16.04.2020

ВДВ глазами медика. Часть 5: Представление командиру

Предыдущая часть 

Представление командиру

Вчера меня начмед предупредил, что рабочий день в полку для офицеров начинается в семь утра. Ежедневное построение всех офицеров и прапорщиков возле штаба в восемь утра. И чтобы я не выглядел белой вороной, мне желательно срочно переодеться в "ХБ" и сапоги. Поэтому я поднимаюсь в пять утра, благо, для меня это не в тягость, давно привык. Спокойно выполняю все утренние процедуры, и в семь ноль-ноль пересекаю КПП. Уже в сапогах, с собою привезенных, но пока в "ПШ".

Проверяю состояние больных в стационаре. В первую очередь, своего первого прооперированного с панарицием. У всех находящихся в лазарете состояние удовлетворительное. Я пока на построение решаю не идти, чтобы не выделяться на общем фоне своей формой одежды. Заполняю дневники в историях болезней, завожу новые, на тех кому это необходимо. А также записываю все, что необходимо по журналам. В девять утра иду на местный вещевой склад, и по вещевому аттестату до получаю все необходимое имущество.

А еще через час переодеваюсь, и уже ничем не отличаюсь от старожилов полка. Практически никто не обращает внимания на то, что для лейтенанта я вроде уже как староват. А если еще и видят в петлицах и на погонах эмблемы со змеями вокруг чаши, то относятся вообще с пониманием. Потому как знают, что на докторов учатся достаточно долго. Не то что четыре года на обычных офицерских курсах "Выстрел". Продолжаю работу в стационаре и амбулатории.

- Лейтенант Озерянин! Вас вызывает начмед!- слышу крик дневального. Спускаюсь, в коридоре стоит майор Вяткин.
- Володя, у нас во дворе командир полка. Есть возможность представиться ему прямо здесь, чтобы потом не искать.
- Как, прямо вот так, в халате?
- А что, так еще и лучше. Будет видно, что ты весь уже в работе. 
Выхожу. В колпаке, халате и в сапогах. Это здесь обычная форма для медиков.
Во дворе, справа возле угла медпункта, стоит группа офицеров. Среди них быстро вычисляю командира. По заранее описанному портрету, голосу, возрасту и жестикуляции.

Строевой шаг в халате со стороны, возможно, выглядит и не самым лучшим образом, но я его все таки имитирую, и направляюсь в сторону о чем-то оживленно рассуждающих командиров и командирчиков. Они правда, сразу же среагировали и расступились, предоставив мне возможность предстать перед "папой". Именно так почему-то называли командира в полка, кэп или "папа". Его полные паспортные данные звучали так - подполковник Бабич Олег Иванович.

Слева направо: замполит м-р Н. Зубов, командир 299-го пдп, п/п-к О. Бабич

Остановившись, как положено за три шага до него, прижав руки к бедрам, рапортую:

- Товарищ подполковник, лейтенант Озерянин для дальнейшего прохождения службы прибыл в ваше распоряжение!
Командир, даже не поменял своего положения, кроме как слегка выпрямил левую ногу в коленке. Передо мною стоял довольно высокий, минимум на пять сантиметров выше меня, мужчина, под девяносто кило, с хорошо тренированным мускулистым телом десантника.

Я перед ним со своими шестидесяти тремя килограммами, видимо, выглядел засушенным Гераклом. Скептический взгляд, презрительно скривленные полные губы, и выражение лица, типа, как вы все мне осточертели! Я его понимал, и даже сочувствовал ему. Только вновь прибывших лейтенантов, у него в эти дни проходило перед глазами десятки, не говоря уж об всем остальном личном составе части.

- Это и есть тот, которого поменяли на залетчика Кивчука? - спросил он, обращаясь к Вяткину и Розову, которого я тоже только сейчас и увидел.

- Так точно, товарищ полковник! - подтвердил Розов.
- Ладно, лейтенант, служи. А мы посмотрим, что с тебя получится.

По его интонации и взгляду я догадался, что со стороны "спарки мессеров" и того же Розова, их разговор с командиром обо мне уже состоялся.

- Товарищ подполковник, разрешите идти?
- Да, иди, занимайся своим делом.
- Есть! - поворачиваюсь через левое плечо и ухожу в медпункт. Официальное знакомство с командиром части состоялось. Впереди еще длинная притирка. Через пару минут ко мне в кабинет зашел начальник медпункта лейтенант Розов.
- Здорово сосед! - криво ухмыляясь, он протянул мне навстречу свою здоровенную клешню.
- Привет, привет, Алексеевич. Ты не будешь против, если мы будем по-прежнему на ты, и я буду называть тебя по отчеству? - тут же задаю ему вопрос в лоб.
- Кириллыч, никаких возражений, - изобразил полное понимание мой ближайший на текущее время начальник.

С его "легкой" руки, я стал Кирилычем для своих на всю оставшуюся жизнь. После представления командиру, я стал практически полноценным членом коллектива. Теперь оставалось впрячься и тянуть лямку на всю свою хилую мощь. Со средины сентября задули северные ветры, погода изменилась,и увы, не в лучшую сторону. Соответственно, с каждым днем количество больных стало увеличиваться.

Через пару дней ко мне на прием заскочило и второе лицо в полку после командира. Замполит полка, майор Зубов Николай Васильевич. Этот был сантиметров на четыре-пять ниже меня, но все же потяжелее. Сильно на выкате глаза и гусарские, вверх закрученные, холеные черные усы. Запоминался легко, сразу и навсегда. Я ему тоже представился по Уставу. Познакомились, поговорили. Это его хлеб, говорить. И уж кого-кого, а врача полка ему положено по должности знать, как облупленного. Он, естественно, выяснил и остался доволен моей партийностью. При этом никаких благ, скидок и поблажек рядовым членам партии не предусматривалось. Наоборот, только лошадиные нагрузки.

Я расспросил его жалобы, затем обследовал, проперкутировал и проаскультировал. У товарища майора был бронхит. Я предложил ему направление в наш медбат или в гарнизонный госпиталь, но он сам предпочел остаться в стационаре медпункта. Благо, палата на два места у нас была. И надо заметить, что он добросовестно отлежал почти весь курс лечения, управляя полком черезпартийно-политический аппарат по телефону или вызывая кого надо к себе в палату. Кроме того, по моему пожеланию он прекратил курить. А через неделю он заявил, что уже вполне здоров и сбежал со стационара. А ля Фурманов, что с него возьмешь...

Через пару недель я уже адаптировался настолько, что появилось ощущение, будто я здесь служу и работаю много лет. Все-таки очень помогло то, что я в свое время прошел службу фельдшера медпункта в Потсдаме. И уже тогда в полглаза присматривался к работе полкового врача. Ежедневно в восемь утра нужно было стоять под стенкой штаба полка, в одном строю со всеми офицерами и прапорщиками. Это было что-то вроде развода-совещания.

НШ 299-го пдп п/п-к Р. Карпов на переднем плане

Здесь же начальник штаба полка зачитывал свежие приказы министра обороны, командующего ВДВ и командира дивизии, а по пятницам проводились такие же, как и во время службы в ГСВГ, полковые совещания. На которых за эти же приказы нужно было поставить свою подпись, что ознакомлен. Все снова с той же целью, дабы облегчить работу судьям и прокурорам. На этих же совещаниях проводились всевозможные разборки происшествий в полку за неделю, а также ставились задачи на неделю следующую.

А кроме того, как члену партии, нужно было, не смотря ни на какую занятость, присутствовать и на собраниях партийных. Они проводились регулярно, примерно раз в месяц. За старшего формально здесь был замполит, а реально - командир и здесь проводил тоже совещание, только в более узком и доверенном кругу. Здесь кроме присутствия и одобрения от меня ничего пока не требовалось. Зато я имел возможность слышать о проколах в работе и командного состава полка.

Ежедневно общаясь по работе с массой народа, я быстро узнал, кто есть кто. Мгновенно появились друзья. А если кто-то в друзья не стремился, то и враждебности не выказывал. Кроме, конечно, двух моих подчиненных, проколовшихся в самом начале моего прибытия сюда. Они по-прежнему сторонились. Старались демонстрировать свою независимость и холодное отношение. Мало того, я стал замечать, что они иногда игнорируют мои назначения, и распоряжения по работе.

медсестра ПМП Т. Шуликова

В мое отсутствие они пытались вообще вести работу по-старому. Как было до меня, то есть пускать все на самотек. Медсестра Шуликова напяливала на себя замызганный, по пару месяцев не стираный, местами рваный, халат. В кармане у нее постоянно лежал длинный зажим-корнцанг на все случаи жизни. Она этим зажимом вскрывала без всякой обработки фурункулы и карбункулы, обрабатывала йодом и зеленкой все, что по ее пониманию нужно было смазывать. Короче, как в том анекдоте, кому геморрой, кому гланды.Совсем не придерживаясь очередности.

Правда, вскрывала, это громко сказано. Просто срывала верхушку фурункула, и лепила туда повязку с гипертоническим раствором. Я ее лично застал за таким "оперативным" вмешательством. И строго настрого предупредил.

- Доктор! Да что вы мне будете рассказывать! Я их тут таких уже сотни вылечила, - вытаращив бельма, начала визжать она. Я потребовал у нее на следующий день принести и предъявить свой диплом о медицинском образовании.

Шуликова мгновенно, с воплями рванула в кабинет к начмеду.
- Он, он, Вы слышите, Владимир Саныч! Он требует мой диплом!

При этом сержант в дверь к майору не стучала, а просто пнула ее ногой. Через пару секунд "доктор Ваткин", такова была одна из его кличек в полку, сам выскочил в коридор, и забежал ко мне в приемное отделение.
- Владимир Кириллович, ну что ты, ей Богу, есть у нее диплом медсестры, есть - я сам проверял…
- Не верю! - отрезал я. Пусть принесет и предъявит.

- Да, у меня муж подполковник! Да, он служит в штабе дивизии!!! - вместо диплома стала ревом на весь медпункт, приводить "веские аргументы", "одна из лучших людей в полку".
- Тамара Алексеевна! Прекратите! - пытался угомонить ее Вяткин. При этом у него уже не только левая щека, а все лицо дергалось от нервного тика. "Медсестра", убежала на второй этаж. Как чуть позже я узнал, за утешением к своему возлюбленному, Боре Розову. Обстановка обострялась. А прапорщик Пизанкина умудрилась в физкабинете сжечь до волдырей ступни солдату, прогревая их лампой инфракрасного облучения, и забыв вовремя выключить. За что и получила от меня строгий выговор, без задержек. Сегодня у "спарки мессеров" был не самый лучший день.

Под вечер, грызя ногти, ко мне, косясь по сторонам, подошел начальник МПП и стал заверять, что у Шуликовой есть диплом, что я могу и не сомневаться. И, что она в дальнейшем будет работать без претензий с моей стороны. Чем больше он меня уговаривал, тем меньше я ему верил.

Страница 1 - 1 из 2
Начало | Пред. | 1 2 | След. | Конец | Все
Автор:  Владимир Озерянин