Операция «Магистраль»

Цветков Андрей Николаевич (27.06.1966 - 8.01.1988)

Письма Андрея родным:

  В семье  Николая Александровича  и Марии Павловны Цветковых бережно хранят память о сыне: на стене — большой портрет Андрея в форме десантника на фоне высоких синих гор. В этой комнате все как и прежде. Стоит заправленная кровать Андрея, на полках любимые его книги, на тумбочке радиоприемник.
Мы сидим в его комнате, на столе альбом с фотографиями Андрея, вырезками из газет и журналов, письма друзей, командиров, всех тех, кто был рядом с ним на протяжении его 22-летней жизни, короткой, трудной, но яркой.
Андрей Цветков родился 27 июня 1966 года, детство прошло в Петрозаводске. Учился хорошо, все ему давалось легко. Любил рыбалку, животных, в детстве у него была овчарка Скиф, он очень дорожил ей. Серьезно относился к спорту, занимался боксом, катался на лыжах с самых крутых горок, прыгал с Сулажгорского трамплина, как он сам говорил, воспитывал в себе сильный характер. С отцом Андрей объездил почти все города Союза, побывал во многих музеях. Каждое лето ездили они всей семьей на Черное море. В общем, юность Андрея, как и многих его сверстников, была полна увлечений — вступал в различные спортивные секции и общества, любил мотодело. Третий мопед его сменился мотоциклом, получил права.
Вечерами и по выходным ходил с друзьями и с любимой девушкой на дискотеку, в кино.
После школы закончил лесотехнический техникум, успел поработать авто-слесарем на Станкостроительном заводе. Весной 1986 года служил в Прибалтике, в учебке ВДВ. 29 июня принял присягу, гордился тем, что попал в десантные войска. С нетерпением ждал окончания учебки, даже рапорт написал на имя командующего: «Прошу направить меня как можно скорее в Афганистан... После распределения стал бойцом третьего батальона девятой парашютно-десантной роты, служил во взводе старшего лейтенанта Максимова, за голову которого душманы обещали миллион афгани.
Свое первое письмо «оттуда» Андрей направил отцу на адрес его друга: «...Из Литвы мы вылетели 3 ноября: Фергана — Кабул — Баграм, здесь и пройдут 1,5 года моей службы. Что меня удивило, так это горы, они кругом. Мы еще ничего не знаем, и нам многому надо научиться. Домой я напишу, что служить буду в Польше, в городе Родоне. Отец, ты подтверди матери, что такой город есть. Не расстраивайся, от опасности я очень далеко».
В ноябре 1986 года он писал:
«Время летит птичкой, и не успеете вы моргнуть, как придет весна 1988 года, мой «дембель» и день нашей встречи. Вы здорово изменитесь для меня, вся жизнь будет в розовом цвете. И вы с трудом будете узнавать меня и, может быть, не найдете во мне ничего прежнего. Но что поделаешь — это жизнь и долг, свой святой долг, мы должны выполнить, чего бы это ни стоило и как тяжело нам ни было».
В одном из писем Андрей признался маме, что служит не в Польше. Материнское сердце не обманешь.
«Мама, прости меня, что я устроил весь этот заговор, думал, что так будет лучше, да нет. Я много думал об этом. Получается так, что прохожу я службу не в Родоне, а в Баграме, не в Польше, а в ДРА. Но это ничем не хуже и не опасней. Часто вспоминается дом. Дом — Родина. Вот где по истине понимаешь это слово, его смысл».

  27.12.86. «С Новым годом Вас, родные мои! В 12 часов поднимите бокалы все вместе, в одном кругу, за одним столом и выпейте за тех, кто сейчас в сапогах, кто на границе и за границей, кто в море, кто в небе, кто на точке в горах, кто в ракет-ной шахте, кто в карауле, в наряде охраняет вашу мирную жизнь. Вы очень соскучились по мне, но, поверьте на слово, мне не легче, чем вам. Мне домом кажется не один наш город, а вся наша страна. Порой начинает мучить ностальгия, все время вспоминаешь и кажется, что все это было не со мною и никогда уже больше это не повторится. Ложишься спать и хочется, чтоб приснился дом... Ну ладно, хватит об этом, а то вам покажется, что я впал в уныние, а это не так. Отец, ты не бери в голову все, что прочитаешь об Афгане, на самом деле многое не так. Ты, конечно, прав, что в горах очень тяжело, но я буду ходить, отец, ведь первое испытание я уже выдержал. Мы шли 12 часов вверх, нагруженные так, что не встать, если сядешь. И я дошел, отец, хотя многие и не выдерживали, падали, плакали, просили застрелить (сводит ноги, нечем дышать, хочется пить). Но я дошел! А кто взял свою первую вершину, отец, тот возьмет и все остальные».
   29.01.1987. «Скоро будет 3 месяца, как я в ДРА, но за это время я познал больше, чем за последние 3 года жизни. Частенько вспоминается дом, вы, друзья и все, что с этим связано. Только здесь доходит, какая все же прекрасная жизнь Дома, в Союзе. Особенно, когда стоишь на посту, вокруг нет ни души, кругом темно и тихо, и наползают воспоминания, начинаешь мечтать. Так вот, отец, если позволят мне деньги, то в один прекрасный день приземлится самолет в аэропорту Петрозаводска, по трапу которого спустится на родную землю парень в форме десантника и найдет своего отца, потом они спустятся к Шуе, пройдут до порогов, вспомнят далекое прошлое и отправятся в город. Дома мы все приготовим с тобой и будем ждать нашу маму, а потом отпразднуем нашу встречу... Ну как мои мечты?.. Вообще-то здесь отвыкаешь смотреть вперед, на что-то надеяться, черствеешь, но что поделаешь, трудно, наверное, поверить, но мы здесь разучились смеяться. Правда и смешного здесь мало».
   24.02.87. «Папа, ты ставишь мне в вину, что я очень редко пишу, но, отец, пойми, что я давно уже не мальчик и играем мы здесь далеко не в детские игры, и если долго нет писем, то это значит, нет возможности их написать. Здесь бывает так, что по месяцу не умываешься, не бреешься, не видишь своего отображения, лишь догадываешься, какое оно, глядя на лица товарищей».

   19.03.87. «Впереди лето, самое трудное лето в моей жизни. А дух, отец, если он есть у человека, то у меня он, наверное, железный. Многое, очень многое приходится переносить и духовно, и физически, но никогда у меня не было мысли ос-тановиться, сломаться, не дойти».

   29.04,87. «Отец, ты хвастаешься, что достал хорошую карту Афганистана и очень хочешь знать, где мы были. Ну что ж, это — Газни, Хотс, Джелала-бад, Паншер, Крест, Алехель, Саланг, Кундуз и т.д. В район боевых действий мы выдвигаемся на броне, а там или сразу лезем в горы или десантируемся с вертолетов. Но во втором случае мы тоже лезем или идем порой целыми сутками».

  11.05.87. «Мне предлагали поступить в военное училище ВДВ. Но я решил: меня туда никаким калачом не заманишь. Я, конечно, понимаю, что вы всячески хотите оградить меня от опасностей, но этот способ для меня, как дезертирство. Так что, увы...».

  14.05.87. «Вы пишете, что четыре недели нет писем и в головы вам лезут самые плохие мысли. Но зачем же забивать себе голову дурными мыслями, в то время как с моей головы не упал ни один волос, на сотне ваших появилась седина. Очень тяжело существовать здесь, ощущая, что из-за меня вы самовнушением изо дня в день убиваете себя. В который раз я уверяю вас, что у меня все хорошо, а если долго нет писем, значит, нет возможности их написать. А как же в Отечественную войну люди ждали и верили, не подпуская и близко дурных мыслей по четыре года и больше, порой вообще не получая вестей? Как, чем они отличались от вас? Я понимаю все ваши переживания, но ведь также нельзя...».

  17.05.87. «Отец, ты пишешь, что мы тут теряем здоровье, порой жизнь, из-за азиатов. Это далеко не так. Мы, конечно, выполняем интернациональный долг, но кроме этого мы ведь выполняем и патриотический долг, ведь мы защищаем южные границы и нашей Родины, а стало быть, вас. Вот это-то и является главной причиной нашего нахождения здесь. Отец, ты представь, какая бы угроза нависла над СССР, если бы здесь были американцы и на границе стояли их ракеты».

 17.06.87. «Сегодня мы вернулись на базу, после месячного пребывания на Алихане, сразу же спешу вас уверить, что я жив и здоров. А время идет, сегодня начнется 100-дневка, а служить мне осталось 288 дней. Так что, готовьтесь к встрече, солите грибы, варите варенье, вяльте рыбу. Я все это с удовольствием отведаю. То, что Наташа давно не заходит, не переживайте, есть одна пословица: «Барышня, которая ждет своего гусара, музейная редкость» (Суворов)».

 27.06.87. «Здравствуйте, родные мама и папа, с огромным приветом к вам из далекой земли афганистанской ваш сын Андрей. Ну, в первую очередь, разрешите поздравить вас с именинником, в этот день появился на свет ваш маленький мальчик, которому вы дали жизнь, имя, и в течение 19-ти лет пытались воспитать как могли, кормили, одевали, обували, учили, баловали, за что вам мое самое сердечное признание, спасибо вам! Теперь, как вам известно, мне 21 год... Все чаше вспоминается Родина, дом и все, что было связано с этим. Ну что поделать (смерть, конечно, ужасна, однако все жалуются на жизнь)».

 10.07.87. «Сердечное спасибо за поздравления. День рождения мой прошел так: 26-го прибыли мы под Кабул, в район Пагман, переночевали там, а 27 в 4.00 был подъем, около 6.00 нас десантировали, а затем 8 часов по горам — на свою за-дачу... Вечером сели покурить, и я спросил, какое сегодня число, и удивился, когда сказали, что 27-е. Думаю, надо же, черт побери, ведь это же день моего рождения. У меня была небольшая баночка яблочного сока, я открыл ее, взобрался на камень, что побольше, повернулся на север, в родную сторону, и выпил за свое здоровье, за вас и карельскую землю».

 14.07.87. «Вы все пишете, что пишу скучно, но действительно, что-то вам нельзя писать, а что-то вам не понять, потому и получается так скучно... А жары здесь нет, не знаю, может, привык, но скорей всего из-за ветра, а он здесь каждый день, бывают, правда, моменты, когда за глоток воды готов отдать многое».

 24.07.87. «Ну, во-первых, отец, разреши хоть поздно, но поздравить тебя с Днем ВМФ, пожелать тебе, старому морскому волку, богатырского здоровья, удачи и везенья во всем, чтобы тебя всегда окружали старые, испытанные друзья и ты всегда оставался в строю!».

 31.07.87. «В первую очередь огромное спасибо за поздравление с Днем ВДВ, но ведь 2 августа не только День ВДВ, но и День железнодорожника, поэтому, Мама, разреши хоть и поздно, но поздравить тебя с твоим праздником. Хочу пожелать тебе крепкого здоровья, долгих и радостных лет жизни, чтобы лицо твое всегда озаряла улыбка, чтобы заботы и годы не белили твой волос, не бороздили морщинками лицо и чтобы ты всегда оставалась такой, какой я тебя запомнил, дорогая Мама!!!».

 13.08.87. « Вот вновь мы вернулись с боевых, и с великой радостью прочитал ваши письма. Письма здесь нечто особое, дорогое, возвращаясь на базу, ждешь встречи именно с ними, а не с чем-то другим. У меня, как обычно, все хорошо, я жив и здоров, накормлен и одет... Многое, очень многое мы теряем здесь, но за эти полтора года узнаем, испытываем, начинаем понимать то, чего многие не узнают до конца дней своих. Про нас есть песни, очень хорошие песни, но нас не воспримут те, кто не был здесь, если удастся, то я привезу кассету домой... Мне многое сидит поперек горла, я понял здесь, почему солдат в революционных фильмах топит в проруби ружье, почему на день Победы плачут ветераны, которые не пускали слез под огнем и железом, и еще многое-многое я понял здесь».

   20.08.87. «...На днях прочитал статью «Я не посылал вас в Афганистан» (газета «Правда»). Да, правдивая статья. В ней обвиняются в бездушии, в нежелании понять причину нашего нахождения в ДРА. Я знаю по письмам ребят, уже отслуживших здесь, что их обвиняли в краже дедовых наград, обвиняли в том, что они, «молодые», пользуются льготами. А почему бы нет, когда за это заплачено кровью, седыми волосами, подорванным здоровьем в 20 лет! А ведь тысячи проходят службу, ни разу не видя даже автомата. Отсюда не уезжают здоровыми, если не пуля и не осколки, не контузия, так болезни. Знаете, что такое афганский букет? Это гепатит, брюшной тиф и малярия, с ними уезжают многие. Это даже не люди, а развалины. А кроме этого, дизентерия, холера, оспа, гипертония (лет через пять почти у каждого, кто ходил в горы).
Да, видите как: на наших могилках даже не написать, что погибли мы в бою, а не в уличной драке. А тот военком из статьи: «Ты получил деньги на похороны, вот и строй оградку своему сыну». Скот. Видел ли он когда-нибудь кучу мяса с набором костей вместо друга, с которым ты пять минут назад говорил, делил паек, мечтал, спал, пел, ругался, жил... Это здесь, пока мы все вместе, мы — воины-интернационалисты, а в Союзе — «афганцы, побывавшие здесь, чтоб заработать чеков, вывезти шмоток и наградку прихватить при случае...»
Не берите в голову, мы богаты нравственно, и нам ничего не надо, только бы вновь попасть на Родину!».

   29.09.87. «Время идет вперед. Вот и я стал дембелем ВДВ, остается полгода, и мы снова будем вместе. Чем буду заниматься после армии, куда подамся — не знаю, еще полгода назад четко все представлял, а теперь нет... Из твоих писем, отец, я понял, что тебе очень тяжело, ты постоянно думаешь только обо мне и больше всего на свете желаешь, чтобы я был рядом с тобой. Я стал так нужен тебе, потому что из сына я превратился в друга твоего, поэтому тебе так тяжело сейчас, что, проводив меня в армию, ты остался без сына и без друга, у тебя — только работа. Тебе необходимо быть среди людей, и сразу же у тебя появятся друзья. Обязательно поезжай зимой на рыбалку со своими мужиками, приглашай в гости всех, сам ходи, кипи, бурли, и вокруг тебя все закипит, забурлит, и сразу же тебе станет легче, отец, не останется времени для дурных мыслей. Если что не так, то ты извини меня, а то вот яйцо взялось курицу учить...».

   4.10.87. « Вы пишете, что бабушка приболела и хочет только меня дождаться. Передайте ей, что она еще моих детей увидит, а это будет не скоро. Я тоже хочу увидеть всех вас, увидеть родную Карелию. Знаете, когда едешь на боевые или с боевых и встречаешь что-нибудь, напоминающее запахом или видом дом, так не-легко становится, так тянет домой, что этого даже не передать. Но я же терплю, так что терпите и вы, ведь чем труднее сейчас, тем радостнее будет потом, через семь месяцев. Ведь так?!»
   
    1.11.87. «Не беспокойтесь за меня, служу я так, что стыдно или больно вам за меня никогда не будет. И домой я вернусь живым и здоровым. Смерть проходила мимо меня уже не раз, но даже не зацепила. И учиться, отец, мне уже не у кого, у меня уже учатся. Было один раз и мне не по себе, когда с нашего взвода с гор спустились двое, я и взводный, а остальные — шесть раненых и двое убитых... Но вы не берите это в голову (такая война раз в год бывает)... Мы, как эквилибристы без страхового пояса, всегда, не считаясь ни с чем, выполняем любой приказ, любой ценой...
Завтра у нас небольшая дата: ровно год назад наш родной десантный ИЛ-76 на высоте 10000 метров пересек границу СССР и ДРА. На борту ИЛа находилось около 120 парней, которых ждала война. Если бы собраться сейчас — сколько же нас осталось?»

    11.11.87. «Все чаще начинаю задумываться, куда пойти работать, кем?! Вначале мне придется идти на станкостроительный — вот только кем меня возьмут. Учеником токаря, конечно, нежелательно. Ну да видно будет... Когда пойдем на войну, неизвестно, роты сейчас уменьшились вдвое, молодые живут все вместе, у них сборы, все хотят, чтобы им было легче, чем нам. Перестройка коснулась и армии, уже на уставшего солдата смотрят с жалостью, а не с удовлетворением. Раньше офицер был доволен, когда солдат, еле ноги волоча, добегал, доходил, достигал цели, а теперь солдата берегут, боятся, как бы с ним чего не случилось. Нас воспитывали по-другому. Про нас говорят так: «Десантник стоит на коленях в двух случаях: когда принимает присягу и возлагает цветы на могилу друга».
Это письмо Андрей написал перед боевой операцией «Магистраль», начавшейся 17 ноября 1987 года.
В задачу полка входило: захватить базовый район душманов Сарана и заблокировать ущелье, чтобы не позволить душманам вести обстрелы колонн, идущих по дороге из Гардеза в Хост с мирным грузом и хлебом.
Из рассказа гвардии сержанта Сергея Борисова, командира отделения:
«...И вот началась самая страшная и жуткая атака, когда «духи» смогли приблизиться на расстояние броска ручной гранаты. Это был последний, двенадцатый по счету, приступ фанатиков и уголовников, приговоренных исламским судом к смертной казни. Только взятием высоты, кровью неверных они могли смыть свою вину.
Крупный отряд душманов приблизился к высоте. Ситуация осложнилась тем, что два других пулемета были выведены из строя. К концу боя действовал только один пулемет — Цветкова. Нелегко было Андрею под прицельным огнем и взрывами гранат перебегать от одного рубежа к другому. Но иначе он поступить не мог — наш вечный спасатель — Андрюха Цветков. Я стоял рядом с ним, когда разорвалась под нами граната. Андрей был смертельно ранен в голову осколком...
В шоковом состоянии, не выпуская из рук пулемета, он стал падать, каска упала с его головы, стукнулась о камень. Но пулемет продолжал стрелять, и замолчал только тогда, когда Андрей лег на землю.
Его перевязали, положили рядом с другими ранеными. Андрей был еще жив, говорил: «Держитесь, мужики!»
Врачи обещали, что Андрей будет жить. Но через три дня он умер в госпитале.
Он очень хотел попасть домой, в Петрозаводск, именно в субботу, чтобы пойти с друзьями на дискотеку со своей девчонкой».
Андрея доставил на родину «Тюльпан» 20 января 1988 года. В тот вечер Николай Александрович и Мария Павловна были дома и пили чай. В дверь позвонили, Мария Павловна пошла открывать и... тишина. Тишина жуткая. В дверях стоял ст. лейтенант Зиборов. В руках у него были тельняшка и десантный берет. Все стало понятно. Это были вещи Андрея...
Цветков Андрей Николаевич за проявленные мужество и героизм в бою на высоте 32—34 был представлен к ордену Красного Знамени посмертно. Но орден так и не был вручен. И только в 1991 году после обращения в Москву Андрея посмертно наградили орденом «За личное мужество». Также родителям были вручены орден Красной Звезды и знак ЦК ВЛКСМ «Воинская доблесть».
В «дембельском» альбоме Андрея друзья в память о нем написали такие слова: «Андрей! Ты был настоящим парнем, такого друга больше не будет. Ты герой! Ты сделал все, что мог...».

Источник: О.Н. Семёнов. Книга памяти. "Письма к живым". Петрозаводск: ООО "Прагматика", 2003

Благодарим rifle за присланные материалы.

Андрей Цветков ( справа, в центре - отец )



молодость - навсегда





письма




Сверху справа - снизу слева
снизу справа-с верху слева

Вечная память героям!

Когда мы, молодые,  пришли в роту, в июне 88-го , мне достался кателок и кровать Аднрея.
И же был пулеметчиком.

«9-я  рота»,   сегодня мало кто из  граждан нашей страны не знает данного словосочетания и с чем оно связано.   Известно оно людям на постсоветском пространстве и за его пределами. Одноименный фильм Федора Сергеевича Бондарчука, вышедший на экраны более двух лет назад,  породил массу эмоциональных споров, не  утихающих до сих пор, которые в свою очередь вызвали явный интерес  конкретно к бою за высоту  3234  и ко всей Афганской войне в целом.  Всю же палитру мнений, отстаиваемых  в спорах, можно сгруппировать в основном вокруг четырех, явно и не явно выраженных полюсов.
Такой вот эмоциональный крест получается.
А сегодня, 7 января 2008 года,  в день православного Рождества  Христова невозможно не вспомнить о самом бое  за высоту 3234, который произошел ровно двадцать лет назад.  Вспомнить, чтобы преклониться пред мужеством  участников тех событий. Вспомнить, чтобы помянуть павших.  Вспомнить, чтобы никогда не забывать НАШУ ИСТОРИЮ.  Историю, которая благодаря нарастающему количеству документальных, архивным, мемуарных и других исторических материалов, становится нам ближе и понятней.  Несомненно, материалы данного форума,  раскрывают полнее, как операцию «Магистраль», так и сам бой за высоту 3234.  Исторический бой 9-ой роты 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка.

Я не был в курсе, но ничего плохого в этом не вижу. Я для того и клеил карту, чтобы с ее помощью восстанавливать события тех лет. В данном случае люди выбрали не совсем обычный для меня способ, но это уже вопрос мнений. Для моего сына, например, это очень даже простой и понятный способ восстанавления событий.

На сайте автора документального кинопроекта о 9 роте использованы наши сообщения, но ссылка на десантуру "потерялась" в 2006 году. Бывает.

Кажется, я его помню, впрочем, "помню" - громко сказано. Имени,фамилии,звания - не помню. Помню только, что он  в прошлом - лётчик, списан из ВВС по ранению(по его словам) .И ещё помню, что у него была замечательная собака - здоровенная овчарка по кличке "Хост"...Блин,проклятый склероз.... Там два брата кобеля-красавца было - "Хост" и "Баграм". Один из них принадлежал нашему авианаводчику.Только который....забыл. Хоть смейся- хоть плачь, но фотография этого кобеля у меня есть.
Может по таким крупицам и вспомнит кто этого славного парня-авианаводчика.

Ссылка на видео программы "Союзники" - Пережили войну: реконструкция операции «Магистраль» в Афганистане

Заметка на сайте белорусской военной газеты - Владимир Криштопенко. На безымянной высоте