Спасибо milstar, интересно и даёт ещё один повод для осмысления.

Если память мне не изменяет, то не так давно, в пределах пары прошедших лет, по 1-му или 2-му каналу ТВ был целый ряд фильмов о спецназе. В том числе показывали и несколько фильмов о Вымпеле времён СССР. Там были сюжеты и о подготовке, и о зарубежных стажировках, и о нескольких проведенных операциях. По сюжетам было понятно, что операции проводились именно за рубежом. В ряде случаев это были явно европейские или страны западной цивилизации. В ряде случаев - страны так называемого третьего мира. Какие конкретно не называлось. Понятное дело, что о реальных делах Вымпела в деталях и с привязкой ко времени и местности мы можем не узнать никогда.
       Ещё раз уточняю, после ГКЧП 91-го года, был период, когда достаточно много документов, в том числе и из материалов закрытых заседаний Политбюро ЦК КПСС, и из архивов КГБ СССР, были в том или ином виде (иногда усечённом) преданы гласности. К таковым относился и ряд материалов, связанных с проверками безопасности ядерных объектов. Именно из этих документов и просочились в прессу первые упоминания о проникновении спецов КГБ на важнейшие стратегические объекты в процессе тренировок. Я не говорю о том, что в газетах публиковались сами документы - протоколы заседаний партийного руководства СССР или отчёты МО или КГБ за подписью конкретных людей. Речь идёт о том, что у ограниченного, но не скованного обязательствами молчать круга лиц такой доступ появился. И только после их откровений в СМИ, спустя годы, появились очень редкие интервью непосредственных участников. И то, из числа тех, кто уже засвечен и видимо не скован ни законными, ни моральными обязательствами. Читаю сейчас книгу Млечина о Председателях КГБ, там тоже масса всего, что может и удивлять и ранее бы показалось фантастикой. Но там приводятся свидетельства очевидцев, их прямая речь. Идут ссылки на конкретные документы, их даты и номера. Там есть и упоминание о том, как в период перестройки заигрывал с журналистами Крючков и дал им доступ к части архивов, которые потом, когда шефом СВР стал Примаков опять засекретили - оригинально, не правда ли? Есть там и описание деятельности Бакатина, надеюсь помните, что его и по сей день многие считают предателем, раскрывшим немало тайн КГБ. Думаю, что после откровений Калугина интервью отдельных вымпеловцев по тематике учебных мероприятий образца 1988 года - это просто обычные человеческие амбиции и желание поделиться правдой в пределах допустимого. Иначе уже б под белые ручки и по известному адресу.  Учитывая как ФСБ реагирует на деятельность отдельных учёных и правозащитников либерализма тут не было бы. Я прекрасно понимаю, что для вящей убедительности существования спецов такого уровня и подтверждения такого рода проведенных учебных операций  нужно чтоб копии документов (задание на тренировку, отчёт, протокол заседания Политбюро и т.п.) опубликовали, да ещё желательно, чтоб все, кто такие бумаги подписал с экрана телика выступили и громкогласно на всю страну сказали - "Да, это было". Но так не будет, не принято это. Поэтому каждый кому интересно смотрит, читает, сопоставляет, и делает собственные выводы. Наверно это как религия - верю или не верю

P.S. Уважаемый s_33

В отношении "Человек ЗНАЮЩИЙ всегда и все понятия называет своими именами."
Ещё раз рекомендую Вам вниматель почитать тему на форуме посвящённую 45 ОРП, ссылку я Вам дал. Там чётко написано, что в истории данного соединения ВДВ был период, когда в его наименовании имелась формулировка "специального назначения ВДВ". В интервью Заволоки нет ни одного упоминания о том, когда именно оно бралось. Информация о том или ином переимяновании воинских соединений, тем более такого специфичного, как 45 ОРП, не публикуется в СМИ. Такого рода информация становится известной людям интересующимся иными способами. Отсюда делаю вывод - Заволока, как и другие не находящиеся в строю представители Армии и спецслужб совершенно необязательно должны знать актуальные полные наименования воинских соединений. Да и не стоит забывать, что к Армии данный интервьюер отношения вообще не имел. Ну и наконец - далеко не все, даже служащие в одном роде или виде войск, даже проходя службу, знали (а многие не знают и сейчас) полного наименования "родственных" воинских частей и соединений. Да чего уж говорить - названий своих то частей иногда не знают полных  Короче, не факт, что Заволока не знает как сегодня именуется 45 ОРП, а если и не знает, это ещё не довод в пользу недостоверности его интервью.

http://www.agentura.ru/library/spetsnaz50/dvoretsamina/

Не так давно исполнилось двадцать лет со дня, который, можно сказать, вверг нашу страну в состояние перманентной войны. Штурм дворца Амина в Кабуле двадцать седьмого декабря семьдесят девятого года начал череду локальных конфликтов, в которых Россия участвует и поныне. Об этой операции, талантливо спланированной менее чем за трое суток, и проведенной менее чем за час, написано немало, но, к сожалению, несколько однобоко. О том, что дворец штурмовали “Альфа” и “Вымпел”, имевшие тогда название “Гром” и “Зенит” соответственно, в настоящее время знает каждый школьник. Об остальных участниках говорят, что “еще был какой-то мусульманский батальон, который им вроде бы помогал, да десантура какая-то. Или нет, десантура прибыла потом...” Неудивительно, что это так. Об участии группы “А” и группы “В” в операции, носившей кодовое название “Шторм-333”, написаны книги. Главное Разведывательное Управление Генерального Штаба всегда отличала незаурядная скромность. Именно вследствие ее, главные исполнители этого одноактного спектакля с продолжением на девять лет до недавнего времени оставались в тени. Цель этой публикации – не умалить заслуги бойцов спецназа КГБ, участвовавших в штурме, но рассказать о тех, без кого этот штурм просто бы не состоялся. О событиях двадцатилетней давности рассказал человек, который сформировал отдельный отряд специального назначения, сыгравший главную роль в тех событиях, разработал и руководил операцией по штурму дворца Тадж-Бек, Герой Советского Союза, генерал-майор Василий Васильевич Колесник.

В. Колесник. Как был взят дворец Амина
Мусульманский батальон

В ту пору я уже два года был старшим офицером ГРУ ГШ.

До этого командовал пятнадцатой бригадой специального назначения, входившей в состав САВО. В 1976 году ее передали в ТуркВО. Вновь сформированная в том же году двадцать вторая обрСпН формировалась на базе отряда специального назначения, части отряда спецрадиосвязи, а также части офицеров штаба пятнадцатой бригады, которые мы передали в САВО. Поэтому я довольно хорошо знал и этот регион и обе бригады. Кроме того, за годы службы в этих округах я познакомился и с их командованием. Видимо, это и стало причиной того,что я стал направленцем на Среднюю Азию.

Второго мая семьдесят девятого года меня вызвал к себе тогдашний руководитель ГРУ генерал армии П.Ивашутин и поставил задачусформировать 154 отдельный отряд специального назначения. В его штат входила боевая техника, а общая численность солдат и офицеров составляла пятьсот двадцать человек. Ни такого вооружения, ни такого штата в спецназе до этого не было. Помимо управления и штаба, отряд состоял из четырех рот. Первая рота имела на вооружении БМП-1, вторая и третья – БТР-60пб. Четвертая рота была ротой вооружения, которая состояла из взвода АГС-17, взвода реактивных пехотных огнеметов “Рысь” и взвода саперов. Также в отряд входили отдельные взводы: связи, ЗСУ “Шилка”, автомобильный и материального обеспечения. Но главная странность отряда заключалась в том, по какому принципу в него отбирались солдаты, сержанты и офицеры. Это должны были быть лица трех национальностей: узбеки, туркмены и таджики. (Отряд в спецназе соответствует батальону в сухопутных войсках. Отсюда название “Мусульманский батальон”. – С.К.). Бойцов отбирали только двух призывов, прослуживших год и полгода. Особые требования предъявлялись к физической подготовке кандидатов. Поскольку эксплуатация боевой техники предполагает специальные знания, людей отбирали в мотострелковых и танковых частях соединений обоих азиатских округов. Эту работу выполняли офицеры пятнадцатой и двадцать второй бригады. В основе, конечно, лежал принцип добровольности, но при отсутствии волонтеров данной военно-учетной специальности хорошего спеца могли зачислить в отряд даже помимо его воли. Через полтора месяца отряд был сформирован. В каждой роте был переводчик, курсант Военного института иностранных языков, направленный для стажировки. Но при таком национальном составе отряда практически не было проблем с языковой подготовкой, поскольку все таджики, примерно половина узбеков и часть туркменов владела фарси – одним из основных языков Афганистана. Не удалось найти только офицера-зенитчика требуемой национальности. Из положения вышли, подобрав темноволосого капитана Паутова, который терялся в общей массе, когда молчал. Батальон возглавил майор Х.Халбаев, исполнявший до этого в пятнадцатой бригаде должность заместителя командира одного из отрядов спецназа по воздушно-десантной подготовке.

Район действий-Афганистан

Сформированный отряд в течение июня-августа занимался боевой подготовкой. В августе отряд проверяла комиссия Генштаба и признала уровень боевой подготовки вновь сформированного отряда хорошим. Иначе и быть не могло, так как в отряд отобрали лучших специалистов двух округов. Комиссия уехала, а отряд продолжил совершенствовать боевую подготовку.

А в это время на личный состав батальона в Москве уже шили униформу Афганской армии, а также готовили необходимые документы. Каждый военнослужащий отряда имел легализационные документы установленного образца на афганском языке. С именами мудрить не пришлось – каждый пользовался своим. Это не должно было бросаться в глаза, поскольку в Афганистане, особенно в северных районах, много и таджиков, и узбеков, да и туркмены тоже не редкость.

В ноябре девятнадцатого-двадцатого числа отряд был переброшен самолетами в Баграм. Личный состав, а также имущество отряда и предметы материального обеспечения, включая дрова, перевезли на Ан-12. Вся тяжелая техника была доставлена на Ан-22 “Антей”. Эта операция заняла не более суток.

Выполнив эту задачу и разместив отряд в Баграме, я убыл в Москву. Отряд находился в Баграме почти месяц, где адаптировался к новым условиям.

Забегая вперед скажу, что согласно первоначальным планам руководства, отряд должен был выдвинуться из Баграма и с ходу захватить резиденцию Амина, которая первоначально находилась в Кабуле. Тадж Бек был недавно отстроенной новой резиденцией Амина, которую он для себя создал после неудачного покушения на него в городе. Видимо, в связи с изменением места резиденции в планы внесли изменения.

На Кабул

Приблизительно тринадцатого декабря отряду была поставлена задача совершить марш своим ходом и прибыть в Кабул для усиления охраны дворца главы государства, такова была легальная задача отряда. Этот марш чуть не стоил Халбаеву должности. По дороге, как это часто случается, одна из машин вышла из строя. Для того чтобы не задерживать отряд, Халбаев оставил с неисправной машиной необходимые средства техпомощи, назначил руководить ремонтом своего заместителя по техчасти, и колонна отряда продолжила движение. Факт прибытия в Кабул отряда в неполном составе был негативно воспринят главным военным советником генерал-полковником С.К.Магомедовым. Конфликт усилился еще и из-за того, что Халбаев не любил оправдываться и не старался показать себя лучше, чем он есть. Такое поведение сразу настроило против него Султана Кекезовича, по-восточному любившего чинопочитание.

Шестнадцатого декабря я получил задачу вновь вылететь в Афганистан. В помощники взял подполковника Олега Ульяновича Швеца. Семнадцатого загранпаспорта нам привезли прямо к самолету. Вместе с нами в Афган летели генерал Дроздов Юрий Иванович и капитан второго ранга Козлов Эвальд Григорьевич. Мы познакомились и выяснили, что летим делать одно дело. Они курировали деятельность спецподразделений “Гром” и “Зенит” по линии КГБ.

Кроме нас в гермокабине Ан-12 летел экспедитор, сопровождавший груз парфюмерии для посольства. Вылетев из Чкаловского, борт спустя несколько часов приземлился в Баграме. Здесь мы переночевали, а утром выехали в Кабул.

Во втором кольце охраны

В Кабуле я представился Главному военному советнику и он мне сразу высказал свое недовольство командиром батальона. Обвинив Халбаева в неумении грамотно организовать марш отряда, он настоятельно порекомендовал мне его снять с должности и назначить другого офицера. Однако Халбаева я знал давно как вполне подготовленного офицера, поэтому я постарался убедить в этом вспыльчивого генерала. Опираясь на факты, я доказал ему, что действия комбата в данной ситуации были абсолютно верными. Поняв, что доводы мои логичны, Султан Кекезович несколько успокоился и приказал мне организовать боевую подготовку отряда в соответствии с вновь полученными задачами, которые заключались в охране дворца Тадж-Бек.

Непосредственно дворец охраняла рота личной охраны – это считалось первой линией охраны. Вторую линию должны были составить мы, а третьей была бригада охраны, которую возглавлял майор Джандат – главный порученец Амина. На следующий день мы поехали к нему знакомиться. Он некогда закончил иностранный факультет нашего воздушно-десантного училища в Рязани, а позже прошел обучение в Военной Академии имени Фрунзе и поэтому говорил по-русски очень хорошо, хотя поначалу это не афишировал. Я представился как начальник штаба батальона майор Колесов. Познакомившись, мы определили в общих чертах, как будем решать поставленные задачи и организовали связь. Для этого он дал мне небольшую радиостанцию “Уоки-токи”, которая позволяла мне с ним легко связаться в любой момент. Также он показал, где можно организовать стрельбище и где проводить занятия. Для этого мы с ним объехали все вокруг.

Каждый батальон бригады имел свою казарму, и лишь танковый жил вместе с первым пехотным батальоном. Его казармы не так давно начали строить. Кто бывал в Кабуле в расположении роты спецназа, должен был видеть находившиеся по соседству здания разведцентра. Это и есть казармы, которые строились для танкового батальона. Их тогда передали нам.

Батальон разместился в недостроенном двухэтажном здании, которое имело только стены и крышу. Но окна мы завесили плащ-палатками, поставили печки-буржуйки, затопили дровами, которые привезли с собой, и в помещении стало тепло. Кровати поставили в два яруса и таким образом разместили весь личный состав. В отряде по штату были автоперевязочная, врач-анестезиолог и хирург. Для них оборудовали помещение медпункта. На все у нас ушло не более суток. Когда я доложил о проделанной работе Магомедову, он приказал мне составить с афганцами план совместной охраны дворца, отработать порядок взаимодействия, ну, а для того, чтобы наладить личные контакты, предложил организовать торжественный вечер, на который пригласить командование бригады.

Под русскую водочку

Поскольку узбеки умеют прекрасно готовить, с поварами проблем не было. На рынке купили зелень и все необходимое. Посольство выделило для этих целей водку и различные деликатесы. Мы поставили палатку УСБ, где накрыли великолепный стол. Афганцы меня уже знали как начштаба, Олега Ульяновича Швеца мы представили как начальника разведки, “комитетчиков” тоже залегендировали под офицеров батальона. Дроздова, например, представили как зампотеха. Поскольку наши гости были мусульманами, возникла проблема с тем, как подавать к столу коньяк и водку. Но потом напитки налили в чайники и поставили на столы.

Гостей было человек пятнадцать. Налили. Смотрим, пьют. А под русскую водочку всегда очень душевно беседуется. Замполит бригады, видимо, не рассчитал свои силы и утратил “революционную бдительность”. Полагая, что за этим столом все друзья, он в порыве откровенности рассказал, как Джандат, начальник связи и он подушками удавили Тараки. Когда комбриг услышал, что несет его комиссар, он пришел в ярость, схватил его за грудки, но потом быстро пришел в себя и извинился перед нами, сказав, что его заместитель выпил лишнего и сам не понимает, что говорит. Конечно, мы и виду не подали, что нас это высказывание пьяного афганца каким-то образом заинтересовало, но на следующий день в Москву ушло сообщение о факте убийства Тараки как по линии КГБ, так и по нашей линии. Информация была очень важной, поскольку Амин, ведя переговоры с руководством СССР, использовал жизнь Тараки, как козырную карту. Он обещал сохранить ему жизнь в обмен на ввод наших войск в то время, как Тараки был уже мертв. Думаю, что эта информация помогла нашему правительству действовать более решительно.

Штурм вместо охраны

Днем нас вызвал главный военный советник. Здесь же присутствовал и главный советник КГБ генерал-лейтенант Иванов. Они довели до нас информацию, что планируются мероприятия по свержению режима Амина. В соответствии с их планом отряд должен был направить взвод на бронетранспортерах на аэродром, а также к Генеральному штабу, на узел связи, в ХАД и “Царандой”. При таком раскладе на основной объект – дворец Тадж-Бек – оставалась рота и два взвода.

Они должны были нейтрализовать роту личной охраны, находившуюся внутри дворца, и бригаду, состоящую из трех пехотных батальонов и одного танкового, охранявшую резиденцию по периметру. Кроме того, нельзя было забывать про зенитный полк, прикрывавший дворец от ударов с воздуха, поскольку на его вооружении находилось двенадцать 100 мм зенитных пушек, а также шестнадцать зенитных установок, представлявших собой спаренные крупнокалиберные пулеметы ДШК. Учитывая его расположение и вооружение, он мог стать серьезной помехой в осуществлении планов руководства. Вдобавок ко всему за дворцом было зарыто три танка. Соотношение сил и средств было явно не в нашу пользу. Поэтому даже на основании самых грубых расчетов я усомнился в возможности осуществить план, предложенный руководством.

Новый план

Тогда Магомедов предложил мне и советнику командира бригады охраны полковнику Попышеву разработать свой план. Занявшись этим вопросом более серьезно, я понял, что даже имеющихся сил недостаточно для взятия дворца. Кроме того, нельзя было забывать и про две танковые бригады, которые стояли под Кабулом. Когда пришло время, первым докладывал Попышев. Видимо, он не очень напрягался, поскольку к непосредственному выполнению этого плана он отношения не имел, и поэтому с планом руководства согласился. За ним докладывал я. Произведя расчет сил и средств, а также их соотношение, я повторил, что план руководства неприемлем и предложил свой. Магомедов с Ивановым переглянулись, объявили перерыв и, пообещав собрать нас через пару часов, удалились. Однако это случилось намного позже, около восемнадцати часов. Собрав нас вновь, Магомедов объявил, что мой план утвердили, и я назначен руководителем операции. Кроме этого, он сказал, что мне необходимо переговорить с Огарковым. Для этого Султан Кекезович и я поехали на узел связи, откуда я по “Булаве” связался с Москвой и попросил к телефону Огаркова. Москва поинтересовалась, кто у телефона. Я попросил передать начальнику Генерального штаба, что звонит полковник Колесник по его приказу. Спустя некоторое время я услышал в трубке: “Здравствуй, полковник! Что ты мне можешь доложить?”

Я начал докладывать, что объект находится на господствующей высоте, задачу по его охране и обороне выполняют рота личной охраны, бригада охраны, и от ударов с воздуха дворец прикрыт зенитным полком. Орудия и пулеметные установки полка находятся на позициях, которые позволяют вести огонь по наземному противнику в случае такой надобности. Общая численность данных воинских частей составляет около двух с половиной тысяч человек. Кроме того, не исключена возможность вмешательства двух танковых бригад, расквартированных под Кабулом. Я сказал, что в случае прибытия к дворцу, пусть и с некоторым опозданием, хотя бы одного танкового батальона, остановить его будет нечем ввиду отсутствия противотанковых сил и средств. Я объяснил, что батальоны бригады расквартированы в трех городках. Для блокирования каждого нужно не менее роты, а также рота для штурма дворца. Заканчивая доклад, я сказал, что, исходя из вышеизложенного, мне необходима рота десантников и взвод ПТУРС.

Выслушав мой доклад, Огарков пообещал выделить в мое распоряжение необходимые силы и приказал подготовить и передать, используя ЗАС, решение на штурм, которое должно было быть подписано мной и Магомедовым. Решение было готово к трем ночи. Я и Султан Кекезович поставили свои подписи, и оно ушло в Москву

Распределение задач

С этого момента началась непосредственная подготовка к операции. Я разработал конкретный план захвата дворца, а также зенитного полка, поскольку не выполнив эту задачу, нельзя было надеяться на успех при осуществлении основного замысла. Согласно моему плану полк должен был захватить инженерный взвод, усиленный двумя расчетами АГС-17. Гранатометчики должны были огнем отсечь личный состав от средств ПВО на позициях, а саперы, под их прикрытием, должны были выйти к орудиям и пулеметным установкам и уничтожить их подрывом. Этой группой руководил подполковник Швец.

Заместителю командира отряда (в. зв.) Сахатову я поставил задачу отобрать личный состав для захвата танков, закопанных у дворца. Для выполнения задачи требовались люди, способные водить танки и вести огонь из них в случае необходимости. Кроме танковых экипажей в эту группу вошли четверо “комитетчиков”, два снайпера и два пулеметчика. Всего двенадцать человек. На автомобиле ГАЗ-66 они должны были выдвинуться мимо расположения третьего батальона и захватить три закопанных танка.

Вторая и третья роты отряда, а также приданная рота десантников под командованием старшего лейтенанта Востротина, должны были блокировать расположения второго,третьего и расположение первого и танкового батальонов, которые дислоцировались вместе, и не допустить их выхода из ППД.

Первая рота под командованием В.Шарипова должна была доставить на своих плечах группы “Грома” и “Зенита” ко дворцу. Непосредственно штурм здания должны были осуществить группы спецназа КГБ совместно с двумя группами первой роты.

От подписи отказались

План, отработанный на карте и подписанный мною, я принес для подписи Магомедову и Иванову. Однако, утвердив план устно, ни тот, ни другой свою подпись на план не поставили. Ясно было, что в то время, когда мы решали, как выполнить задачу, поставленную руководством страны, эти хитрецы думали о том, как избежать ответственности в случае неудачи нашей акции. Тогда я в их присутствии на плане написал: “План устно утвержден Главным военным советником Магомедовым С.К. и Главным советником КГБ Ивановым Б.И. От подписи отказались”, поставил время, дату и свою подпись, после чего направился в батальон, чтобы поставить задачи участникам предстоящего штурма. Вместе со мной в батальон прибыл и генерал Дроздов, который был назначен моим заместителем по руководству группами спецназа КГБ.

Никто из исполнителей, кроме нас и Халбаева, не был посвящен в истинные планы, которые нам предстояло осуществлять. Дроздов коротко доложил обстановку, сказал, что Амин является агентом ЦРУ. После этого я поставил задачи.

Поскольку комитетские группы не имели бронежилетов, мы отдали им свои. Подготовили штурмовые лестницы для того, чтобы в случае вывода из строя БМП огнем противника, можно было продолжить штурм дворца по склонам, которые, кстати, были заминированы.

Двадцать седьмого числа время штурма было перенесено на более ранний срок из-за того, что возникли подозрения по поводу того, что афганцы догадываются о наших планах. Как потом выяснилось, подозрения были небеспочвенными.

Штурм

В связи с этим в девятнадцать часов пятнадцать минут группа Сахатова согласно замыслу за пятнадцать минут до начала штурма, выдвинулась к своему объекту. Но, проезжая через расположение третьего батальона, они увидели, что в батальоне объявлена тревога. В центре плаца стояли комбат и его заместители. Личный состав получал оружие и боеприпасы. Мгновенно оценив обстановку, Сахатов принял решение захватить командование третьего пехотного батальона. Двигаясь на полном ходу, автомобиль с нашими разведчиками внезапно остановился возле афганских офицеров, и через считанные секунды они лежали в кузове ГАЗ-66, который рванул вперед, оставляя за собой шлейф пыли. В первые минуты солдаты батальона даже не поняли, что произошло, но потом открыли огонь вслед удаляющейся машине. Однако было поздно. Из-за пыли, которая скрывала машину, он оказался неэффективным. Сахатов же, проехав метров двести, остановил машину, спешил личный состав, который тут же залег и открыл огонь по атакующим солдатам охраны. Оставшись без управления, они наступали толпой и представляли собой прекрасную мишень. Два пулемета и восемь автоматов спецназовцев оставили на поле боя убитыми более двухсот человек. Снайперы тем временем сняли часовых у танков.

Услышав стрельбу в расположении третьего батальона, я дал команду на начало операции, запустив серию ракет. Две “Шилки” открыли огонь по дворцу, а еще две – по расположению танкового батальона для того, чтобы не допустить его личный состав к танкам. Расчеты АГС-17 открыли огонь по расположению второго батальона, не позволяя личному составу покинуть казармы. Вторая, третья и рота десантников на броне выдвинулись для блокирования батальонов бригады охраны, а первая рота совместно с группами спецназа КГБ устремилась к дворцу. Дворец стоял на холме, возвышаясь над окрестностями метров на шестьдесят. К нему вели серпантинная дорога и пешеходная лестница шириной метра полтора. Под прикрытием огня “Шилок” рота Шарипова на БМП шла к дворцу по серпантину. Охрана дворца открыла по наступающим ураганный огонь. Боевая машина пехоты шедшая впереди была подбита. Десант, сидевший в ней, покинул машину и при помощи штурмовых лестниц начал взбираться на холм. Машина, шедшая сзади столкнула подбитую, освобождая путь наступающим. Продолжив путь, девять БМП первой роты через двадцать минут после начала штурма оказались на площадке перед дворцом. Двери десантных отделений распахнулись и бойцы спецназа КГБ и ГРУ ворвались во дворец. Завязался жестокий бой с личной охраной Амина, состоявшей в основном из его родственников. К моменту проникновения во дворец штурмовых групп “Шилки” должны были прекратить огонь. Но в этот момент один из бронетранспортеров упал в канаву, и его командир своими просьбами о помощи “забил” нашу рабочую частоту. Управление временно было потеряно. Для прекращения огня “Шилок” пришлось, как в старину ,отправить посыльного. Из-за этой заминки “Шилки” некоторое время били по дворцу, когда в нем уже работали наши группы. Еще минут через двадцать дворец был взят. Охрана дворца практически вся погибла, в живых осталось около десяти человек.

Пока шел бой во дворце, Сахатов со своей группой захватил один из танков и двинулся к Генштабу, но был обстрелян нашими десантниками, которые его к этому времени уже захватили. Поскольку спецназовцы были одеты в афганскую униформу и ехали на афганском танке, десантники без лишних слов шарахнули по танку из “Мухи”. Сахатов со своими спешился и, нещадно матерясь, объяснил, что они свои. Услышав родную речь, десантники огонь прекратили.

Как погиб Амин, я не знаю. После боя его тело в одном из окопов похоронил замполит батальона. Остальных убитых защитников дворца похоронили их пленные товарищи немного позже и в другом месте. Хотя значительная часть солдат бригады охраны сдалась, бой после взятия дворца не прекратился. Часть подразделений продолжала оказывать сопротивление. В частности, с остатками третьего батальона наш отряд воевал еще сутки, после чего афганцы ушли в горы. Основная часть афганских солдат и офицеров сдалась в плен. Так, например, практически без боя сдался зенитный полк. Танковый батальон также не оказал сопротивления. Всего было пленено около тысячи семисот человек. За весь штурм с нашей стороны погибло десять человек: пять в батальоне и пятеро в группах “Зенита” и “Грома”.

Кабул тоже наш

Одновременно со штурмом дворца Тадж-Бек группами спецназа КГБ при поддержке десантников из состава батальона 345 парашютно-десантного полка, находившегося до описываемых событий в Баграме, были захвачены Генеральный Штаб, Узел связи, здания ХАД и МВД. Важную роль в том, что части Кабульского гарнизона не были подняты по тревоге, сыграла диверсия, проведенная “Зенитовцами” непосредственно перед штурмом. Они подрывом уничтожили узел коммуникаций города, находящийся в специальном бетонном колодце. Так, минимальными силами с минимальными потерями был осуществлен государственный переворот в Афганистане. Члены семьи Амина находились под охраной батальона еще сутки. У нас же находились некоторые члены будущего Афганского руководства. Операцию по прибытию в Афганистан Бабрака Кармаля осуществлял КГБ. Знаю только, что борт, доставивший его, садился в Баграме в обстановке секретности и повышенной маскировки. Даже огни, обозначающие ВПП, были потушены. Самолет заходил на посадку, подсвечивая взлетку своими прожекторами, а курс выдерживал по радиомаяку.

Спасибо за плохую подготовку

Вечером следующего после штурма дня всех руководителей операции чуть не уложил пулеметной очередью советский солдат. Возвращаясь на аминовском “Мерседесе” с банкета, посвященного успешному завершению операции, мы были обстреляны недалеко от здания Генштаба, которое охраняли десантники. Первым заметил странные вспышки на асфальте и сообразил, что они означают, О.У.Швец. Он выскочил из машины и покрыл часового отборным матом. Это было лучше, чем пароль. Вызвали начальника караула. Появившийся лейтенант для начала получил от Швеца в ухо, а лишь потом выслушал порядок применения оружия часовым на посту. Мы подошли к машине, в капоте которой зияло несколько пулевых отверстий. Немного выше, и ни меня, ни Эвальда Козлова в живых бы точно не было. Юрий Иванович Дроздов подошел к лейтенанту и негромко сказал: “Спасибо тебе, сынок, за то, что ты своего солдата стрелять не научил”. После этого инцидента мы приехали в наше расположение и для того, чтобы снять нервное напряжение, выпили четыре или пять бутылок водки. Но стресс был настолько сильным, что водка нас не взяла. Несмотря на две бессонные ночи и бой я так и не смог заснуть.

“Батя”

Первого числа восьмидесятого года мы закончили передачу частям сороковой армии боевой техники и тяжелого вооружения отряда. Второго января личный состав “мусульманского” батальона со стрелковым оружием был переброшен двумя Ан-22 в Ташкент. Второго же я попрощался с личным составом отряда, поблагодарил их за службу. Тогда я впервые услышал в свой адрес “Батя”. Я увозил в Москву мой план, отчеты об операции, написанные участниками и списки для награждения. Прибыв в столицу, я сразу доложил о результатах и ходе операции Ивашутину Петру Ивановичу, который руководил тогда ГРУ. Он выслушал меня, забрал все подготовленные мной документы, закрыл их в свой сейф и сказал, чтобы я без его ведома никому ни о чем не рассказывал. Но на следующий день он снова вызвал меня, дал своего порученца, машину, вручил мой план и сказал, чтобы я прибыл на доклад к Устинову.

У Министра Обороны

В приемной Министра ожидали генерал-полковники, генералы армии. Трудно передать любопытство и изумление, появившееся на их лицах, когда они увидели, что полковника встречает порученец министра, который сам был генерал-лейтенантом, и помогает ему снять шинель. Порученец, повесив мою шинель, сказал: “Проходите, Вас ждет Министр.” В кабинете Устинов меня обнял, расцеловал после посадил за стол и, достав Marlboro, предложил закурить. Я извинился и сказал, что курю только “Беломор”, но папиросы оставил в шинели. Устинов попросил порученца принести их, мы закурили, и я начал рассказывать. Когда я достал план для того, чтобы объяснить, как мы действовали, министр увидел, что он не утвержден, и надпись, которую я сделал в кабинете Магомедова. Покачав головой, он сказал: “Я понимаю, почему осторожный кавказец Магомедов не поставил свою подпись на твоем плане. Но почему Иванов не расписался, я понять не могу”.Тактично промолчав, я продолжил рассказ. Министр слушал очень внимательно, его интересовало все, но особенно он интересовался техникой. Как она вела себя в бою, насколько эффективны оказались ЗСУ и АГС-17, инженерные боеприпасы. Тогда появились первые РПГ-18 “Муха”, и он поинтересовался, как они себя показали в боевой обстановке. Когда я закончил рассказывать об операции, он попросил меня рассказать о себе. Я рассказал, что родители во время войны были партизанами, и их на моих глазах расстреляли фашисты, рассказал, что закончил суворовское, а затем пехотное училище, по распределению попал в спецназ, где и служу до сих пор. Окончил академию Фрунзе, командовал бригадой, сейчас являюсь заместителем начальника направления по спецразведке. Министр спросил, почему я не поступаю в Академию Генерального Штаба, моя должность позволяла это сделать. Я ответил, что на должность назначен недавно и сейчас, когда мне исполнилось сорок четыре года, уже, наверное, не подхожу по возрасту . Предельный возраст для поступления в Академию ГШ – сорок пять лет. Министр сказал: “Передай Ивашутину, что я разрешаю тебе поступать вне конкурса.” С этими словами он проводил меня до дверей. Увидев это, маршал Соколов, бывший тогда первым заместителем министра, сказал: “Ну, полковник, еще никого из нас Министр до дверей не провожал.”

Награды

Из приемной Устинова я снова прибыл к Ивашутину, где подробно передал о чем шел разговор, в частности и о том, что мне Министр разрешил поступать в этом году вне конкурса в академию Генштаба. Ивашутин поблагодарил меня за доклад и сказал: “Пиши рапорт в Академию”, что я и исполнил на следующий день. медкомиссия выявила у меня паховую грыжу, которую я заработал в Кабуле. При проведении рекогносцировки наш УАЗ застрял на горной дороге. Видимо, втаскивая его, я перенапрягся. Пришлось лечь на операцию.

Тут начались проблемы с награждением участников операции. Меня обо всем информировал замполит. То сообщит, что меня представляют к ордену Ленина, то к Герою, в конечном итоге, указ был подписан двадцать восьмого апреля. Героя присвоили мне, Эвальду Козлову и еще нескольким спецназовцам Комитета, погибшим при штурме посмертно. Орденом Ленина наградили семь человек, в том числе Халбаева и Сахатова, хотя я его представлял к званию Героя Советского Союза. Двадцать человек были награждены орденом “Красное Знамя”, среди них был и О.У.Швец. Около шестидесяти человек наградили орденом “Красная звезда” и еще почти триста человек медалями “За отвагу” и “За боевые заслуги”. Всего же было награждено триста семьдесят человек.

...и проблемы

Каждый год в начале мая список поступающих в Академию Генерального Штаба подписывает сам начальник ГШ. Через своих людей в Главном управлении кадров я узнал, что в списках поступающих в восьмидесятом году меня нет. Испросив разрешения у начальника Управления, я обратился к Ивашутину, напомнив, что мне поступать в этом году разрешил Министр Обороны, списки поступающих утверждены, но меня в них нет. В связи с этим я просил у начальника ГРУ разрешения обратиться по этому вопросу к Устинову. Ивашутин сначала спросил, откуда мне это известно, но я напомнил ему, что всю жизнь прослужил в разведке. После этого он начал меня отговаривать от поступления в Академию ГШ, предлагая поступить вместо этого в Дипломатическую Академию. По окончании ее он обещал направить меня на работу за границу. Но Академия Генштаба была моей давней мечтой, впрочем, о ней, я думаю, мечтает каждый командир, поэтому я уперся. Поняв, что переубедить меня не удалось, он по телефону вызвал начальника Управления кадров генерала Изотова, а меня из кабинета выпроводил, пообещав сообщить решение по моему вопросу завтра. На следующий день я узнал, что зачислен в Академию. Ивашутин, видимо, это место хотел отдать кому-то другому, а поскольку я уперся, отношения наши резко испортились. С тех пор он меня не замечал.

Девять представлений  

По окончании Академии я был назначен на должность начальника направления спецразведки – должность генеральская, однако представления на звание генерал-майор уходили наверх и бесследно пропадали.

В Афганистане шла война полным ходом. В начале восемьдесят четвертого было принято решение о начале активного применения спецназа в Афгане. Для этого передислоцировали первый и второй батальоны спецназ, имевшие штатную структуру аналогичную “мусульманскому”, в Джелалабад и Газни. Из Лагодехи в Кандагар прибыл третий такой же отряд. К концу года вошел четвертый. В восемьдесят пятом в Кандагар и Лашкаргах прибыли штабы бригад с отрядами спецрадиосвязи и еще три батальона, разместившиеся в Лошкаргахе, Шахджое и Асадобаде. Чуть позже был создан восьмой. Все эти мероприятия, а также интенсивные боевые действия, которые вели две спецназовские бригады, требовали моего частого присутствия в Афганистане. Шло время, а я оставался полковником на генеральской должности. Но интересной работы было много, и о звании я особо не задумывался. Звание же генерала я получил, уже когда ГРУ возглавил Михайлов, а Генштаб – Моисеев Михаил Алексеевич, мой однокашник по Академии Генштаба. Мы с ним случайно встретились в Главном Мобуправлении. Увидев меня, он искренне удивился, что я до сих пор полковник. Я сказал, что представление на генеральское звание посылали девять раз, но безрезультатно. Мы вместе пообедали, и я прибыл в свое Управление. Вскоре меня вызвал Михайлов и начал отчитывать за то, что я ходил жаловаться к начальнику Генштаба. Я объяснил ему, что жаловаться я не ходил и далее, как все получилось. Михайлова я знал, еще когда он был Начальником штаба ТуркВО. Он и тогда своего мнения не имел. Информация о том, что Моисеев мой однокашник, явилась для него сигналом. Спустя некоторое время мне присвоили звание генерал-майор.

154 ооСпН (мусульманский батальон) сформирован в мае-июне 1979 года на базе 15 обрСпН. При комплектовании отбирали только жителей Средней Азии.Первый командир батальона - майор Халбаев.В декабре того же года введен в ДРА. В операции по штурму дворца Тадж-Бек - резиденции Амина, выполнял основные задачи.В начале января 1980 года личный состав отряда выведен в Союз.В том же году отряд вновь доукомплектован личным составом и введен в ДРА, однако до 1984 года осуществлял охрану трубопровода. В 1984 году отряд переведен в г. Джелалабад. С этого момента приступил к выполнению специальных задач в зоне своей ответственности. Однако на первых порах, пытаясь применять тактику засад, отряд успеха не имел. В последствие отряд выработал тактику, максимально эффективную в местных условиях. Наиболее применяемая тактика отряда - налет. Руководство батальона довольно успешно сотрудничало с органами контрразведки ДРА (ХАД). Результативность налетов, проводимых по информации ХАД, была довольно высокой. В 1985 году отряд за успехи в боевой деятельности награжден вымпелом Министра Обороны СССР. Последние подразделения отряда вышли из ДРА в феврвле 1989 года. Отряд остался в составе 15 обрСпН. В 1993 году бригада была передана вооруженным силам Узбекистана, а позднее была преобразована в десантно-штурмовую бригаду.

Жаль, что многое нельзя ещё рассказать, думаю мы с milstar на пару переубедили бы s_33, или уж точно заронили б в его душу сомненья в его уверенности

http://www.agentura.ru/text/biblio/drozdov.txt?line=5761

Учили в "Вымпеле" крепко. Процесс обучения (по индивидуальной программе)
пришедшего с "гражданки" занимал пять лет. На "доводку" выпускника Рязанского
высшего военно-десантного командного училища уходило два года.
#############################
В течение 1980 года,
после неоднократных обсуждений, согласований в правительстве и Политбюро,
руководство КГБ согласилось с необходимостью образования такого
спецподразделения.
    На состоявшемся 19 августа 1981 года закрытом совместном заседании Совета Министров СССР и Политбюро ЦК КПСС высшее руководство страны приняло решение о
создании в Комитете Государственной Безопасности СССР совершенно секретного
отряда специального назначения для проведения операций за пределами СССР в
"особый период".
    Его первым командиром стал участник штурма дворца Амина, Герой Советского
Союза Эвальд Козлов, боевой капитан 1 ранга из морских погранчастей КГБ. А
потому назвали отряд "Вымпел", по ассоциации с адмиральским брейд-вымпелом на
мачте. Официальное же наименование было скучное - Отдельный учебный центр КГБ
СССР.

    Таким образом, "Вымпел" создавался на основании решений Совета обороны
страны для выполнения заданий за рубежом. Государство, используя хотя бы одного
человека из этого подразделения, должно было возлагать на себя- и возлагало-
очень высокую ответственность. Приказы о проведении операций мог отдать только
председатель КГБ, и только письменно.


http://www.agentura.ru/text/biblio/drozdov.txt?line=5611

Пиар - штука хорошая, но есть же элементарные навыки критичного использования источников, коллеги.А уж считать образцом спецоперации штурм дворца в Кабуле - "дас ист фантастиш". Нет, в героизме рядовых бойцов спецназа никто не сомневается, но вообще-то этот штурм не нужен был в принципе: все задачи могли быть решены без шума, а главное - без потерь вообще.
Поэтому, конечно, наши поезда - самые поездатые в мире, без сомнений.
Но иногда и заземляться надо
   
С уважением.

1.Carl von Clausevitz  

http://www.carlvonclausewitz.de/

2.Nicolo Machiavelli

http://www.constitution.org/mac/prince00.htm

3.Alfred Thayer Mahan
The Influence of Seapower UponHistory

http://www.phoppe.com/Music/Books.html

http://www.navy.gov.au/spc/readinglist/classical.html

4.Admiral Gorshkov and the Soviet Navy

http://www.airpower.maxwell.af.mil/airchro...ug/chipman.html

5.Napoleon

Maxim

http://www.airpower.maxwell.af.mil/airchro...ug/chipman.html

6.Jomini  Precis de l'Art de Guerre

http://www.kw.igs.net/~tacit/artofwar/jomini.htm

По поводу "спецназа ВДВ" процитирую desant68:

(оригинальное сообщение)

От себя добавлю, что входящий в настоящее время в состав этого полка 218 обспн правильно назвается отдельным батальоном специального назначения.

так что спецназ ВДВ имел место

1. Оставим без комментариев.
2. а) Да сейчас, по прошествии стольких лет, оказывается ВСЕ ныне здравствующие были против. "ЗА" были только те, кто уже в могиле, с кого не спросишь. Да только мы забываем, что даже те, кто "отклонялся от генеральной линии", отклонялся ТОЛЬКО ВМЕСТЕ с этой линией (шутка такая старая, да в ней БОЛЬШООООЙ намек).
б) Само собой они бы и сами разобрались (это по поводу цитаты). Вопрос только - КОГДА? Давайте согласимся, что Советскому руководству (не важно по каким причинам, это тема отдельной ветки) НУЖНО БЫЛО сделать это в 79-м году (не раньше и не позже). Поэтому пришлось организовывать Шторм-333.
в) Видимо, "не прокатывал" этот сценарий. Или Вы искренне думаете, что в правительстве СССР сидели сплошь тупорылые номенклатурщики, мечтающие с кем-нибудь повоевать?
г) См. пункт в)
К Вам у меня только один вопрос. Если у нас такие умные офицеры, так почему же генералы такие "тупорылые"?  Генералов назначают, если мне не изменяет память, не из срочников. Задним умом, ПОСЛЕ событий, мы все умные и стратегически мыслящие.

Ural -С уважением к стратегам от обычного историка.

http://en.wikipedia.org/wiki/Thucydides

http://www.wsu.edu:8080/~dee/GREECE/THUCY.HTM

common perception of Thucydides as a historian of naked real-politik.

Ural -) циничный, но простой и эффективный сценарий конторы времен еще живого к тому времени Судоплатова - отравление. И вступление на пост нужного нам "наследника".

http://2lib.ru/book/win/3998.html

Видимо, руководители операции
рассчитывали, что сработает план устранения Х.Амина путем его отравления и
тогда, возможно, отпадет необходимость штурмовать дворец Тадж-Бек. Но ввиду
строгой секретности этого плана советские врачи не были к нему допущены и по
незнанию сорвали его выполнение.
    Во дворец по просьбе начальника Главного политического управления М.Экбаля
Вазири и настоянию начальника политического отдела аппарата главного военного
советника в ДРА генерал-майора С.П.Тутушкина прибыла группа советских врачей,
находившихся тогда в Кабуле. В нее входили начальник медицинской службы,
терапевт советников, командир группы хирургического усиления, врач-инфекционист
из Центрального военного госпиталя афганской армии, врач из поликлиники
советского посольства, две женщины - врач и медсестра - диетологи, работавшие в
медпункте, расположенном на первом этаже дворца Тадж-Бек. Вместе с ними прибыл и
афганский доктор подполковник Велоят.
    Когда советские врачи терапевт полковник Виктор Петрович Кузнеченков,
командир группы хирургического усиления госпиталя полковник Анатолий
Владимирович Алексеев, другие медики примерно в два часа дня подъехали к
внешнему посту охраны и, как обычно, стали сдавать оружие, их дополнительно еще
и обыскали, чего раньше никогда не было. Причем обращались в достаточно резкой
форме. При входе во дворец тщательней, чем обычно, проверили документы и еще раз
обыскали. Что-то случилось? Поняли, что именно, когда увидели в вестибюле, на
ступеньках лестницы, в комнатах лежащих и сидевших в неестественных позах людей.
Те, кто "пришел в себя", корчились от боли. Наши врачи определили сразу:
массовое отравление. Решили оказывать пострадавшим помощь, но тут к ним подбежал
афганский медик подполковник Велоят и увлек их за собой - к Х.Амину. По его
словам, Генсек был в тяжелейшем состоянии. Поднялись по лестнице. Х.Амин лежал в
одной из комнат, раздетый до трусов, с отвисшей челюстью и закатившимися
глазами. Он был без признаков сознания, в тяжелейшей коме. Умер? Прощупали пульс
- еле уловимое биение. Умирает?
    Полковники В.Кузнеченков и А.Алексеев, не задумываясь, что нарушают чьи-то
планы, приступили к спасению главы "дружественной СССР страны". Сначала вставили
на место челюсть, затем восстановили дыхание. Отнесли его в ванную комнату,
вымыли и стали делать промывание желудка, форсированный дюрез. После этого
перенесли Х.Амина опять в спальню. Стали вводить лекарство. Уколы, снова уколы,
капельницы, в вены обеих рук введены иглы...
    Эта работа продолжалась примерно до шести часов вечера. Когда челюсть
перестала отпадать и пошла моча, врачи поняли, что их усилия увенчались успехом
и жизнь Х.Амину им удалось спасти. Но, почувствовав, что назревают какие-то
тревожные события, А.Алексеев заблаговременно отправил женщин из дворца,
сославшись на необходимость срочно сделать в лаборатории анализы промывных вод.
    Пройдет довольно значительное время, прежде чем дрогнут веки Х.Амина и он
придет в себя, затем удивленно спросит: "Почему это случилось в моем доме? Кто
это сделал? Случайность или диверсия?"
    Это происшествие очень встревожило офицеров, ответственных за организацию
охраны председателя Ревсовета ДРА (Джандад, Экбаль). Они выставили
дополнительные (даже внешние) посты из афганских военнослужащих и позвонили в
танковую бригаду, чтобы там были готовы оказать помощь. Однако помощи им ждать
было неоткуда, так как наши десантники уже полностью блокировали располагавшиеся

 Уж если у нас некому было таблетку правильно положить и просчитать, что наших же врачей спасать вызовут - то тут уже у меня - "без комментариев". Образцовая спецоперация, что и говорить.
А что нужно было нашим геронтократам. кроме реанимации - они и сами не знали, похоже. Иначе дали бы все сделать потоньше. Нет, "мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем". Поддувало только треснуло и все...
А Вы все-таки Курилова почитайте на досуге, непосредственный участник событий. Был в Афганистане с лета 1979. После излечения - работал  в ПГУ. Производит очень хорошее впечатление.
На сем предлагаю закончить сказки 1000 и 1 ночи.
С уважением.

Что значит в одиночку?
Форму взял на складе.
Удостоверение сделали специалисты.
Прошёл на территорию в определённый, удобный момент,о котором был заранее извещён.
Наверняка получил, хотя бы общий план.
К тому же ,действовал на своей территории,в совершенстве зная язык и психологию советского человека.

В огороде - бузина. в имении - дядька...
Кожедуб-то здесь причем? Не понял юмора...
Суть дела очень проста - пиар о самых крутых, как вареные яйца, спецназовцах имеет к реальной жизни сильно опосредованное отношение.Мягко говоря. Не большее, чем голливудские сказки - к реальным спецам Запада. И очень многое из того, чем так гордятся начитавшиеся наших и не наших урапатриотических, но сильно непрофессиональных журналистов, вовсе не является предметом для гордости.
И наоборот - очень многое из того, что мы принимаем за абсолютно естественный ход событий - результат тонкой работы огромной машины аналитиков и спецов. Мы видим только результат, даже не догадываясь о реальных причинах смены власти или курса в той или другой стране. Вот это - работа профи.
Мишаня прав на 100 %.Не надоело еще обсуждать "уникальные" учения, на которых выпускники наших же военных училищ, владеющие всеми тончайшими нюансами языка и подготовки, проникают на типовые наши же объекты? Вроде уже взрослые дяди все... Заканчивайте Вы эти сказки перечитывать.
С уважением.