[QUOTE]Бек пишет
Бегом, едва поспевая за бойцами на своих тоненьких ножках, сгибаясь под тяжестью основного и запасного куполов, преодолевая прижимающий к земле поток от лопастей, который, как казалось, из последних сил пытался удержать на земле отчаянно рвущуюся в небо отважную девочку, Анжела приближалась к чреву вертолёта.
- А ну расступись! Даму вперед! - подхватывая под руки, и подсаживая девчонку, зычно крикнул сержант Галлиев.
…
Вертушка стремительно набирала высоту. От этой стремительности и мощи захватывало дух, закладывало уши, и потому рёв мотора не казался уже таким оглушительным. Под ложечкой предательски засосало, по спине побежали мурашки, появилась дрожь в коленях, переходящая в слабость, и ладошки стали слегка влажными.
Вокруг, в парашютных шлемах, в тесных объятиях лямок парашютов, с автоматами на груди у самого сердца, крепко и бережно прижимающими к душе голубой тельник, и там же, припрятанный между тельняшкой и автоматом голубой берет, сидели такие знакомые и родные молодые безусые парни.
- После прыжка, как обычно, им скажут, что теперь они стали настоящими мужчинами и могут с гордостью носить свой берет цвета неба. – размышляла девочка, - А я, значит, стану настоящей девушкой и совсем уже взрослой!
От таких мыслей страх стал отступать и губы Анжелы расплылись в улыбке.
- Ну раз Анжелке не страшно, то и мне боятся стыдно, – так или примерно так думал каждый из бойцов, идущих на первый прыжок. Разведчики оживились, стали балагурить, подначивая друг друга, и с интересом оглядываться в иллюминаторы на удаляющуюся землю.
- А в низу страна Афганистания, разлеглась в квадратиках полей…, - вспомнились слова из услышанной когда-то песни.
Действительно – разноцветные квадратные, трапециевидные и треугольные лоскутки полей, и переплетающиеся нитки дорог, и огромные деревья - как кусты или трава, и машины - как игрушечные, и люди внизу – как маленькие суетливые букашки. А облака! Такие пышные, огромные и такие близкие. Казалось, протяни руку и уже сможешь прикоснуться и зачерпнуть пушистую мякоть. Нырнуть бы с разбега и утонуть в обволакивающей перине облаков!
Ход чарующих и убаюкивающих мыслей прервал короткий и пронзающий, как кинжал, гудок.
Бортмеханик распахнул дверь и в легкие ворвался холод. С непонятным, жутким грохотом и хлопками стабилизирующих парашютов десантники один за другим уходили в бездну. Вот уже Анжела у обреза двери. Взгляд в карие глаза выпускающего и, после одобрительного кивка, решительный шаг в пустоту. Ураган в лицо, в тот же момент хлопок и «стабилка» подхватывает, сильно и надёжно, как кошка своего котенка, и тянет куда-то, то ли вбок, то ли вверх, то ли к земле! Ужас от ощущения собственной беспомощности и тут же презирающие страх, заученные мысленные щелчки длинной в целую вечность:
- Пятьсот двадцать один! Пятьсот двадцать два! Пятьсот двадцать три! Кольцо!
Рука с звеном ручного раскрытия несётся вдоль ноги к правой пятке, без даже едва заметного усилия. Ощущение, как будто тебя потянули за шиворот, шелест наполняемого купола, что-то сыпется на голову.
- Вот черти! Когда в купол земли насыпали? Ведь сама укладывала и ни на шаг не отходила! – вспомнила Анжела неписанный обычай крещения землёй в небе, принятый для совершающих первый прыжок десантников.
И тишина! Какая тишина! Сразу захотелось петь, кричать и смеяться!
- Я ЛЕЧУ! Я ПТИЦА! Я АНГЕЛ!
Осмотрелась в воздухе.
- Купол такой большой и белоснежный, цел и все стропы на месте!
Поудобней села в подвесной системе.
Порядок. Никому в стропы не попадет и до деревьев далеко. Внизу поле, необъятное, бесконечное поле. И всё вокруг красочное, даже красивей, чем через иллюминатор вертолёта. И небо особенно синее, не такое, как с земли! И тишина!
- Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, НЕБО!
Подготовка к приземлению. Ноги полусогнуты, напряжены, пятки, носки, колени вместе, стопы параллельно земле.
- Какое удивительно интересное поле! Почему оно всё покрыто мхом?
Земля приближается, как кажется, с нарастающей скоростью с правого бока. Развернулась в подвесной, как учили.
- Ха! Так это ж трава, а не мох!
Касание земли, кувырок и сразу на ноги, хотя хотелось повалятся, понежится, обняв землю, но нужно погасить купол. Слабый, ленивый ветерок охотно сдаётся и Анжелика без труда гасит обмякший купол парашюта.
- Земля! Такая близкая и родная, но я безнадёжно пропала, полюбив небо. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, СИНЕЕ НЕБО! Я ЛЮБЛЮ ВАС, ОБЛАКА!
Купол и запаску в парашютную сумку, сумку за плечи.
- Анжел, давай сумку?! Помогу. – протараторил пробегающий мимо с автоматом на шее, с эрдэшкой за спиной и парашютной сумкой поверх эРДэ, невысокого роста, но широкоплечий ефрейтор Мамедов.
- Вот ещё! – фыркнула гордая девчонка и мелкими шажочками побежала к старту за Мамедовым.
- Вот чертёнок! – восхитился ефрейтор.
А Анжела с насмешкой напела строку из песни подслушанной ей на «скачках» разведчиков, а точнее у костра после завершения учений, в Забайкалье:
- Но лишь только земли он коснётся ногами, ангел в черта в момент превратится опять!..
За Байкалом.
Как удалось Анжелке убедить отца взять её с собой на «скачки» разведгрупп только Богу известно.
Папа с группой офицеров должен был быть наблюдателем во время учений, где-то в Забайкальской тайге. Транспортный АН-12 должен был доставить их на военный аэродром под Улан-Уде, но, по какой-то причине самолёт вынужденно посадили в Иркутске и до Улан-Уде добирались поездом, огибая Байкал. Анжела «прилипла» к окну и пока не стемнело, любовалась на окружающие их сопки, пышные сосны и величественные кедры. Когда железная дорога приближалась к Байкалу, кричала, хлопая в ладоши:
- Папка, смотри! Байкал!
Когда солнце опустилось за сопки - наслаждалась невидимым ранее зрелищем.
Вы когда-нибудь видели, как солнце опускается за сопки? Это нечто! Закат полыхает пламенем, а сочетание цветов и красок, не смог бы придумать и смешать в своей палитре даже самый чудаковатый художник. Вокруг уже темно, но небо продолжает гореть огнем, над тайгой витает привычный, и потому, едва уловимый, терпкий запах хвои и цветущего багульника, а чистейший воздух наполняет грудь и заставляет трепетать сердце.
Нет, словами этого не передать – это надо увидеть!
…
- Ангелочек, просыпайся! Подъезжаем.
Через окно вагона виднелись огни небольшого ночного города. Поезд подошел к перрону и остановился. Вилен Сергеевич подхватив «тревожный» чемодан и взяв за руку Анжелу, вышел из вагона.
После короткой церемонии знакомства с встречающим офицером, прибывшие разместились в УАЗиках и пересекая ночной Улан-Уде, направились в сторону «Соснового Бора».
…
Уставшие, но довольные успехом проведенных «скачек» офицеры-разведчики разместились у костра. В руках у одного из них появилась гитара. Пальцы забегали по струнам, и полилась песня, выводимая низким грудным голосом. Все слушали и, не отрывая взгляда, смотрели в огонь.
Ведь в пламени костра есть какая-то магия. Похоже, что он, потрескивая сгорающими ветками, пытается рассказать древнюю легенду. Во время этого рассказа невозможно отвести взгляд от колыхающихся алых лепестков пламени и неуловимо легкого, взлетающего серого дыма. В живом цветке, каждый видит и представляет свою историю. Люди видели, чувствовали песню и слушали историю огня.
…[/QUOTE]
Эта история просто супер жаль что с нами такого тельца не служила я бы бабам на гражданке расказывал басни про супер телку!!! а на самом деле это фото пренадлежит Анджелине Джоули !.!.! :P
Бегом, едва поспевая за бойцами на своих тоненьких ножках, сгибаясь под тяжестью основного и запасного куполов, преодолевая прижимающий к земле поток от лопастей, который, как казалось, из последних сил пытался удержать на земле отчаянно рвущуюся в небо отважную девочку, Анжела приближалась к чреву вертолёта.
- А ну расступись! Даму вперед! - подхватывая под руки, и подсаживая девчонку, зычно крикнул сержант Галлиев.
…
Вертушка стремительно набирала высоту. От этой стремительности и мощи захватывало дух, закладывало уши, и потому рёв мотора не казался уже таким оглушительным. Под ложечкой предательски засосало, по спине побежали мурашки, появилась дрожь в коленях, переходящая в слабость, и ладошки стали слегка влажными.
Вокруг, в парашютных шлемах, в тесных объятиях лямок парашютов, с автоматами на груди у самого сердца, крепко и бережно прижимающими к душе голубой тельник, и там же, припрятанный между тельняшкой и автоматом голубой берет, сидели такие знакомые и родные молодые безусые парни.
- После прыжка, как обычно, им скажут, что теперь они стали настоящими мужчинами и могут с гордостью носить свой берет цвета неба. – размышляла девочка, - А я, значит, стану настоящей девушкой и совсем уже взрослой!
От таких мыслей страх стал отступать и губы Анжелы расплылись в улыбке.
- Ну раз Анжелке не страшно, то и мне боятся стыдно, – так или примерно так думал каждый из бойцов, идущих на первый прыжок. Разведчики оживились, стали балагурить, подначивая друг друга, и с интересом оглядываться в иллюминаторы на удаляющуюся землю.
- А в низу страна Афганистания, разлеглась в квадратиках полей…, - вспомнились слова из услышанной когда-то песни.
Действительно – разноцветные квадратные, трапециевидные и треугольные лоскутки полей, и переплетающиеся нитки дорог, и огромные деревья - как кусты или трава, и машины - как игрушечные, и люди внизу – как маленькие суетливые букашки. А облака! Такие пышные, огромные и такие близкие. Казалось, протяни руку и уже сможешь прикоснуться и зачерпнуть пушистую мякоть. Нырнуть бы с разбега и утонуть в обволакивающей перине облаков!
Ход чарующих и убаюкивающих мыслей прервал короткий и пронзающий, как кинжал, гудок.
Бортмеханик распахнул дверь и в легкие ворвался холод. С непонятным, жутким грохотом и хлопками стабилизирующих парашютов десантники один за другим уходили в бездну. Вот уже Анжела у обреза двери. Взгляд в карие глаза выпускающего и, после одобрительного кивка, решительный шаг в пустоту. Ураган в лицо, в тот же момент хлопок и «стабилка» подхватывает, сильно и надёжно, как кошка своего котенка, и тянет куда-то, то ли вбок, то ли вверх, то ли к земле! Ужас от ощущения собственной беспомощности и тут же презирающие страх, заученные мысленные щелчки длинной в целую вечность:
- Пятьсот двадцать один! Пятьсот двадцать два! Пятьсот двадцать три! Кольцо!
Рука с звеном ручного раскрытия несётся вдоль ноги к правой пятке, без даже едва заметного усилия. Ощущение, как будто тебя потянули за шиворот, шелест наполняемого купола, что-то сыпется на голову.
- Вот черти! Когда в купол земли насыпали? Ведь сама укладывала и ни на шаг не отходила! – вспомнила Анжела неписанный обычай крещения землёй в небе, принятый для совершающих первый прыжок десантников.
И тишина! Какая тишина! Сразу захотелось петь, кричать и смеяться!
- Я ЛЕЧУ! Я ПТИЦА! Я АНГЕЛ!
Осмотрелась в воздухе.
- Купол такой большой и белоснежный, цел и все стропы на месте!
Поудобней села в подвесной системе.
Порядок. Никому в стропы не попадет и до деревьев далеко. Внизу поле, необъятное, бесконечное поле. И всё вокруг красочное, даже красивей, чем через иллюминатор вертолёта. И небо особенно синее, не такое, как с земли! И тишина!
- Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, НЕБО!
Подготовка к приземлению. Ноги полусогнуты, напряжены, пятки, носки, колени вместе, стопы параллельно земле.
- Какое удивительно интересное поле! Почему оно всё покрыто мхом?
Земля приближается, как кажется, с нарастающей скоростью с правого бока. Развернулась в подвесной, как учили.
- Ха! Так это ж трава, а не мох!
Касание земли, кувырок и сразу на ноги, хотя хотелось повалятся, понежится, обняв землю, но нужно погасить купол. Слабый, ленивый ветерок охотно сдаётся и Анжелика без труда гасит обмякший купол парашюта.
- Земля! Такая близкая и родная, но я безнадёжно пропала, полюбив небо. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, СИНЕЕ НЕБО! Я ЛЮБЛЮ ВАС, ОБЛАКА!
Купол и запаску в парашютную сумку, сумку за плечи.
- Анжел, давай сумку?! Помогу. – протараторил пробегающий мимо с автоматом на шее, с эрдэшкой за спиной и парашютной сумкой поверх эРДэ, невысокого роста, но широкоплечий ефрейтор Мамедов.
- Вот ещё! – фыркнула гордая девчонка и мелкими шажочками побежала к старту за Мамедовым.
- Вот чертёнок! – восхитился ефрейтор.
А Анжела с насмешкой напела строку из песни подслушанной ей на «скачках» разведчиков, а точнее у костра после завершения учений, в Забайкалье:
- Но лишь только земли он коснётся ногами, ангел в черта в момент превратится опять!..
За Байкалом.
Как удалось Анжелке убедить отца взять её с собой на «скачки» разведгрупп только Богу известно.
Папа с группой офицеров должен был быть наблюдателем во время учений, где-то в Забайкальской тайге. Транспортный АН-12 должен был доставить их на военный аэродром под Улан-Уде, но, по какой-то причине самолёт вынужденно посадили в Иркутске и до Улан-Уде добирались поездом, огибая Байкал. Анжела «прилипла» к окну и пока не стемнело, любовалась на окружающие их сопки, пышные сосны и величественные кедры. Когда железная дорога приближалась к Байкалу, кричала, хлопая в ладоши:
- Папка, смотри! Байкал!
Когда солнце опустилось за сопки - наслаждалась невидимым ранее зрелищем.
Вы когда-нибудь видели, как солнце опускается за сопки? Это нечто! Закат полыхает пламенем, а сочетание цветов и красок, не смог бы придумать и смешать в своей палитре даже самый чудаковатый художник. Вокруг уже темно, но небо продолжает гореть огнем, над тайгой витает привычный, и потому, едва уловимый, терпкий запах хвои и цветущего багульника, а чистейший воздух наполняет грудь и заставляет трепетать сердце.
Нет, словами этого не передать – это надо увидеть!
…
- Ангелочек, просыпайся! Подъезжаем.
Через окно вагона виднелись огни небольшого ночного города. Поезд подошел к перрону и остановился. Вилен Сергеевич подхватив «тревожный» чемодан и взяв за руку Анжелу, вышел из вагона.
После короткой церемонии знакомства с встречающим офицером, прибывшие разместились в УАЗиках и пересекая ночной Улан-Уде, направились в сторону «Соснового Бора».
…
Уставшие, но довольные успехом проведенных «скачек» офицеры-разведчики разместились у костра. В руках у одного из них появилась гитара. Пальцы забегали по струнам, и полилась песня, выводимая низким грудным голосом. Все слушали и, не отрывая взгляда, смотрели в огонь.
Ведь в пламени костра есть какая-то магия. Похоже, что он, потрескивая сгорающими ветками, пытается рассказать древнюю легенду. Во время этого рассказа невозможно отвести взгляд от колыхающихся алых лепестков пламени и неуловимо легкого, взлетающего серого дыма. В живом цветке, каждый видит и представляет свою историю. Люди видели, чувствовали песню и слушали историю огня.
…[/QUOTE]
Эта история просто супер жаль что с нами такого тельца не служила я бы бабам на гражданке расказывал басни про супер телку!!! а на самом деле это фото пренадлежит Анджелине Джоули !.!.! :P
