05.05.2020

ВДВ глазами медика. Часть 12: Спитак

Предыдущая часть

Город стерт с лица земли

Спитак, оказание помощи

Итак, к стихии безумной, народной, добавился неконтролируемый удар стихии природной. Ее отсчет пошел с 7 декабря 1988 года. Позже появилась следующая сводка военного командования: "В зоне разрушений 21 город и район. Без крова остались свыше полумиллиона жителей. Перестали функционировать более 150 предприятий. Число жертв - около 25 тысяч. Развернуто 27 600 палаток, 180 продовольственных пунктов с раздачей горячей пищи... В расчистке завалов участвуют 18 756 военнослужащих"...

Когда страна содрогнулась и приспустила флаги, в первом эшелоне спасения двинулся десант. В ночь с 7 на 8 декабря 1065-й гвардейский артиллерийский полк, совершив марш-бросок из Еревана, прибыл в город Спитак. Приказ о применении ВДВ в данном случае опирался на особенности нашей военной этики - первыми быть всюду, где требуются истинное мужество, самоотверженность, способность сознательно подвергать себя дальнейшим испытаниям и даже риску.

Войдя в Спитак, десантники увидели сплошные руины и пожары. Из оставшихся в живых, одни в ужасе метались между развалинами, другие, в оцепенении стояли и сидели у мест, где были их дома. Земля продолжала вздрагивать. И никаких признаков спасательных работ! Десантники гвардии подполковника В. Медведева поняли, что город придется полностью брать под свою ответственность. 

Колоссальные разрушения вокруг

Немедленно были взяты под охрану остатки зданий госбанка, сберкасс, ювелирного магазина, РОВД. Приступили к раскопкам в разрушенных цехах швейной фабрики, двух школах и детском саду. Работы не прекращались ни поздним вечером, ни ночью. Об отдыхе никто и речи не заводил. Отказывались даже от приема пищи.

За первые полдня сержант М. Челах, старшина Э. Афанасьев, рядовой В. Газалашвили, ефрейторы А. Подворный и В. Шпанников спасли из-под обломков по десять детей.
Под крики и стоны людей десантники майора С. Гужбина ломами и кирками неистово, с нечеловеческим упорством, расчищали завалы. Цену промедления знали и понимали все.

Медицинский пункт полка, благодаря усилиям капитана И. Саяпина, десантники превратили в центр оказания помощи раненым. Сюда ехали все машины скорой помощи, руководство которыми тоже взяли на себя десантники.
Как и положено, это было твердое руководство. Каждому определялся маршрут, объект, число раненых и степень тяжести ранения. Всего врачами И. Саяпина было сделано 2 тысячи операций!

Офицер ВДВ  на фоне трагедии

Важно и другое - принятыми мерами десантники способствовали усилению материальной помощи пострадавшим районам. Только за две недели были задержаны 318 автомобилей с различными грузами и 36 кранов, которые пытались похитить. На дорогах от Еревана до Ленинакана и Спитака была создана система постов, подвижных патрулей, пунктов регулирования движения, узлов связи, которые обеспечивали быструю и точную доставку помощи.

Утром, восьмого декабря генерал вызывает меня к себе в кабинет.
- Озерянин, слушайте боевую задачу. Подготовьте и возьмите с собой ДДА. Сами садитесь в санитарный УАЗик и отправляйтесь в Спитак. Ваша основная задача -проверить, как разместился наш артполк. В каких условиях. С учетом того, что там сейчас перебиты и порваны все коммуникации, меня интересует водоснабжение и санитарные условия в полку. Проверите и возможно что там на месте, с командиром полка решите, как улучшить их положение. Дезинфекционно-душевой автомобиль берите для того, чтобы личный состав полка мог помыться и продезинфицировать свою форму одежды. Вам все понятно?
- Так точно, товарищ генерал.
- Сразу по возвращению приходите сюда и доложите мне обо всем, что увидите.
- Есть товарищ генерал! Разрешите выполнять?
- Да.

Для них время остановилось в то мгновение

По-быстрому готовлю свою микроколонну к путешествию на расстояние в девяносто восемь километров и в двенадцать часов дня выезжаем. На ощупь, без карты и без понятия куда ехать. Опрашиваем местных жителей и выбираемся на ту дорогу, куда нам надо. Выехав за город, обнаруживаем, что мы в ту сторону двигаемся далеко не одни. Сплошной поток транспорта медленным темпом движется в направлении Спитака и других пострадавших населенных пунктов.

Мы вынуждены подчиниться движению в колонне. На горных дорогах особо не наобгоняешь. Я вообще впервые в настоящих горах, без проводника, без подсказчика. 
Если в долинах зима похожа на монотонно затянувшуюся осень, то здесь, на высоте в два-три километра, зима настоящая - и снег, и мороз, и ветер. Снег при этом периодически, то мокрый, и залепляет лобовое стекло, то сухой. Дворники у моего Киреева, как и "положено" у военного водителя, не работают. Тем не менее потихоньку продвигаемся к цели. Вот уже и последний перевал позади.

По обочинам потянулись жиденькие рощицы персиковых садов. Вообще-то, пейзаж здесь в эту пору года марсианский. Все вокруг серое, пропахшее пылью. По сторонам - каменисто-песчаные обочины. И одинокие, сухие пучки травы.
С высоты перевала город похож на пиалу. Глубокая долина, окруженная со всех сторон горами, как бортиками чашки. Видно стелющийся дым и стихийно разрушенную, серую территорию.

Руины города

Въезжаем в пригород, если это здесь уместно. Учитывая, что по обочинам обычные саманные хаты, один в один, как и в моем теперь Болграде. Я внимательно приглядываюсь к стенам и вижу, что да, на них тоже имеются глубокие трещины, наискось, на всю высоту, но, дома, тем не менее, стоят. Нигде ничего не завалилось.
По бетонному мосту переезжаем узкую и глубокую местную реку, на указателе читаю ее название : "р. Памбак". Узкий и коротенький мостик от землетрясения посредине треснул и одна половина наползла, как ступенька на вторую. Впереди нас едет видавший виды грузовичок ГАЗ-53, с высокими, по местной моде бортами, и дверцей в заднем борту. Сверху затянут брезентом.

Спереди на радиаторе и по бокам на бортах-растяжки из красного кумача. На них белыми буквами по-русски написано: "Жителям пострадавшего Спитака от жителей солнечной Аджарии!". Навстречу грузовику несется толпа в человек двадцать, мужчины и женщины. Прямо у мостика они перегораживают дорогу и ГАЗ-53 останавливается. Я прошу своего Ваню водителя притормозить и посмотреть,как будут разворачиваться события. Один из наиболее ловких аборигенов тут же открывает дверцу заднего борта. И начинает выдергивать узенькие ящички, доверху наполненные мандаринами.

И что тут началось. Озверевшая толпа стала вырывать ящики из кузова, из рук друг у друга. Мгновенно вспыхнула драка, зуботычины, пинки и затрещины щедро раздавались во все стороны, не глядя на то, кто тут мужчины или женщины. Смотреть на эту сцену было смешно и грустно одновременно. Из кабины грузовика выскочила женщина лет тридцати и шофер, примерно того же возраста.
- Люди! Люди, остановитесь! Что же вы делаете!? Всем ведь хватит! - пыталась призывать к порядку молодая аджарка, но ее никто не слушал и не слышал. Я скомандовал и мы поехали дальше. Первое, что врезалось в глаза, это масса палаток по периферии городка. Это уже развернулись, и продолжали разворачиваться спасатели.

На обочинах в спешном порядке работали бульдозеры и краны. Проезжая часть дороги была прочищена так, что можно было двигаться только в одностороннем направлении. Трех, четырех и пятиэтажные, жилые дома были разрушены полностью, на их месте возвышались только холмы мусора или были в разной степени разрушения. Где-то отвалилась передняя панель дома, и он стоял, как этажерка с полками-квартирами. В другом месте рухнуло полдома, а вторая половина еще стояла, и можно было смотреть на оголившуюся торцевую часть. Некоторые дома стояли как Пизанские башни, наклонившись под углом.

Пизанские башни...

Все это дымело, а кое-где прорывались языки пламени. Горел еще бытовой газ и имущество в квартирах. Везде копошились люди, но только приезжие. Оставшиеся в живых местные, надо полагать, находились в глубоком шоковом состоянии. Потому что они просто отстранено сидели на обочинах дороги с безучастным видом. И в лучшем случае, показывали рукой в ту или иную сторону с просьбой, поищите, мол, еще вон там и там. Я пробирался в центр, потому что по подсказкам полк десантников находился где-то там. 

Но вот наконец, попадают на глаза свои. Взвод солдат под руководством офицеров. 
- Здорово мужики. Где полк разместился?
- А вот проедете вон там, налево, потом чуть правее. Попадете на территорию сельхозтехники района, там и будет наша база.

Едем и находим. Довольно обширная территория, чистая и почти без разрушений. КПП оборудовано временным шлагбаумом. Наряд, все как положено. Меня пропускают без особых вопросов. Оставляю машины на территории и иду искать командира. По подсказкам быстро его нахожу. Полковник Медведев командует полком после вам уже известного Кулиева, относительно недавно. Мужик огромного роста, симпатичный, настоящий. Я представляюсь, здороваемся. По моей просьбе он рассказывает, как они тут устроились.

Оказывается, вода у них уже есть. Только что подвели по полевому водопроводу.
- А я вам пригнал ДДА, так что можете устроить помывку личному составу.
- Вот спасибо большое. Мы, действительно, грязные как черти. Работа вот уже вторые сутки, сами понимаете какая.

Затем предлагает пройти в одно место.
- Что-то хочу вам показать, - говорит командир и подводит меня к обычной лагерной палатке. Возле входа в нее стоит охрана, два бойца с автоматами. Даже на приказ своего командира посторониться, реагируют вяло и нехотя. Откидываем полог и проникаем внутрь. Несмотря на наступающие сумерки, в правом дальнем углу что то сверкает и переливается всеми цветами радуги.
- Это все что мы успели вывезти из местного ювелирного магазина, и из подвалов филиала сбербанка. В углу прямо на земле, насыпью лежал целый бурт всевозможных украшений и драгоценностей. Примерно, мешка три-четыре в общей массе. Но возле них уже копошились два субъекта армянской мужской внешности. Они составляли опись, разглядывая ценники и занося показатели в толстые амбарные журналы. Я второй раз в жизни видел кучу золота в виде бурта. Первый раз, когда-то в Бресте, на таможне, когда там потрошили первую волну уезжающих их СССР евреев.

В принципе, ничего интересного, поблескивает, ну и что же, не мое. Уходим. Командир провел меня по всей территории. Проверили ПХД, заглянул в спальные палатки и остался на ночь у начмеда полка. С утра на второй день запустили в работу ДДА. Начмед полка капитан Саяпин предложил мне проехаться по городу.

Первым делом поехали на местный городской стадион. Там во всю кипела работа по оказанию медицинской помощи нуждающимся пострадавшим. В палатках были развернуты подразделения полевого госпиталя. Военные врачи трудились третьи сутки, не покладая рук. Прямо на поле стадиона беспрерывно садились и взлетали вертолеты военно-транспортной авиации. Они перевозили раненых и травмированных в близлежащие госпитали и гражданские больницы.

городской стадион в тот период...

Но меня больше всего, и на всю оставшуюся жизнь, поразила другая картина. На свободной территории стадиона длинными рядами были разложены те, кто уже не нуждался в медицинской и какой-либо вообще помощи. Одетые, полуодетые и совершенно нагие трупы в том виде, в каком кого застала стихия. Женщины и дети, старики и мужчины. Толстые и худые, обгоревшие и с выдавленными через все имеющиеся природные отверстия внутренностями. У некоторых на груди лежали документы и деньги. Ветер,поднятый лопастями вертолетов,перекатывал эти рубли из конца в конец по стадиону. Но им уже было абсолютно все равно.

Погибшие жители Спитака

Я поспешил обратно к своей машине. Со стадиона начмед предложил проехать на пункт выдачи гуманитарной помощи. В самом центре города расположен одноэтажный магазин-кафе (стекляшка). Абсолютно целый, даже стекло нигде не треснуло. Перед магазином стояла толпа аборигенов с мешками и одеялами. Менты с автоматами пытались навести порядок и придать толпе хотя-бы видимость какой-то очереди. Нас, как медиков, пропустили внутрь без вопросов. Там был довольно просторный, заасфальтированный внутренний дворик. Справа кучами и буртами лежала советская гуманитарка.

Бэушные солдатские одеяла и матрасы, подушки и кирзовые сапоги. Бери не хочу. Слева от прохода, более разноцветные вещи со всего мира. Носилки и инвалидные коляски, простыни и наволочки, пижамы и халаты. Мы подошли к медицинским предметам.
- Берите, что хотите и сколько вам надо, - подсказал охранник. Я дал команду водителю и мы взяли понравившиеся мне четверо носилок с пристежными ремнями. Больного на них можно было зафиксировать и он уже не выпадет при транспортировке. "Эспаньола розен кройц", было написано на них вокруг красного креста.

Затем набрали различных физрастворов, готовых к применению. А кроме того, несколько коробок разного калибра одноразовых шприцов. Все это я решил преподнести в качестве презента и подарить своему медбату. Проезжаем в очередной раз через центр города. Вижу, трехэтажное здание. У него отвалились передняя и задняя стены. Точь в точь этажерка. Судя по количеству свисающих со всех этажей проводов и массе аппаратуры, это бывшая почта-телефон-телеграф. Но вот рядом работающий экскаватор, видимо, что-то там зацепил, и здание на моих глазах покосилось, и в одну секунду рухнуло. Только огромное облако пыли поднялось над центром города.

Всё, что осталось от жилого дома

Днем температура +7, +8, а ночью  -7, -8 градусов. Сейчас все подтаяло, на освобожденной проезжей части неимоверная грязь. По обочинам улиц, под бывшими домами, стоят раздавленные упавшими конструкциями автомобили. Но больше всего режет глаза количество гробов на каждом свободном пятачке. Они сложены стопками по пять-семь и более штук. От самых дорогих, из ценных пород дерева, с бархатом и постелью внутри, до наспех сколоченных из фанеры и пресс-плиты. От метровых в длину, до полутораметровых в ширину, потому что трупы стремительно увеличиваются, раздуваясь при повышении окружающей температуры. Из гробов, разбивая их, жгут костры, из них прокладывают временные тротуары.

Приезжаем на свою территорию. Пообедали, чем Бог послал. А питается личный состав полка тем, что привезли с собою. Запас продовольствия имеется, плюс беспрерывным потоком идет всякая гуманитарная снедь. Например, на обед были охотничьи колбаски. Масса всяких консервов и закруток. Так что не голодают. 

После обеда прогуливаюсь по территории и наблюдаю такую картину. В глубине двора, за своим шлагбаумом размещен батальон грузинского ОМОНа. Они прибыли сюда тоже буквально в первые минуты после землетрясения. Так вот смотрю и вижу, стоит тело, лет тридцати, в наручниках. Мужик весь избит, в ссадинах и кровоподтеках. Одежда на нем свисает лохмотьями, а два мента прямо на капоте своей машины заполняют протокол.
- Если не секрет, что происходит, мужики? - интересуюсь у них.
- Да нэт, нэ сикрет. Вон видишь те Жыгули, - показывает мне сержант на Жигули, стоящие в метрах пятнадцати от нас. 
- Видишь, что у них в средине?
- Да вижу.

Я приглядываюсь и вижу, что весь салон жигуленка набит разным хламом. Прямо из окон торчат ковры, внутри хрустальная люстра, какая-то посуда.
- Это мародер, приехал из Еревана. Если бы не мы, толпа его бы растерзала. А так пусть радуется падла, что живой остался и нас благодарит. Здесь таких, как он сейчас много. Поживиться едут, - рассказал мне лейтенант.

"Ну и дела,- подумал я про себя. - Вот, оказывается, какой народ. Во все времена на чужом горе пытается свое счастье слепить. А как гордо отворачивают лица в Ереване, когда видят нас. Как демонстрируют свою к нам ненависть, прямо жуть и оторопь иной раз донимает".

Разбор завалов

Провел я очередную ночь в палатке медпункта и с утречка засобирался в обратный путь. Мой санитарный УАЗ впереди, ДДА ползет за нами. Снова проезжаем через весь город. Я уже успел неоднократно услышать по транзистору, что весь мир бросил на помощь армянскому народу свои лучшие силы и средства. То что передают по радио, я проезжаю и вижу воочию. Вот бригада французов со своими поисковыми собаками роются в холмах, продолжают разыскивать и спасать живых еще людей. Вон стоят палатки под американскими и канадскими флагами. Там разместились бригады из соответствующих стран. На выезде из города вообще скопление флагов и техники разных стран. Японские подъемные краны, ФРГэшные экскаваторы и самосвалы - чего только здесь не увидишь.

Только выжившие армяне, по-прежнему не участвуют в спасении собственных родственников и соседей. Они все в тоске и печали. Странный народ. Выехали, наконец-то, из дыма и смрада разрушенного города. Ехать по-прежнему приходится медленно. Дорога узкая, а навстречу все так же беспрерывным потоком движется колонна техники.

Выезжаем на перевал, снег залепил лобовое стекло, дворник по-прежнему не шевелится.
- Ну Иван, как приедем на место, я тебя прибью, - обещаю я своему водиле. - Ты же говорил, что уже починил и они работают.
Иван в ответ только сопит. Особенность у водителя моей "таблетки" еще и в том, что он абсолютно не запоминает дорогу. Во время езды по городу, это просто беда. Я вынужден постоянно работать тогда еще отсутствующим навигатором. 

Вот и сейчас, впереди развилка, нам нужно налево, но мой карел упрямо крутит баранку вправо.
- Да куда ты таку твою мать! Нам налево! - ору я благим матом. В этот раз Киреев реагирует мгновенно и резко подает машину влево. Все бы куда ни шло, если бы это была равнина, но дело в том, что в самой развилке есть ущелье глубиною минимум пару километров. Когда-то здесь была дорожная ограда из отбойников, но от нее уже давно остались только разрозненные фрагменты. Машина перепрыгивает через самый краешек ущелья и становится на трех колесах на дорогу, а правое заднее, зависает над пропастью. Я смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как оно медленно вращается, щебенка с дороги осыпается в глубину.

Машина плавно покачивается, готовая от любого нашего неловкого движения сорваться вниз. Осторожно смотрю в глубину ущелья. Там, далеко внизу, на дне, идет какое-то строительство. Торчат высокие бетонные столбы. Если мы полетим вниз, то как раз будем нанизаны на один из этих столбов, как шашлык на шампур. Весело, но мы и влево двигаться не можем, потому что тогда ударимся в любую машину встречного транспорта.

- Значит так, сидим и не шевелимся. Ждем малейшего зазора между встречными, а тогда потихоньку пытайся двигаться, и не глуши мотор.
Иван по прежнему, молча сопит в две дырки. Ждать пришлось минут с десять. Наконец, командую: - Давай!

Сам при этом пытаюсь подать свое тело в сторону водителя, чтобы хоть чуть-чуть сделать перевес в сторону от пропасти. Выехали!

Молча едем, смотрю в зеркало заднего вида, наша ДДА пыхтит за нами. Медленно спустились с перевала, под названием Спитаксар, высотою в три тысячи двести метров над уровнем моря,как говорят.
- Прими вправо. Остановись. Выходим, - командую я. Становимся перед залепленным снегом, лобовым стеклом. 
- На! - от всей души я отвешиваю оплеуху "любимому"Ивану.
- Добавить?
- Нет, не надо, я все понял, - отвечает представитель карело-финской народности, и начинает тряпкой протирать стекло.

Дороги Армении

Оставшуюся часть пути преодолеваем без приключений.
-Товарищ старший лейтенант, командир дивизии приказал,чтобы вы срочно прибыли к нему! - озадачивает меня дежурный по КТП, когда мы въезжаем в автопарк.

"Что еще за срочность такая? Может кто-то видел, как я висел над пропастью и уже успел доложить?" - мелькают у меня мысли в голове, но выскакиваю из кабины и устремляюсь в медпункт, туда, где находятся апартаменты комдива. Я даже не стал чистить замызганные сапоги. Как был, так и рванул на доклад. Прохожу фейс-контроль через охрану из разведчиков. 
Стучу в дверь кабинета.
- Да!
Захожу.
- Товарищ генерал, старший лейтенант Озерянин по ваш приказу прибыл! Ваше задание выполнено!
- Присаживайтесь, - показывает рукой на стул командир. Чувствую, что вроде никакой угрозы для меня не существует. Осмелев, присаживаюсь на краешек стула.
- Ну, а теперь расскажите мне более подробно, что там видели и слышали…

И я приступил к рассказу. Упомянул все, начиная с того, как туда добрался. Как разместился полк и в каких условиях находится личный состав. А затем и о золоте, и о трупах, о гробах и мародерах. Командир молча ходил из угла в угол и внимательно все слушал. Не стал упоминать только о своих личных приключениях на перевале. Вдруг, внезапно, на фоне гробовой тишины…
- Все! Хватит! Берите ручку, бумагу! Пишите свою фамилию имя отчество! 
У меня остановилось сердце от таких команд, да еще произнесенных в таком тоне, как будто он кричал перед всей дивизией на плацу.
- Я представляю вас к правительственной награде за проделанную работу!

"Фу ты, ну ты… Что за взрывной характер у этого самарского татарина. Неужели нельзя произнести эти слова в более спокойной манере?" - пролетели мысли в моей голове. Да и ничего такого я не совершил, чтобы представлять меня к каким-то там наградам. Так как бумага и ручка на столе лежали, то я написал там свои паспортные данные.
- Все, идите, отдыхайте!
- Есть! 
Справка для информации читателю. Никакой правительственной награды я так и не получил, как и элементарной благодарности в последующем никто и никогда за эту поездку, да вообще за пребывание в этих командировках мне не сказал.
Да и Бог с ними, с благодарностями и наградами. Никогда я за ними не бегал и не выпрашивал.
Хотя нет, вру. Один раз на 23 февраля он лично мне вручил подарок. Спиннинг, за девять рублей и восемьдесят копеек. До сих пор храню, как ценнейшую реликвию.

Следующая часть


Страница 1 - 2 из 2
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец | По стр.