kapitan vdv

Хорошая глава для книги.,ждем продолжения.

Все это происходилов 89 или в 90 год, министром еще Язов был

С языка снял вопрос...

Любая комиссия или презд начальства - всегда шоу. Эпизод 1:В школе. Готовность 1.5 сек, Директор обнаруживает запах в надраенных туалетах (старые трубы, иногда в обратку идет, что ли)- Завхоза- она дает мне как быстрой освежитель-комиссия входит - я бегу по этажам-влетаю в туалет-писающие мальчики-освежитель -и так 3 раза-детские вопли:"а нас-то за что?!!"- комиссия в туалет не заглянула...
Эпизод 2. ПЧ. Начальник на разводе вчищает начкару:"приедет Калуга, чтоб все стояли чистые, подшитые, побритые как один!" Начкар оторопело:"Людмилу тоже -побрить?"

Да этот случай, гв.ст. прапорщик. Горовой рассказывал на КМБ.

Да вроде ничего не развалилось...где то в парке только стена треснула.
А прогноз землятрясения был...- готовились на всяк- все окна ночью в распологе открыты были-чтоб быстренько повыпрыгивать.
А трясло сильно - днем...в обед.
Столовая на ремонте была- стояли полевые кухни по дороге на ВДК
между парками полка и спецов.
Так вот как раз на обед пришли-  с котелками стоим- гул такой пошел,земля волнами пошла- неприятное ощущение- захотелось взлететь для безопасности.И труба бани раскачалась сильно- думал развалиться - но ничего- выстояла.

Размещаю по просьбе автора поста KNOPKA, у которого в данный момент, к сожалению,  нет возможности сделать это самому:
- Ну, дерево! Чалдон хренов! Ископаемое средней полосы!!! Вывалить бы твои мозги куриные на плац и растереть тонким слоем! Француз! Мушкетер долбанный! – комбат, брызгая слюнями, которые, казалось, жгли асфальт, мученически воздевал руки к небу, мысленно вопрошая: «За что? За что мне этот «гасконец» достался, за какие такие грехи?!».
Это все случилось, когда грянул нежданный строевой смотр, повод для которого был весьма незаурядный. Только что назначенный Министром обороны гражданин Язов возжелал навестить свою часть. Великой чести была удостоена наша N-ская дивизия, показная и заслуженная настолько, что если писать почетные наименования, то чернила в ручке закончатся. Этот маршал там когда-то еще лейтенантом, говорили, начинал.
Нетрудно представить, что во всей дивизии начался дикий горский танец. Описывать все мероприятия, которые последовали за известием о приезде, нет смысла. Все, кто служил, знают, что Советская Армия – самая гостеприимная организация в СССР. Уж так гостей нигде не встречали! МИД с протоколом встречи официальных делегаций – просто постоялый двор в период Гражданской войны. А отцы- командиры? Ведь и сами чувствовали, и каждому сознательному защитнику Родины умудрялись объяснить, что защита Родины есть ни что иное, как тщательная подготовка к встрече вышестоящих военачальников! Так внятно объясняли, что буквально каждая молекула бойца понимала – плохо встретим, и трындец! Не будет у нас Родины... Профукали, пока по стрельбищам да по полигонам дурака валяли, пока на ВДК подпрыгивали и на стапелях качались, пока в караулах непонятно что от непонятно кого берегли. А надо было готовиться к ВСТРЕЧЕ!
Ну, раз загодя не подготовились – придется наверстывать. И наверстывали так, что птицы летать переставали, потому что было видно – солдаты летают лучше.
И вот. когда все вокруг сияло, как морда жениха, узнавшего, что свадьба отменяется, взоры командиров обратились на личный состав. Никуда его не спрятать, а уж так бы хотелось... Но раз есть армия – должны же быть солдаты! Хотя бы немного. И по возможности, похожие на тех, которые в бытовой комнате на плакатике нарисованы. Значит, надо готовиться к строевому смотру! А силы, понятное дело, были уже на исходе. И когда, задыхаясь от вонючей хлорки, наконец-то все проклеймили, отгладили, надраили, когда умаявшийся не меньше нашего острослов и «знаток» русского языка, по национальности чуваш, старший прапорщик Николаев, уходя, заявил:
- Атгинаем палы шинелев и писем на ем своё фамилиё! – вдруг вспомнили про подшиву.
И горские пляски продолжились. Ну, сержанты в учебке, объяснять не надо, величина исключительная. В принципе, выше был только приезжающий гражданин Язов. Поэтому, ошалев от переживаний, они решили вопрос по-маршальски. То есть, никак не решили. Просто довели до сведения личного состава, что утром все должны быть подшиты. И ответственных за свои кителя персональных назначили.
А у нас был скобарь, старший сержант Горячев. Этот ухарь осенью на дембель собирался, и форму поэтому уже подготовил. Уж как он ее пестовал, разве только гладью и крестиком по кителю не вышивал. Гусарский мундир по сравнению с его творчеством – просто монашеская ряса. Вызвал Горячев единственного в роте москвича Саню Дунаева (наверное, посчитал, что столичный житель в роли белошвейки – это заслуженная кара за их, москвичей, привилегии) и про персональную ответственность объявил. А про Саню и про его появление в нашем разведбате надо отдельно, немного отклонившись от основного повествования, рассказать.
Жил себе парень в столице, в каком-то мудреном ВУЗе учился (по-моему, в Бауманском) и готовился службу срочную в тихом штабном подвале за ЗАСом просидеть. Но на беду в юношестве довелось ему боксом позаниматься. И не иначе, как сдуру, добоксировал он аж до КМС. И вот зовут как-то этого мордобойщика-призывника в военкомат и сообщают: мол, такие нам нужны. Спортсмен, студент, комсомолец – пойдешь в десант! А поскольку до призыва время есть, потренируйся пока. Потом спасибо скажешь. Дуй в аэроклуб ДОСААФ и пройди допризывную подготовку – 3 прыжка. И имей в виду, отказаться никак нельзя – Конституция!
Надо сказать, Сане десант не улыбался, но подготовку он прошел. И прыгнул. И дальше стал призыва ждать спокойно, так как старшие товарищи объяснили, что в Советской Армии спортсмены попадают не в десант, а в спортроту. И вообще, обычно попадают не туда, куда приписная комиссия приписывает. Мол, если рост 2 метра, то обязательно в танкисты загремишь. А если качку не выносишь – быть тебе, парень, моряком. Моряком не хотелось (3 года!), но качку он переносил и поэтому не переживал.
И вот последний перед призывом визит в военкомат. Вечером – отвальная, девочки, а назавтра - «Прощание славянки». Армия, словом. А сегодня улыбающийся военкоматовский майор, ну, прямо лучащийся от радости за призывников, объявляет:
- Товрищи! Как и намечалось, ваша команда идет в десант!
Но Саня не зря в институте учился. И выход из ситуации уже знал. Дело в том, что по закону «О всеобщей воинской повинности» неявка по повестке в случае уважительной причины (бабушка, например, у будущего крылатого пехотинца заболела) каралась штрафом в десять рублей. А назавтра приходишь и попадаешь в другую команду.
Восхищенный собственной прозорливостью, Санек проделал все как задумал и, отоспавшись после отвальной, явился утром следующего дня готовый встретить новые удары судьбы. Достойно, так сказать, перенести все грядущие тяготы и лишения воинской службы, где-нибудь поближе к Москве. По-прежнему лучезарно улыбающийся майор (военкоматские крысы почему-то всегда, сообщая такие новости, лучезарно улыбаются) выслушав историю про бабушку, объявил:
- Московский комсомол оказывает вам, товарищ Дунаев, свое доверие и вручает комсомольскую путевку на Тихоокеанский флот!
Товарищ Дунаев загрустил. Нелогично как-то выходило – ведь он же качки не боится! Почему же тогда на флот? Не так рассказывали! Ведь рост – 2 метра! Ведь должны же были хотя бы в танкисты!..
Но времени для решения проблемы было мало. И задумался Саня о своей горькой долюшке прямо в вонючем военкоматовском сортире. И вот тут-то посреди ароматов того последнего, что оставляли на родной сторонушке призывники, его осенило: надо отсидеться! В конце концов, это единственное на территории военкомата укрытие.
Его, конечно, искали. Еще как! Забегали и в сортир с вопросами:
- Не вы ли тот, которому Московский комсомол Тихоокеанский флот доверил?
Но он не сознавался. Готовый не сдавать рубежей, умереть, но не уйти с занимаемых позиций, продержался герой в сортире до вечера. И уже было задумывался: а не попроситься ли в химвойска, раз он так стойко отравляющие вещества переносит?
Вечерело. Отгремели марши, и Саня решил, что пора вылезать. Сообщил дежурному: мол, животом маялся. Команда его ушла, и уже не улыбаясь, все тот же майор, выругав его для порядка, махнул рукой в сторону группы курящих офицеров:
- Иди сам договаривайся, болезный! Вон «покупатели» стоят.
«Есть Бог! - подумал болезный. - Сейчас мне за долготерпение воздастся!».
Покрутившись рядом и стараясь быть незаметным (это выходило плохо – офицеры морщили носы и подозрительно принюхивались друг к другу), Санек выбрал для сдачи в плен молоденького лейтенанта-связиста. Тот частенько в разговоре упоминал Бологое. «Это где-то между Ленинградом и Москвой», - вспомнил Саня строчку из песни. - «Самое место для службы уставшему от газов моряку-тихоокеанцу!».
Сговорились быстро – волшебным образом подействовало название ВУЗа, тем более, что Дунаев как раз связью в институте занимался.
А далее Саня принялся мечтать о том, как совершенно замечательно будет ему служиться. Как на присягу приедут предки и привезут гору немыслимо вкусных вещей. Как, застарев, можно будет бегать в самоход, к московским подружкам, которые теперь уж точно не откажут отважному защитнику Родины.
В этом блаженном состоянии он и встал утром в строй своей новой команды. И все, вроде, было хорошо: лейтенант со стопкой личных дел в руках собирался сделать перекличку и отправить новоиспеченных связистов в автобус для следования на вокзал. Солнце светило, оркестр для уходящей команды наяривал марши, словом, лепота!
…И вдруг проходящий мимо «нелегкой походкой матросской» крепко поддатый мичман, покачнувшись, замедлил ход и пришвартовался к лейтенанту.
- Слышь, огурец, военком приказал из твоей команды пятерых мне передать!
Лейтенанту такое обращение не понравилось, но он и сам понимал, что для просоленного и качественно заспиртованного «морского волка» он, вчерашний курсант, и есть огурец – зеленый и свежий. Деваться некуда!
- Кого возьмешь?
- А мне не один хрен? Давай первых попавшихся!
Саня напрягся. По-гусиному вытянув шею, он разглядел на верхней папке с личным делом свою фамилию.
- Куда повезешь?
- Северодвинск, подплав...
Санино сердечко тяжко бухнуло в груди и провалилось вниз. Опять на флот?! «Северный флот, северный флот не подведет!» - некстати вспомнился текст песни. А затем, уже в качестве явного бреда, сами собой пришли в голову строчки из слышанной им еще в аэроклубе песни:
В десанте служим мы крылатом,
А тут нельзя не быть орлом!
- Но Бог все же есть! – говорил потом, рассказывая эту историю, Саня. – Верите, парни, я уже почти сознание потерял. И тут гляжу – идет капитан-десантник (наш ротный). Я из строя выбегаю и к нему. «Что ж это делается!!! - ору, – у меня 3 прыжка! Я спортсмен, студент и комсомолец! Мне берет голубой снится! Я «В зоне особого внимания» наизусть знаю! А меня хотят в какую-то долбаную связь забрать! Чего там делать настоящему мужчине?! Я понятия о связи не имею, а с небом уже, можно сказать, состою в связи!». «Половой!» - мрачно добавляет мичман. У лейтенанта вытягивается лицо, он мрачнеет, как будто его опять курсантом - первокурсником сделали, но молчит. Короче, братва, забрал меня ротный. Видать, так мне на роду было написано! – так заканчивал свою историю курсант 2-й учебной разведроты Отдельного учебного разведывательно-десантного батальона N-ской учебной дивизии Александр Дунаев.
И вот такому бойцу старший сержант Горячев доверил свое х\б. Да еще приказал подшивы раздобыть. Представляете, да вы наверняка представляете, как все уже умаялись к моменту возникновения подшивной проблемы?! И курсант Дунаев – не исключение. Он после своего чудесного превращения из моряка в связиста, опять в моряка и, наконец, в десантника свято верил в свою счастливую звезду (он бы еще не так поверил, если бы знал, как ему подфартило мимо химвойск пролететь!). И вот теперь он решил пойти другим путем – во имя своей счастливой звезды. Весь народ за подшивой по каптеркам ломанулся. А там идеальный порядок – все же заботливого Министра обороны ждут, а ну как чего не понравится?! Нет, лучше уж пусть ничего из запасов на глаза высокому гостю не попадается, далеко ли до беды... Да и извели все запасные простыни на тряпки во время героической подготовки к встрече уже горячо любимого всеми Министра. А на Руси всегда так – из-за кого страдаешь, того и любишь. Горячо так, самозабвенно. Об одном мечтаешь – о близости. Не душевной, конечно, куда там... Вопрос, только в одном: ты или тебя? Как правило, особенно в армии, - тебя! Но как сладко мечтается о том, что если бы ты дорвался... вернее, мы! Уж мы бы тогда всем взводом, всей ротой, да что ротой, - всей дивизией так бы от... от... отлюбили! Максимально, так сказать, сблизились бы с военачальником.
А пока этот счастливый миг был далек, все искали подшиву. Искали и не находили. Нашел только один Саня Дунаев. Он решил попытать счастья там, где его, вернее ее, подшивы, в принципе быть не могло – в столовой. Скатертями для солдат столы не накрывают, даже если Министр обороны приезжает. Поварские робы и колпаки, белее снега, ждут завтрашнего торжества, и берегут их повара, как знамя части. Занавески не подходят – кому придет в голову подшиваться синим ситчиком в желтых подсолнухах? Красиво, конечно, но вдруг Министр обороны не поймет? Как у него со вкусом, кто знает? Может, ему маки больше нравятся? Или он, как памятник Ленину, гвоздики предпочитает? Примерно так и рассуждал Саня, сам не понимая, за каким чертом ноги его несут в столовую.
И вот, бродя по этому солдатскому раю, совершенно никем не замечаемый – все очень заняты, все готовятся, (звуки горского танца переросли в топот буденовской конницы) Дунаев вперся в офицерскую столовую, а оттуда в святая святых - в банкетный зал. А поскольку никто в дивизии не знал, в какую часть товарищ Язов соизволит приехать – везде без исключения готовился банкет. И цветов уже офицерские жены из дома натащили. И картина «Обнаженная Маха» на стене висела (может, думали, маршалу будет приятно те времена вспомнить, когда он не только командовать мог?). И уже стоял посредине банкетного зала огромный стол. И уже был тот стол накрыт огромной, до самого пола свисающей, накрахмаленной, белой-белой скатертью… Скатертью! Скатертью!!! Скатертью, значит... Ага... Так-так... Что было дальше – все догадались?
Чем Дунаев думал? Была ли у него совесть? Не диверсантом ли он был засланным, чтоб испоганить светлый час свидания с высоким гостем? Все эти вопросы ему уже потом задавали. А пока Саня, от старания высунув язык, орудовал предусмотрительно прихваченными из роты ножницами.
Советский солдат, а десантник в особенности, так уж устроен – ну, нет для нас задач невыполнимых! Нету их! И поэтому, когда рано-рано утром проводили репетицию смотра, все были подшиты. Строгие командиры всех мастей раз за разом бдительно проверяли качество подготовки к строевому смотру. Отпустив курсантов, решили поглядеть на младших командиров.
- Подворотнички к осмотру!
Дошли до старшего сержанта Горячева. Глянули – и остолбенели. Нижний край подшивы поражал воображение замечательной красоты и тонкого изящества кружевами! Это Саня от недосыпа их отрезать забыл, а может, и специально оставил – Горячева в роте крепко не любили...
И вот с этого самого дня, после воплей комбата, за ним закрепилось прозвище «гасконец».

Step:
Хорошо! Значит, не только рифмовать пробуем, а и в прозе сильны?

knopka, прочёл с удовольствием. Где продолжение "Гасконца"???
Ждём-с-с однако  

Спасибо за добрые слова. Продолжение будет. Обещаю.

Если честно, то в 76-й дивизии больше всего боятся посещения «дяди Сэма» (генерал-майора Семенюты, комдива). Последствия его визитов в части и подразделения не идут ни в какое сравнение с посещениями министров и офицеров ГШ. Ребята, служившие в бытность Семенюты начальником штаба 106-й дивизии, поймут о чем это я…

ув ego! Служебный вопрос (совершенно серьезно) - ужи и лягушки входили в программу выступления или просто мимо проползали, но были схвачены и разрваны зубами?  Можете ответить в личку, если есть разумные подробности - цель, методы,  дальнейшее применение лягушки и тд. Я не прикалываюсь, я  материал к уроку собираю.

Лягушек и в детстве ели, в армии ел, а щас как вспомню… выворачивает. (сказывается сытая гражданская жизнь)

Кстати о французах - случай, с выстрелившей пепси, произошел в Туле при показе начальнику штаба войск Франции  Французскому генералу пепси вначале попала прямо в лоб, потом на рубашку  Жара была +30 банка стояла на плацу часа два, а боец, чтобы было хорошо видно его манипуляции подошел очень близко к трибуне - банку раскусил, "цель поразил" , вся трибуна шарахнулась назад - со стороны весело было наблюдать...