Приветствую.
Не знаю рассматривался ли этот вопрос на форуме, но есть два человека которые возможно были возле Улус-Керта в то время. Это пленные офицеры гру Галкин и Пахомов. Им повезло в результате из-за начавшегося боя им удалось бежать.
" — Как вам удалось бежать?
— Меня постоянно контролировали. Два-три человека за меня отвечали, как, впрочем, и за Владимира в другой группе. Они ни на шаг не отходили. Если банда где-то надолго останавливалась, нас заставляли обхватывать дерево руками и надевали наручники.
Под Улускертом попали под артиллерийский огонь. Разрывом снаряда был ранен полевой командир, который отвечал за меня и Владимира. Боевики были больше всего обеспокоены здоровьем своего полевого командира и утратили контроль над нами. Ночью, когда им надо было прорываться, мы с Владимиром нашли подходящий момент уйти с тропы, укрыться в воронке. Может быть, они и пытались нас отыскать, но не нашли...
...В воронке мы оказались в предрассветных сумерках, а когда пошли в противоположном направлении, солнце стояло уже высоко. Двигались в сторону Улускерта по той же протоптанной бандитами тропе, но в обратном направлении. Честно говоря, я не предполагал, как можно попасть к своим. Конечно, вид у нас был тот еще — полгода не мыться, не стричься, не бриться. Мы ничем не отличались от боевиков. Честно говоря, мы даже к своим боялись выходить. Могли же убить, приняв за боевиков.
По дороге нам удалось завладеть оружием. Не знали, сколько нам придется выходить к своим, просто пытались выжить. Нужны были теплые вещи, продукты, оружие. Все это мы собирали у убитых боевиков, которых свои не успевали похоронить.
Когда пробирались к Улускерту, встретили группу боевиков. Они хоронили кого-то. Терять нам было уже нечего, и мы открыли огонь из того оружия, которое подобрали. В ходе этой перестрелки я был ранен. Прострелили обе руки...
На второй или третий день нашего пути заметили костер и следы пребывания наших солдат: окурки, обертки от сухого пайка. Так мы поняли, что это был наш костер, а не боевиков. И чтобы свои нас не расстреляли, мы нашли палку, сделали из портянки флаг. Оружие, боеприпасы и все, что подобрали, сложили в укромном месте. Владимир остался там, а я с перебинтованной рукой и с этим флагом пошел вдоль тропы. Меня окликнул наш часовой, я все ему объяснил, о нас сообщили нашему командованию.
Это был разведвзвод Рязанского воздушно-десантного полка... После выхода к своим я сразу попал в госпиталь. Полгода пришлось потратить на лечение. О том, что со мной было, я рассказал своему руководству. После госпиталя, когда я научился заново писать (да, именно так, пришлось учиться ходить, пришлось учиться писать, а моему другу пришлось учиться разговаривать — он заикался очень сильно), я изложил все в виде короткого отчета..."
[URL=http://www.novayagazeta.ru/data/2002/89/24.html]http://www.novayagazeta.ru/data/2002/89/24.html[/URL]
Не знаю рассматривался ли этот вопрос на форуме, но есть два человека которые возможно были возле Улус-Керта в то время. Это пленные офицеры гру Галкин и Пахомов. Им повезло в результате из-за начавшегося боя им удалось бежать.
" — Как вам удалось бежать?
— Меня постоянно контролировали. Два-три человека за меня отвечали, как, впрочем, и за Владимира в другой группе. Они ни на шаг не отходили. Если банда где-то надолго останавливалась, нас заставляли обхватывать дерево руками и надевали наручники.
Под Улускертом попали под артиллерийский огонь. Разрывом снаряда был ранен полевой командир, который отвечал за меня и Владимира. Боевики были больше всего обеспокоены здоровьем своего полевого командира и утратили контроль над нами. Ночью, когда им надо было прорываться, мы с Владимиром нашли подходящий момент уйти с тропы, укрыться в воронке. Может быть, они и пытались нас отыскать, но не нашли...
...В воронке мы оказались в предрассветных сумерках, а когда пошли в противоположном направлении, солнце стояло уже высоко. Двигались в сторону Улускерта по той же протоптанной бандитами тропе, но в обратном направлении. Честно говоря, я не предполагал, как можно попасть к своим. Конечно, вид у нас был тот еще — полгода не мыться, не стричься, не бриться. Мы ничем не отличались от боевиков. Честно говоря, мы даже к своим боялись выходить. Могли же убить, приняв за боевиков.
По дороге нам удалось завладеть оружием. Не знали, сколько нам придется выходить к своим, просто пытались выжить. Нужны были теплые вещи, продукты, оружие. Все это мы собирали у убитых боевиков, которых свои не успевали похоронить.
Когда пробирались к Улускерту, встретили группу боевиков. Они хоронили кого-то. Терять нам было уже нечего, и мы открыли огонь из того оружия, которое подобрали. В ходе этой перестрелки я был ранен. Прострелили обе руки...
На второй или третий день нашего пути заметили костер и следы пребывания наших солдат: окурки, обертки от сухого пайка. Так мы поняли, что это был наш костер, а не боевиков. И чтобы свои нас не расстреляли, мы нашли палку, сделали из портянки флаг. Оружие, боеприпасы и все, что подобрали, сложили в укромном месте. Владимир остался там, а я с перебинтованной рукой и с этим флагом пошел вдоль тропы. Меня окликнул наш часовой, я все ему объяснил, о нас сообщили нашему командованию.
Это был разведвзвод Рязанского воздушно-десантного полка... После выхода к своим я сразу попал в госпиталь. Полгода пришлось потратить на лечение. О том, что со мной было, я рассказал своему руководству. После госпиталя, когда я научился заново писать (да, именно так, пришлось учиться ходить, пришлось учиться писать, а моему другу пришлось учиться разговаривать — он заикался очень сильно), я изложил все в виде короткого отчета..."
[URL=http://www.novayagazeta.ru/data/2002/89/24.html]http://www.novayagazeta.ru/data/2002/89/24.html[/URL]
