? И послал тогда Грачев своего офицера в ХАД с просьбой одолжить на пару дней хоть какое-нибудь трофейное оружие. Ему отдали из школы диверсантов полсотни китайских ракет "земля-земля", крупнокалиберный пулемет ДШК, безоткатное орудие и миномет.
     Дивизия срочно помчалась на внеплановую операцию, постреляла по кишлакам.
     Паша отписался наверх: в операции убито столько-то душманов, захвачено столько-то трофеев, наши потери такие-то.
     Этот опыт Грачеву пригодился позже, в ходе грозненской операции. Чтобы списать тысячи погибших солдат и сотни единиц сожженной бронетехники, ему пришлось стереть уже город вместе с жителями. Десятки тысяч трупов чеченских и русских старушек, женщин и детей в отчетах превратились в уничтоженных дудаевских боевиков.