историческая подоплёка...

…
по мотивам рассказа Даниила Матвеевича Сухомлинова, гвардии младшего лейтенанта запаса

Было это под Москвой. Зимой уже. Не то январь, не то февраль был. Немца от столицы уже откинули и пытались успех развить. Я воевал тогда новобранцем в сорок третьей у Голубева. Ну и дали нам задание пробить коридор навстречу тридцать третьей, что в окружение попала. Вот!
Помню, было это где-то у речки Угра, за Износками. Диспозиция простая. Два батальона пехоты и поселочек с гулькин нос прямо перед нами. А за ним километрах в пяти – шести, что ли – ефремовцы, с которыми нам соединиться надо. И немцев в селе вроде как немного. Разведка доложила, что их тут пару взводов всего и есть, не больше. Остальные отошли куда-то севернее, где соседняя дивизия ихнюю оборону таранила. А наши батальоны – свеженькие в новенькой же форме с СеВеТешками при трех «Максимках». Боеприпасы имеются и харч тоже. Вот только артиллерия наша застряла где-то в снегу, минометов нет, да танков ни одного. Поломались все.
Ну а вдарить по немцу надо было крепко и быстро, иначе тридцать третьей, что в тылу у немцев уже месяца два сидела, капут наставал. К немцам подкрепления большие двигались, так что второй такой возможности у нас могло и не быть.
А поселок тот располагался на берегу речушки. Название какое-то грустное, я его уже запамятовал. Речушка была неширокой, так метров с полста шириной, но пойменные луга по берегам широкие. И большой такой подковой эта речка с лугами охватывала то село с трех сторон. Как раз с наших.
Наши стратеги и придумали атаковать село с двух направлений, чтобы огонь у немца, значит, разделился. Уж не знаю, какие там соображения об том у них были, но так мы и разошлись. Первый батальон, значит, севернее, наш – южнее.
Разошлись, залегли стройными рядами, доложились. И вдруг совсем неожиданно команда: «Встать! Бегом вперед! За Москву! За Родину! УРА!» Мы поднялись и побежали. Да. Побежали, а только едва двигались мы по тому снегу. Выше колена он был.
Но сперва все тихо было. Нам и надо-то было всего-то метров триста-четыреста преодолеть. Быстрым шагом это три-пять минут. Бегом – минуты две, не больше… Летом… А тогда мы изо всех сил бежали, а втрое медленней идущего двигались. Прямо как тараканы беременные. Да!
Ну вот, значит, не  то бежим, не то ползем мы и «Уря» тянем.  Только вдруг вижу я, впереди словно мышь по снегу пробежала. Только не мышь то была, а цепочка пуль, что фрицы по нас пустили. Но не сразу понял я это.  Только когда падать начала передняя цепь и услышал я посвист возле левого виска, сообразил я, наконец, что происходит, и залег. А пробежал-то всего метров 30, или там 40. Не больше.
Лежим, кукуем. Справа уже лопатка зазвенела – окапываются, значит. И тут же окрик: «Не копать! Встать! Вперед бегом! УРА!!!» И опять пытаемся бежать, но, несомненно, ползем заплетающимися в снегу ногами по этой целине и тянем осипшими глотками что-то похожее на «Га-а!!!» И опять от села по нам: «Вжик! Вжик! Ти-у!» И опять народ падает пачками. И мы падаем. Ну, пробежали всего, пожалуй метров сто пятьдесят, или чуть меньше. Еще столько же осталось. И тут от них летит: «У-у-у-ах! У-у-у-ах! У-у-у-ах-ах!!» Миномет запел. Ну труба, думаю! А по цепи несется: «Первая рота – обнаружить и уничтожить вражеские огневые точки! Вторая и третья роты встать! В атаку бегом! УРА!!!» Я сам из первой роты был. Ну, думаю,  сейчас мы им всыплем! Передернул свой СВТ. Стараюсь углядеть, откуда немец стрелять будет? А он меня долго морочить не стал. Аккурат на колокольне слабый огонек такой задрожал.
А у меня задача – огонь по нему. Ну я и разряжаю свою десятизарядку по этому огоньку. И не один я. Рядом братцы по нему тоже хлопают. Справа по нему и «максимка» затакал. Но толку – чуть. Потухнет огонек, помолчит чуток, а как славяне «уря» затянут, так и опять оживает. А чуть погодя еще один огонек проснулся. На крыше дома каменного, что на берегу речки стоял. Сколько я на них патронов выжег – одному богу ведомо. Но все без толку.
А тут настал наш черед на село бежать. Поднялись, побежали, только гляжу я, что-то мало нас от роты осталось. С полсотни всего. Дело дрянь. Ну, короче, по следам второй и третьей рот быстро мы выдвинулись и прямо к береговому откосу. Он только от немецких пуль и спас. А под откосом остатки от тех рот, что атаковали. Ой, лишенько! Их-то тоже раз, два и обчелся.
Пополнили нас какими-то дедами в ватниках, и только в бой собрались, как осколок прилетел и капитан наш ничком упал. Ждем, кто командование примет. Ну и принял старшина из этих, из дедов который. Старше командиров уж нет.
А ему приказ короток – деревню взять и вся недолга. А нас – сотня не набирается. Из батальона-то. А до деревни еще метров сто, наверное. И немец через каждые пять секунд мины начал кидать прямо на лед перед нами. И каждые пять секунд кого-то из нас осколок ранит, или даже убивает. Короче – сидим мы в мертвой зоне от пуль, но минами нас достает он. Делать нечего идти только вперед надо, назад – это метров под двести с хреном и опять по чисту пространству.
А дальше я и не помню, что было. Поверишь ли, нет ли, не помню, и все тут. Как обрезало. Куда бежал, что делал? Очнулся уже меж домов. Со мной всего трое мужиков из этих… Из стариков. Точнее – это я с ними, а не они со мной. Ходил за ними, как телок на привязи. Помню, что зачем-то долго искал штык свой, чтобы примкнуть его к винтовке, а он на поясе у меня болтался. Тьфу! Зачем, скажи, он мне нужен был? Понятия не имею. Но искал я его долго. Пока не нашел. А нашел и примкнул и забыл про него. А потом мы начали к церкви двигаться. Немцев искать. А их нету. Заходим в дома, а их нету. И жителей нету.  Никого!
А потом нас человек десять уже стало, и вдруг пулемет! И давай лупить по нам в упор, да по жидкой цепи, что за нами в село входила. А мы как-то проскочили. А может он по нас и не лупил вовсе, у меня память начисто обрезало. Ну мы с дедами от дома к дому перебегаем и к церкви. А фрицы там на колокольне наверху сидят. Стрелковыми щитками от пуль кругом закрылись, а по лестнице в поднимающихся наверх – лимонки с ребрышком катают. И фрицев-то вроде как немного, а хрен возьмешь их оттуда. Артиллерии-то у нас никакой! А без нее тут делать нечего. Да и в живых нас осталось от двух батальонов всего ничего – человек не то двенадцать, не то пятнадцать.
Село-то вроде как и наше, а ничего не сделаешь – господствующая высота с колокольней и четырьмя пулеметами – у них в руках. Они-то вишь, когда жареным запахло, собрались все там, в надежде, что пересидят, пока ихние войска в помощь не подойдут. Вот так сидели мы в церкви и не могли на улицу нос казать – сразу из-под кумпола «колотушка», или «лимонка» вылетали и бабах! И у нас еще раненые добавлялись.
Тут видим, как от леса к нам еще народ движется. Роты две, наверное. Ну и эти с колокольни давай по них с пулеметов пулять. Выкашивают первые ряды. Ну а наши в ответ по колокольне с «максимок» огонь открыли.  Но одна беда – выкосят они наших-то. Как нас выкосили. Обида такая нас взяла, что шестеро невредимых нас влетели в колокольню и полезли по лестнице вверх. Даже не полезли – побежали! Не заметил, как полпути позади осталось. Уже только один пролет перед нами и люк в потолке. Как гляжу – люк приоткрывается. Уж не знаю, кто надоумил, сорвал с плеча СВТ и выстрела три, что ли, по люку дал. Там заорал кто-то и вдруг бабах! Граната у них рванула, которую вражина в нас запустить хотел.
Ну тут нам словно скомандовал кто. Открыли мы беглый огонь по крыше этой. Точнее – по полу колокольного зала. Из винтовок, СВТ и одного ППШ. А пол тот из брусьев и толстых досок был. Понятно, что пули его пробивали насквозь. Ну и фрицев, конечно мы снизу тоже как следует изрешетили. Я так с полста патронов на них извел не меньше. Автоматчик наш – оба магазина по ним выпустил. Перестали, только когда тарахтенье пулеметов сверху стихло. Ну тогда мы потихоньку вышли наверх.
А наверху нашли мы семь трупов при трех пулеметах и миномете, да двоих живых, которых мы быстренько прикололи. Восемь нас всего и было, кто невредимыми дошел до пулеметов-то и село освободил. От двух батальонов восемь всего осталось!!! А фрицев против нас всего девять и было.
Вот так, стало быть и освободили мы село то. Только вот некому было дальше наступление развивать, чтобы до 33-й дотянуться. Резервов у нас уже не было. Так и не прорвали мы тогда немецкое окружение тридцать третьей.
…