03.06.2012

Абчаканский караван. Воспоминания командира РГСпН-424

От автора.

Читателям, несомненно, будет интересно, кто написал этот рассказ.

Мой послужной список достаточно не большой, но весьма насыщенный. Надеюсь, что этот рассказ вас не разочарует. И прочитав его, вы не потратите свое драгоценное время зря.

Ко мне обратился корреспондент одного уважаемого военного издания с просьбой записать мое интервью на Афганскую тему. Учитывая свой прошлый опыт общения с журналистами, я вначале отказался, сославшись на недоверие к «братьям по перу» (СМИ). Но после беседы с военкором мне не давали покоя навязчивые мысли, как будто кто-то меня одергивал и повторял в моей голове: «… Патриотическое воспитание молодежи…Передача боевого опыта… Реальные примеры афганской войны …» Все эти выражения собрались в одном простом выводе: «Не стоит скрывать того, что уже стало историей».

Чтобы не потерять достоверность событий я предложил корреспонденту ответить на его вопросы в письменном виде. С обязательным подтверждением окончательного текста. Этот вариант общения со СМИ мне показался более эффективным, чем интервью на диктофон.

Что из этого получилось? Я предлагаю читателям полный текст без сокращений издательства. Так как считаю его более эмоциональным. И хочу предупредить вас, мои дорогие читатели, что повествование ведется от первого лица. Но в некоторых местах я просто вынужден был переходить на третье лицо: лейтенант, молодой офицер, командир разведгруппы и т.п. В этих эпизодах представлен мой взгляд со стороны, если можно так выразиться, на советского лейтенанта, который выполнял свою работу в Афганистане под коротким названием ВОЙНА.

О том, как это было…

Юность

В детстве не было у меня такой мечты - стать военным. Решение о том, чтобы связать свою судьбу с Советской Армией я принял только ближе к школьному выпуску.

Во время учебы в средней школе передо мной были другие цели: "Чем больше знаний, тем лучше! А там будь что будет".

У нас, советских детей, было много времени, чтобы в свободное от учебы время заниматься в секциях, клубах, кружках. Если в школе я проходил практику по металлообработке. То в свободное время, как и многие сверстники, занимался в спортивных секциях (особенно увлекался Самбо и Карате), а также учился в автошколе на категорию "В". Все дни и часы были распределены под завязку. Но меня этот график не тяготил, ведь было интересно! Добавить к этому тот факт, что я был призером математических олимпиад. Средний бал аттестата был высокий. Учителя предлагали поступать в институт или университет, связав свою судьбу с математикой и точными науками. Выбор был большой.

Но все же ... фабрики, заводы, стройки, институты... были не для меня.

Хотелось чего-то необычного! … Мы были романтиками! Мы были советскими!

И тут "кто-то сверху" начал меня подталкивать на единственно правильный путь...В одном советском журнале я прочитал статью про «десантуру». в материале упоминалось и училище, где готовят этих чудо-богатырей – Рязанское высшее воздушно-десантное командное дважды Краснознаменное училище имени Ленинского Комсомола. Ура! Я сразу понял – это мое, и стал готовиться к поступлению по программе военного училища. Только переступив порог КПП училища, узнал о, так называемом спецотделении (факультет специальной разведки). Но рисковать не стал – там надо было сдавать “ин.яз”, а к этому экзамену я не готовился. Поэтому поступал на десантный факультет.

Старшие товарищи позже объяснили: "Потом, в войсках, если будет огромное желание, попробуешь перейти в Спецназ"... Это случилось, но потом...

Подарок судьбы

после окончания училища свою офицерскую службу начал в Краснознамённом Среднеазиатском военном округе, пгт Актогай(Талды-Курганская обл. Казахской ССР).

А так хотелось попасть в Капчагай. Там находилась бригада Спецназ. Я выпрашивал у кадровика место командира развед.группы. Но мест, к сожалению, не было...

"Что ни делается, то к лучшему". Один год службы в ДШБ закалил лейтенанта. Однако молодому командиру десантно-штурмового взвода этого показалось мало...

"Настоящий военный - это тот, кто испытал себя на войне."

И тогда я подал рапорт и напросился для дальнейшего прохождения службы в ДРА(Демократическая Республика Афганистан). ждать долго не пришлось, слухи уже ходили о предстоящей туда замене. И вот, пришёл, наконец, запрос на замену одного командира взвода в разведроту ДШБр.

Повезло, что замена пришлась на конец года: октябрь - ноябрь. По прибытию в Ташкент, кадровики сказали, что все замены в ДШБр уже закрылись. Такое бывало. Заменщики с той стороны (в ДРА) в конце года любыми способами старались замениться быстрей. А штабам (для отчётности) это тоже было выгодно...

Словно Бог услышал мои пожелания. Неведомая сила снова начала направлять меня на мой правильный путь...

Майор-кадровик с черными погонами загадочно спросил: "А не хочет ли лейтенант послужить в Спецназе?" На что получил незамедлительный ответ: "Конечно, об этом я мечтал еще в училище и в Казахстане".

И меня направили за решетчатую дверь, в секретный отдел. В комнате за замком со мной побеседовали два подполковника уже в нашей, десантной форме. На стене висела большая карта Афганистана. «Вы полетите в Джелалабад. Там вас определят в отряд.» Один из них ещё спросил: «Такой молодой, — не побоишься служить в Спецназе? А тем более — командиром разведгруппы?». Лейтенант, 22 лет отроду, лицо худощавое... им я, наверное, показался салагой. «Нет!» — ответил лейтенант так твёрдо, как могли ответить настоящие маргеловцы. «Буду служить так, как положено командиру разведгруппы!»

По прилёту в Джелалабад, где располагался штаб 15-й бригады Спецназначения, меня распределили в «Баракинский батальон»(668-й отдельный отряд специального назначения, провинция Логар).

Если ждут, то возвращаются

Какое могло быть состояние родителей и младшего брата, когда они провожали свою «кровиночку», старшего сына, на войну в Афганистан?

Вся семья накануне вечером сидела допоздна за накрытым столом. Поспать получилось совсем немного. А утром пришла пора отправляться в дальний путь. Мама, по народному обычаю, в углу под старинными иконами сделала «три поклона» Богу и проводила старшего сына спиной вперёд через порог…

Накануне, в маленький платочек она зашила горсточку земли нашей русской… Тарелки, оставшаяся еда, простояли на столе весь следующий день, и ни какой уборки в квартире!

Я поехал в куйбышевский аэропорт «Курумоч». Там, перед вылетом, познакомился с красивой девушкой и попросил её ответить на моё письмо… В отпуске мы поженились. О плохом сценарии даже и не думали. Говорят: «Если ждут, то возвращаются…»

Мы все надеялись на лучшее.

«Разгильдяи» из мазанок

«Если кто-то думает, что спецназ – это нашивки, наклейки, бирки на рукавах, погонах и прочих местах, тот глубоко заблуждается.

Под населенный пункт Бараки (с ним почти слился другой – Баракибарак) добрался я на «вертушке». Первое, что увидел, – пыльное облако, раздуваемое вертолетными лопастями. Когда по щиколотку в какой-то «жидкой» пыли, миновал парк боевых машин и подошел к полузаглубленным глиняным землянкам (так называемые модули, вылепленные своими руками), то увидел таблички: МСВ, МСР. «Мотострелки? – мелькнула мыль, – туда ли я попал?».

Оказалось, куда надо, туда и попал. Все было зашифровано.

Но местных духов на мякине не проведешь! Спецназ они нутром чуяли.

Также воинов-спецназовцев могли «разгадать» солдаты и офицеры других родов войск. Разведчики-спецназовцы отличались не нарукавными знаками, а какой-то внутренней свободой и дерзостью. Были особенными. наши солдаты, сержанты могли спокойно говорить с посторонними офицерами. Те и не догадывались, с кем по воинскому званию беседу ведут. Ведь спецназ там знаков различий практически не носил...

Нет, это не хамство было. просто разговор человеческий, на равных. только так разведчики и могли общаться между собой. А наши командиры прислушивались ко мнению своих подчиненных.

«Разгильдяи» – запомнилось нелестное высказывание одного из посторонних начальников. 

На самом деле воин-разведчик – как волк в волчьей стае. В спецназе все подчинено своим, спецназовским законам. «Война строилась по принципу: «Врага надо обнаружить и уничтожить, а результат доставить в ППД (пункт постоянной дислокации)». Командир разведгруппы должен был жить со своими подчиненными одной жизнью: спать, есть, пить, ходить, бегать, стрелять… И умереть вместе с ними, если потребуется!

Автомат и рукопашный бой

По прибытию в Афганистан, в первый вечер я знакомился и беседовал с личным составом моего подразделения — будущей разведывательной группой Специального Назначения №424. В конце беседы сержант Гена Дианов посмотрел на меня, как бы изподлобья, и сказал: «Вы, наверное, борьбой или боксом занимались? — затем продолжил:

— Здесь, в Афгане, есть одно хорошее правило — мой Друг Автомат!» Этими словами он сразу дал мне понять: автомат на войне — лучше любого кулака.

За всю девятилетнюю нашу Афганскую войну, были, конечно, единичные случаи применения приёмов рукопашного боя. Но это — редкие исключения. И всегда это было очень опасным испытанием в любой экстремальной ситуации. У меня таких случаев не было.

Но спортивные навыки пригодились нам в повседневной работе: сила, выносливость, реакция, подвижность, скорость … Они делали разведчиков боеспособными и более применимыми к боевым условиям на сложной пересечённой местности.

Подготовка к войне.

Мы всегда были готовы к войне. Оружие – в ружейной комнате (палатка рядом с ротой), рюкзаки, набитые боеприпасами «под завязку» и наши боевые «нагрудники» – в расположении группы (лежали под кроватями или висели на спинках у изголовья).

Если разведгруппа спецназа начинала бить караван, то 1-я броня (так мы называли бронегруппу, состоявшую из БТР-70 или БМП-2) выносилась из ППД за три минуты. Накануне, по боевому расчету назначали 1-ю и 2-ю броню. дежурный офицер подавал сигнал – «Броня, на выезд!» (саму команду отдавал комбат или его заместитель.) Водители и механики-водители 1-й бронегруппы, что есть мочи, летели к своим боевым машинам (хоть в трусах!), не забыв свой автомат. Выезжали из парка и выстраивались в линию на дороге, идущей вдоль ППД отряда по направлению действия разведгруппы спецназначения. А одевались они и разведчики, подбегавшие вслед, «на ходу». Боеприпасы на всех были уже загружены. Последние боевые машины выстраивались за воротами, независимо от нумерации своих отделений. опытные механики опережали молодежь. Они хорошо знали местность. И любой офицер, включая комбата, хорошо знал своих старослужащих «м`еханов». Обычно спрашивали: «Кто механик? Кто водитель?.. Проверка связи... Поехали! Вперед!»

Если обстановка на поле боя была напряженной, готовилась 2-я броня. Она выезжала через 15 – 20 минут. раскачиваться и «прохлаждаться» было просто некогда»…

«В поле» - за результатом!

Меня раздражают разговоры некоторых «афганцев» о своих «сотых» или «стопятидесятых» выходах. Не пойму, что они имеют ввиду под словом «Выход». Заступить стопой за территорию своей воинской части? Выехать на БТР из ППД (пункт постоянной дислокации)?

Да мы каждый день, практически, выходили за территорию своего отряда. Постоянно находились всевозможного рода дела (боевые или хозяйственные). Но мы не причисляли их к выходу.

Вот, к примеру, приходит срочная информация, что подбита вертушка на границе нашей и соседней провинции. Первым делом, нужно срочно найти и вытащить подбитых вертолётчиков — хоть живых, хоть мёртвых. Прилетают, наконец, вертушки из Газни. Облётная группа на двух Ми-8: в первом вертолёте — бойцы из 3-й роты, во втором — из 2-й роты, плюс два вертолёта огневой поддержки Ми-24. «Вперёд — на место падения!» - Приказы в армии не обсуждаются, приказы выполняются. Поможем нашим. Разведгруппа высаживается на горе. Первая подгруппа досмотра спускается в ущелье, вторая — остаётся на прикрытии. Тогда повезло — «бородатых» рядом не было. Горы Вечхаш - место гиблое. На два-три часа боя в обороне. в случае худого развития сценария спецназовцев не вытащили бы. Но рисковать надо! Это по-человечески. Досмотровая подгруппа нашла сбитый вертолёт. То, что осталось от экипажа, загрузили на борт. Группа возвратилась в ппд…

Расскажу вам про основной распорядок работы в отряде, чтобы вы имели представление о том, как планировались боевые действия.

В 668-м отряде три основные боевые единицы — 1-я, 2-я, и 3-я роты СпецНазначения («разведка»). На их базе, для выхода на войну, формировались разведорганы нашего «Баракинского батальона» — разведгруппы и разведотряды (РГСпН, РоСпН). В зависимости от конкретной боевой задачи, им придавалось нужное количество потребных расчётов и специалистов из соответствующих подразделений боевого обеспечения.

Остальной состав батальона — инфраструктура, которая работала на «разведку». Бронетехника, артиллерия, связь, минёры, тыловики, штаб и само командование — функционировали для «разведки». Она ходила «в поле»(«в горы») и делала результат.

основная цель спецназовской войны в Афгане была простая: дать результат! Чем больше, тем лучше! Потому, что всё это смертоносное оружие завтра могло быть применено против мирного населения и контингента советских войск в Афганистане.

«Результат» — это то, что можно потрогать руками и положить на склады: вооружение, мины, медикаменты, средства связи, аппаратура, секретные документы, экипировка и снаряжение

График отряда распределялся по неделям:

• 1-я неделя. Несение службы в нарядах.
• 2-я неделя. Подготовка к выходу.
• 3-я неделя. Поисково-засадные действия («Выход»).

В тёплое время года, как правило, 2-я неделя планировалась как и 3-я: выход на засаду.

В ппд основное время уходило на обслуживание техники, вооружения, занятия на стрельбище (стрелковые упражнения и тренировки, пристрелка оружия и т.п.).

Были ещё, так называемые «облёты», или досмотр местности. В которых участвовал личный состав штатных групп «разведки» из графика 1-й недели или тех, которые по каким-то причинам не выходили «в поле».

Один выход «в поле» длился от 3-х до 5-ти суток. В повседневной жизни наши офицеры были загружены полностью. не исключались, например, и различные командировки: сдать-принять технику, передать документацию, перелёты в Кабул или штаб бригады в Джелалабад и иные всевозможные служебные задания с вылетом из ппд. А ещё были ранения, болезни, лечение в санчастях и госпиталях...

«Выходом» в «афганском» СПЕЦНАЗе ГРУ назывались, как правило, засадные действия. Сколько таких выходов могло набраться у командира группы СпН? по моим подсчётам — от 30 до 50. Не считая облётов. Даже не помню, сколько их было за время моей службы в Афгане…

К тому же, офицеры «росли» по службе. Когда комгруппы становился командиром роты или замкомроты, ему гораздо больше приходилось заниматься оргмероприятиями… В поле он тогда выезжал лишь на броне — в качестве командира бронегруппы. Выезд же на броне, выходом обычно не считался. Но если бронегруппа, в составе какого-либо отряда, ночевала «в поле», находясь в дежурном состоянии, то разведчики снимались с довольствия и брали с собой сухпаёк.

В Афганистане я отслужил 2 года в должности командира группы Специального Назначения. Мне она нравилась! «Косить» от войны я и не мыслил. За четыре месяца до замены предложили должность начальника разведки отдельного отряда СпН. Дал уклончивый ответ – это казалась не интересным. Работа с людьми, а не с бумажками, – вот что меня привлекало! Капитан Владимир Воробьев, идя с повышением в 154-й отряд (командиром), предложил перевестись в братский «джелалабадский батальон» – на должность командира роты. Но я отказался – так привык к своему родному «Баракинскому». К тому же, знал уже, что будущий его отряд будет выводиться из Афганистана раньше, чем наш...

Информация

Лично я не занимался сбором информации о расположениях и передвижениях духовских бандформирований. Командование батальона просто ставило задачу командирам рот и командирам групп. Об источниках информации нам никто не сообщал. Для примера, не помню такого случая, чтоб моя группа или моя рота добилась результата по наводке афганского ХАДа(аналог КГБ). Думаю, что результативная информация проходила через ОАГр и от местных источников.

На афганских тропах

Вы, наверное, слышали такое понятие: "Кинжальный огонь"? огонь по врагу (из засады) РГСпН открывает внезапно, с близкого расстояния. Огонь — массированный и точный. Если банда или караван духов заступали в сектор обстрела, командир РГСпН давал команду на уничтожение. В ночное время, как правило, это был пуск первой осветительной ракеты. Почти сразу же запускались ещё несколько таких ракет. Чтоб подсветить местность. И вся группа начинала "молотить" из всех стволов. Необычайно грозное и очень впечатляющее зрелище! Кому из врагов повезёт ускользнуть? Маловероятно... После первых 3-х минут такого боя разведывательная группа переходила на редкие очереди.

Следующим этапом был досмотр и добивание противника. В ночное время часто проходил вместе с прибывшей бронегруппой. Днём — действовали по ситуации.

Если РГСпН "била" противника в светлое время суток, по интенсивности её огонь был точно такой же. Только без красочного фейерверка осветительных ракет.

Вы спрашиваете про первого уничтоженного душмана. Какая тут могла быть нумерация?»

Неоспоримые правила разведки

Я бы сказал, что были тогда, есть и сейчас неоспоримые правила разведки, которых нужно придерживаться. Если, конечно, хотите выполнить свою боевую задачу, и желаете выжить.

Самая главная примета, это напутствие перед боем. Когда в расположении ППД в строю перед самым выходом разведгрупп комбат или его заместитель говорил: "Ни пуха, ни пера!", каждый разведчик отвечал: "К чёрту!" Это был боевой настрой воинов. После этих слов разведчики как бы заряжались особой энергетикой и готовы были вести бой с любым превосходящим противником. Поэтому основной тост воинов-спецназовцев звучит так: "За удачу!" У СПЕЦНАЗа ГРУ она была часто. Разведчики воевали на чужой территории и в непосредственном соприкосновении с противником. Дерзость разведчиков и Удача стояли в едином строю.

Есть у разведки такой закон: «Каждый разведчик имеет право Голоса». Но решение принимает командир. Он берёт на себя ответственность за свою разведгруппу, за каждого своего человека.

"Разведчик два раза по одному месту не ходит". Бывали случаи, когда духи минировали те места, где раньше уже сидела разведгруппа в засаде и сделала результат. на одно и то же место… дважды — группы не садились. Для примера приведу два случая. Однажды в горах (севернее ущелья Дубандай) пришлось садиться там, где уже была «войнушка». Не знаю, кого там били. Но на той горе (отм. 2901, северо-восточнее н.п.Чинари) было много гильз. Однако район пребывания не давал иной возможности расположить группу. Пришлось тщательно проверять нужное место на предмет его минирования. Этот случай был исключением из правил.

И еще один пример: нам приказали занять определённую гору (отм. 2231). Когда лезли вверх, я обнаружил мину. Вывод напрашивался сам – скорее всего, высота заминирована. разведгруппа перешла на соседнюю вершину, ближе к кишлаку Дехи-Манака (восточнее ущелья Вагджан). Дороги и тропы просматривались. В тот раз мы никого не потеряли.

«По одному не ходить» – во враждебном окружении просто необходимо друг друга подстраховывать и прикрывать.

"Сам погибай, а товарища выручай"— старый суворовский принцип. Это уже проверка на прочность духа и просто человеческих качеств. После таких сложных ситуаций люди, до того малознакомые друг с другом, становились боевыми братьями.

Мнение о воинах-афганцах.

Бывает, что «афганец» – «афганцу» рознь.

Ничего не имею против тех, кто служил на теплых тыловых базах и складах. Не против службы военных клерков и администраторов. У них была своя работа. Каждый мог получить шальную пулю или подорваться на мине. Но извините – служба службе рознь.

Совсем тошно, если какой-то прохвост, продававший консервы, мыло, топливо, шмотки местным афганцам заводит разговор про «свои» небывалые подвиги. Еще тошней, когда какой-нибудь неправильный режиссер снимет кино – типа блокбастера о неизвестно каких воинах на неизвестно какой войне, но при этом обязательно упомянет про Афганистан.

С точки зрения Истории это аморально, даже преступно! Перед людьми, перед будущими потомками – выдавать ложь за действительность! При этом извращается роль настоящих бойцов, воинов, которые участвовали в реальных боевых действиях».

Нелегкое начало

Никто не послал бы сразу вновь прибывшего лейтенанта с разведгруппой на войну. Вспомните главное правило: "Самое большое преступление командира — это послать необученного солдата в бой". А все, кто впервые попадал в Афганистан, по сути, были необученными и не опытными воинами.

Поэтому "новеньких" офицеров "обкатывали" в соседних разведгруппах. Они ходили вторым номером у опытного командира группы, а практически в роли рядового разведчика. Потому что в группе уже был штатный заместитель командира группы из числа опытных сержантов.

После, примерно, трёх рядовых выходов, желательно в разных районах, а также после теоретических уроков бывалых командиров, предстоял самостоятельный выход. Молодых солдат тоже «обкатывали» потихоньку, только не всех сразу в одну группу.

Ноябрь-декабрь 1986г. РГ-424 л-та Е.Барышева (в кепке) после стрельбища пришла в расположение. Сзади-слева ротная газета 'Разведчик' на стенде, сзади палатка старшины (каптерка), правее ружейная комната, рядом рекламный щит.

Ноябрь-декабрь 1986г. Первый (стажерский, ознакомительный для командира РГ-424) выход в составе 2 роты за ущельем Вагджан, ближе к н.п. Мулла-Бахадур, степь Шикаркаладаг. В этом районе три группы сидели на разных тропах. Слева Е.Барышев, справа командир РГ-422 л-т П.Корчака (погиб 10.04.1987г.).

Первый выход

Разведгруппа СпецНазначения № 424 (4-й отряд, 2-я рота, 4-я группа). На 90% она состояла из солдат, сержантов моей штатной группы. Нужное количество добиралось из числа разведчиков других групп. Формирование РГСпН — свободное, на усмотрение её командира. Я мог сформировать состав группы хоть 50% на 50% : половина — из моей штатной группы( 4-я, 2-й роты), плюс другие. Условно говоря, «424-я» — это группа тяжелого оружия 2-й роты. По штату за ней числились: автоматические 30-мм гранатомёты АГС-17 «Пламя», крупнокалиберные пулемёты НСВС «Утёс», огнемёты «Шмель». На выход мы отправлялись по уже "накатанной" штатной схеме. Вооружение было примерно такое: АГС-17(или «Утёс») — 1 ед., пулемётов ПКМ — 3 ед., огнемёт «Шмель» — 1 ед., подствольных гранатомётов ГП-25 «Костёр» — 3 ед., АПБ(автоматический пистолет Стечкина бесшумный) — 1 ед., три 7,62мм автомата с ПБС, гранатомёты «Муха». Все, кроме пулемётчиков(ПКМ), были вооружены автоматами. Четыре радиостанции для внутренней связи Р-392. Плюс один связист придавался группе из роты связи. Всего 18 человек.

Первый выход обещал быть легким. У командования отряда были такие задумки. Район нетрудный, пересеченность местности небольшая, от ППД недалеко (до 20 км)... Но про «легкость» на выходе никогда не стоит говорить, даже думать об этом не надо...

Первую ночь просидели в засаде с левой стороны от автомагистрали Кабул-Гардез. Тропы и русла располагались поперек дороги и шли до самой трассы (направление н.п. Чаунай-н.п. Наве-Кала-н.п. Бедак). А продолжались с другой стороны дороги. Когда-то у тех развалин отряд бил первые караваны. До прихода спецназа духи, что дурные, «пёрли» по этим тропам и ничего не боялись. Пока их не начал бить спецназ. Со временем духи нахватались опыта и стали гораздо хитрее. В тех местах, где их "громили", они начали ставить мины. В свою очередь наши минёры вели свою войну, расставляли советские мины. Минная обстановка была такой, что вдоль дороги было понатыкано много мин: и наших и духовских.

Командир РГСпН, посоветовавшись с сержантами (все дембеля, что дорогого стоило), решил перейти дорогу и выдвинуться к тропам, которые вели в н.п. Бараки(задумка командования была такой — больше работать с правой стороны от дороги). Предварительно перед наступлением темноты и перед движением, разведчики сидели в русле и рассматривали карту. По карте уточнялся маршрут. Особое внимание командир РГСпН обратил на минные поля, отмеченные нашими минёрами на карте. «Мы эту местность хорошо знаем. Ходили здесь не раз. Вон там "били" банду» —сержант Гена Дианов махнул рукой в сторону кишлака Бедак . «Подойдем ближе к Баракам, там больше вероятность "зацепить" банду. Будем придерживаться вот этого русла»— поставил задачу командир РГСпН. Сказано — сделано. Наступили сумерки. А ночь выдалась, как назло, очень темной. "Не видно ни зги". Шли буквально на ощупь. И, как показалось командиру, начали забирать правее от русла… Но пришла успокаивающая мысль: «Надеюсь, Гена Дианов и Игорь Зобнин, знают, куда надо идти.» Легкий шорох ног в темноте и только тон-сигналы в наушниках радиостанций у сержантов...

И вдруг... Взрыв! Тишина была прервана яркой вспышкой. "Раненые!"— кто-то крикнул из головного дозора, — "Всем стоять на месте! Мины!"

Командира группы, лейтенанта, как будто по голове глушанули. Надо же такое случиться! Именно с ним и на первом выходе! Лейтенант подбежал к головному дозору. Сержанты перевязывали раненых. Убитых нет, вроде все живые. Пока разбирались с ранеными, подъехала бронегруппа. В первую очередь на броню загрузили раненых. Пока ехали в ППД, офицер ЦБУ вызвал вертушки из Кабула на госпиталь. Раненые были только из головного дозора. Бог миловал, — все четыре человека «словили» нетяжёлые ранения. Игоря Зобнина рубануло осколком в мягкую мышцу плеча, его отправили в Кабульский госпиталь на вертушке, думали что-то серьёзное. Три человека в мягкие части тела: бедро, ягодица, плечо. Они остались в ППД. 

Но лейтенанту от этого было не легче! Стыдно, досадно - места себе не находил! А тут ещё всех раненых поселили в палатку 4-й группы. Медсестра из медпункта приходила их перевязывать.

Лейтенат ждал "разборов полёта". "Всё — это конец!" Тучи сгущались, ходили разные разговоры среди офицеров на ЦБУ. А командир группы даже не мог зайти в свою палатку. Как ненужный кусок мяса стоял он между своей мазанкой и палаткой старшины. Мимо него прошёл замкомбата капитан Воробьёв В.Ф. Он шёл к командиру нашей роты: "Потом, потом..." Даже странно..."Не трогайте лейтенанта..."— послышалось сквозь гул в ушах молодому офицеру. Меня никто не отчитывал! Это был серьёзный психологический ход!

Ко мне подошёл сержант Гена Дианов, мой заместитель, старший головного дозора: «Товарищ лейтенант, хочу с вами поговорить». Вот тогда у меня и состоялся очень важный в моей воинской жизни разговор. Помню только спокойный тон немного заикающегося сержанта: «Запомните, товарищ лейтенант, на войне, как на войне - иногда стреляют!» И объяснил мне, что это за война. «А сегодня нам повезло. Все остались живыми». Мне, лейтенанту было очень стыдно. Самое главное, что я боялся потерять доверие своих солдат. Кто пойдет на войну с таким командиром, которому не доверяют подчиненные?

«Лучше бы я был вместо них в дозоре». Командир группы сделал для себя очень важный вывод: «Воевать и жить нужно по совести, так чтобы впоследствии не было стыдно за свои действия. Даже если на пути человеческом появляется испытание ценою в жизнь.»

И, точно в ответ на такие мысли, вот какие, важнейшие для него слова, он услышал от своего сержанта: «Мы с вами ещё повоюем!» Услышанное как бы давало ДОБРО на мою дальнейшую службу в афганском спецназе. Уверен, что замкомбата и офицеры роты прислушивались к мнению наших сержантов. Их оценка для командования была весьма значимой. Бывало и такое, что старослужащие сержанты, солдаты могли существенно повлиять на дальнейшую судьбу командира. Одна только оброненная фраза: «Мы боимся и не хотим с этим офицером ходить на войну» могла отправить недобросовестного офицера из спецназа в другие рода войск.

Впереди лейтенанта ждали иные испытания...

Мл. сержант Игорь Зобнин на 2-й день сбежал из госпиталя и на почтовой вертушке вернулся в родной отряд.

— Скучно там. Не для меня такая жизнь, — услышали мы его слова.

Война - наша работа

Разведотряд в составе двух разведывательных групп (РГСпН № 424 и 423) по приказу командования был направлен в район н.п. Мазгин для проведения поисково-засадных действий. Район не обещал ничего хорошего. Ведь это был выход из ущелья Сурхоб (второе название Сурхаб), где начинался базовый духовский район (по разведсводкам — до 1000 - 1500 чел.). Там в пещерах у них было всё для войны. Советскими войсками здесь операции не проводились. Только авиациия бомбила иногда. И вертолётчики в стороне летали от этого маршрута.

А ещё эта фраза, выроненная замкомбата при постановке задачи: "Нам нужны хотя бы трупы (духовские имелись ввиду)». Она как-то очень нехорошо резанула ухо и запала в голову командира новоиспечённого отряда... У меня, командира разведотряда ( РОСпН №420), появилось плохое предчувствие. Лёгким холодком пахнуло по спине...

За несколько дней до этого к мятежникам в плен попал солдат из нашего батальона. Его решили обменять на любого духа: живого или мёртвого. Убитый «моджахед» тоже годился (для последующего захоронения его «соратниками»). На подобный обмен душманы тогда соглашались.

В то время по замене к нам прибыл Юра Орехов — новенький лейтенант на должность командира 2-й роты. В качестве разведчика решили "обкатать" его на боевом выходе. Чтоб представление имел о нашей войне, о засадных действиях в условиях Афганистана...

Ночью мы ходили по району, даже у самого выхода из ущелья. Поставили на тропе мины. Нужно было срочно прятаться на дневку в таком месте, чтобы контролировать тропу и идущих по ней духов, если таковые объявятся.

Зима (ноябрь-декабрь) 1986г. Типичная картина. Разведгруппа от 2-ой роты баракинского отряда отдыхает на дневке. До выхода 'в засаду' остается совсем немного 15-20 мин. Солнце опускается за горизонт. Недалеко от горы Мухаммедага-Вулусвали ( в простонародье 'Мухамедка')

Зима (ноябрь-декабрь) 1986г. РГ-424 в составе отряда расположилась в русле, в районе засады западнее н.п. Мулла-Бахадур. В 'поле' выбросили три группы от 2-ой роты баракинского отряда СпН на разные тропы, возможном продвижении противника. Командир РГ-424 лейтенант Евгений Барышев слева от группы.

Разведотряд расположился в заброшенном кишлаке, недалеко от тропы. Головной дозор группы из четырёх человек расположился в разбитом дувале ближе к ущелью, метрах в 80-ти от основных сил. "Духи идут,"— услышали мы по радиостанции мл.сержанта Володю Коргуна из «головняка». Подпустили их, завязался бой. Обстановка сложилась так, что отряд окружили. Душманы вели огонь с трех основных направлений. Командир отряда расположил подчиненных по секторам обстрела. С одного направления духи пошли цепью, в полный рост. Наверное, были обкуренные. Возникла необходимость в срочной эвакуации головного дозора, потому что их развалины хорошо пристреливались духами. Быстрее вытянуть из дувала головной дозор и расположить в районе обороны основного состава отряда! Но для начала нужно было развернуть тяжелое оружие. Пулемет НСВС "Утес" на пригорке начал разворачивать ряд. Ваня Лагутин (белорус). Ему помогал помощник пулеметчика ряд. Ибадов (таджик). Командир отряда был рядом с ними на подстраховке. Пули летели совсем рядом. Молодые солдаты не испугались! В это же время в кишлаке на крыше развернули АГС-17. Командир отряда этого не видел. Потому что был занят своей войной. По расчёту "Утеса" стреляли духи и не давали бойцам сосредоточиться. Командир стрельбой из своего автомата прикрывал Ваню Лагутина. Напротив пулеметного расчета, на другом пригорке, метрах в 100 примерно, душман выстрелил из гранатомета по командиру. Граната пролетела над головой. Патроны в магазине у лейтенанта закончились, и он закричал: "Ваня, прикрой!" Ваня только успел зарядить ленту в "Утес" и пустил первую очередь из пулемета по духу. Душман выстрелил по офицеру второй раз. Вторая граната пролетела еще ниже, был слышен её шорох. Чуть-чуть не хватило... Сантиметров 20. У Вани Лагутина заканчивается лента: "Командир, прикрой!" Ибадов помогает зарядить вторую. Лейтенант стреляет в духа, уже вкатившего третий «снаряд» в ствол гранатомета РПГ-7. Автоматная очередь не даёт ему прицелиться. Живучий, гад! — Не дать духу стрельнуть в третий раз! Общими усилиями как-то "загасили"…

Но, самое главное испытание у лейтенанта и его разведотряда было ещё впереди. — Надо вытаскивать и эвакуировать раненых из головного дозора. Душманы тоже не слабо "накрошили". Многие дувалы давно пристреляны. Вот чем в свободное время они занимались, ведь базовый район их — рядом.

Командир отряда поставил задачу пулеметному расчету во главе с сержантом Мирзагаевым закрепиться на пригорке, где недавно был духовский расчёт из четырёх человек и откуда стрелял гранатометчик.

Броня под руководством Капитана Владимира Воробьева и его помощника ст. лейтенанта Игоря Буги мчалась уже полным ходом! Бронегруппу вызвал командир РГ-423 л-нт Виталий Боков. Все это время он организовывал оборону в кишлаке с другой, меньшей половиной отряда. А также связывался с огневой точкой ДШБ и в дальнейшем вызывал огонь приданной им артиллерии.

…Лейтенант с мл. с-том Горбуновым перебежками приблизились к малому глинобитному строению. Там, за полуразрушенной стеной, лежали окровавленные товарищи. Их надо эвакуировать! Разведчики поняли, что без бронегруппы здесь не справиться.
Начался усиленный обстрел из стрелкового оружия. Мл. сержант заскочил в развалины. 
Командир остановился у стены и приказал Горбунову лежать в дувале, ждать группу эвакуации. Пули летели со всех сторон: под ногами, сбоку, над головой. 
В голове у лейтенанта была только одна мысль: «Спасти ребят и выбраться из окружения!»

Переместившись перебежками к основному составу отряда, командир продолжил руководить обороной. Пулемет НСВС усиленно заработал по стрелявшим мятежникам…

Тем временем бронегруппа приблизилась к кишлаку, где тоже оборонялась группа разведчиков. Лейтенант побежал навстречу подходящей колонне БэТээРов. Одну машину подогнали ближе к разрушенному дувалу, чтобы эвакуировать раненых. Остальные шесть машин распределили по секторам обстрела. Под прикрытием огня пулеметов КПВТ, НСВС, ПК была осуществлена эвакуация раненых.

Защита брони и выстрелы пулеметов сделали свое дело. Огонь духов стал уменьшаться. Но постреливали они до тех пор, пока отряд разведчиков не выехал из опасной зоны.

Результат отряда оказался плачевным. Спецназ положил четверть сотни душманов, но и сам понес потери: погибли два разведчика-минера младший сержант Захарченко и рядовой Ткаченко, а трое бойцов из головного дозора младшие сержанты Владимир Коргун, Александр Горбунов и рядовой Павел Рыбин были тяжело ранены.

В том бою сильный характер проявили молодые скромные ребята: Лагутин и Ибадов. Старослужащие совсем по-другому стали к ним относиться. Молодые разведчики были приняты в воинское братство.

впоследствии в батальон поступила информация, что мятежники в том районе планировали организовать засадные действия против групп советского спецназа. Но в данном случае наш разведотряд их опередил.

Декабрь 1986г. Досмотровая группа от 2-ой роты ждет вертушки на вертолетной площадке рядом с кишлаком Вуни-Суфла. По всей видимости, собрались срочно, после построения. Потому что на голове солдатские шапки. Обычно на выходы ходили без кокард, или в подшлемниках (вместо шапок). Слева-направо: л-т Евгений Барышев, л-т Павел Корчака (погиб 10.04.1987г.), ряд Ютуков В., серж. Гена Дианов, м.с-т Георгий Пасахович, ряд.Чубаров, ряд. Рыжкин

Разноцветные душманы

В Афганистане ходили разговоры про какое-то загадочное спецподразделение «Чёрные аисты». Помню, когда моя РГСпН выдвигалась в район н.п.Сепест для устройства засады, старослужащие солдаты рассказывали, будто бы в первый год работы отряда, именно в русле около Сепеста, били духов в чёрной форме. Половину банды уничтожили. Вторая половина отстреливалась и вроде как убежала. Утром пришло время провести досмотр местности. Разведгруппа спустилась в русло. Но раненых духов не обнаружили. Лишь кое-где видны были пятна крови. Оставшиеся духи забрали раненых и стрелковое оружие…

Думаю, что в этих слухах много преувеличений. В Пакистане были учебные террористические центры, в которых обучали душманов для войны против советских частей. Их было несколько. Допустим, что там в каждом отдельном центре была определена своя форма по цвету: в одном камуфлированная, в другом болотно-зелёная, в третьем чёрная... Для нас, разведчиков, они были просто душманами («душман» — враг, вражина). Нам было без разницы, с кем воевать: с белыми, с чёрными, с коричневыми..,—  хоть с какими.

Октябрь-ноябрь 1987г. Разведгруппа 424 на дневке в районе развалин у кишлаков Калабахадур, Тандан. Группу дополняли личным составом из РГ-421. В центре у АГС-17: сержант Кямиль Мирзагаев, ряд. Цибульский (в черной кофточке).

Зима 1987г. Типичная картина как 'снимали'(забирали) группу после нереализованной засады. Провинция Логар. Разведгруппа от 2-ой роты. Бронегруппа 420.

Январь 1987г. РГ-422 на выходе в районе юго-западнее кишлака Бедак, степи Альтамур, ближе к развалинам двух кишлаков Добари (Гардезское направление). Командир РГ-424 л-т Е.Барышев.

Январь 1987г. РГ-422 на дневке в районе юго-западнее кишлака Бедак, степи Альтамур, ближе к развалинам двух кишлаков Добари (Гардезское направление). Командир РГ-424 л-т Е.Барышев слева, Командир РГ-422 л-т Корчака Павел справа (погиб 10.04.1987г.). С другой стороны возвышенности снега нет.

Зима 1987г. Территория 2-ой роты баракинского отряда. Командир РГ-424 после постановки задачи в штабе двигался по направлению к своей палатке-землянке (вдалеке слева). Справа вдалеке ружейная комната 3-ей роты.

Зима 1987г. По направлению дороги Гардез-Кабул, за ущельем Вагджан. В заброшенном кишлаке - недалеко от н.п. Шикаркала. Темнеет. Командир л-т Евгений Барышев собирается 'в засаду'. Рядом с ним готовиться его 424-ая разведгруппа.

Зима 1987г. По направлению дороги Гардез-Кабул, за ущельем Вагджан. Командир РГ-421 старший лейтенант Василий Саввин на дневке в заброшенном кишлаке - недалеко от н.п. Шикаркала собирается 'в засаду'.

Зима 1987г. Десантирование группы от 2-ой роты баракинского отряда СпН. Перед наступлением темноты. В районе гор Гардезхейлутир.

 

Зима (февраль) 1987г. РГ-422 на дневке. Между кишлаками Чаунай и Сепест, ближе к Сепесту. Слева стоит л-т Барышев Е. Справа лежит в лисьей шапке командир РГ-422 л-т Павел Корчака (погиб 10.04.1987г.).

Зима (февраль) 1987г. РГ-422 на дневке. Между кишлаками Чаунай и Сепест, ближе к Сепесту. В центре слева мл.с-т Г.Пасахович, справа л-т Барышев Е.

Февраль 1987г. РГ-422 на дневке в районе гор Гардезхейлутир. Между кишлаками Чаунай и Сепест. Второй слева лежит на спальнике командир РГ-422 л-т Павел Корчака (погиб 10.04.1987г.), справа от него сидит командир РГ-424 л-т Евгений Барышев.

Зима 1987г. РГ-424 на дневке в районе гор Гардезхейлутир, на тропах от Абчакана до Чауная. Командир РГ-424 л-т Барышев Е. (куртка 'горка' с капюшоном).

Солнечное утро

10 апреля 1987 года. нежилой кишлак Сепест (второе название – Сепеч), где сходились русла и тропы. Три разведгруппы сидели в засаде, каждая на своем направлении. Около восьми утра со стороны Абчаканского ущелья показался не рядовой караван. такого старослужащие ещё не видели! его голова (около 30 верблюдов) завернула в просторный дувал ближайшего к горам кишлака Найкарай. Сюда же подтягивалась «нитками» по 20 – 25 вьючных, включая лошадей, и основная часть каравана, всего более ста... хвоста каравана не было видно...Сколько же их? Не сосчитать.

«Проводка» (группа обеспечения проводки каравана, в данном случае,—несколько банд) подходила с разных направлений. Судя по всему, все силы стягивались к Сепесту, где проводники должны были получить команду на дальнейшее продвижение.

421-я группа во главе с командиром ст. лейтенантом Василием Саввиным начала бить проводников каравана со своей, левой(западной) стороны. Сразу после неё в дело вступила 422-я группа лейтенанта Павла Корчаки, которая открыла огонь по зашедшим в Сепест бандитам со своей, правой стороны. Духи попрятались в дувалах. 424-я группа, занимала хорошую позицию на высокой горе юго-западнее 422-ой, и пулеметом «Утес» обеспечивала общее огневое прикрытие. в бинокль было видно, как напуганные проводники пытаются завернуть караван в ближайшее ущелье.

В кишлаке Сепест духов, вроде как, уничтожили. На досмотр пошли разведчики группы л-та Корчака. Глиняных дворов было несколько...

Еще рано утром командир РГСпН-424 послал проверить подозрительную тропу у подножия горы командира отделения с-та Пасаховича с двумя солдатами… По ситуации получилось так, что это отделение из трёх человек помогло 422-й группе уничтожить оставшихся духов.

Сержант подошёл к входу одного из дувалов (дувал - это стена (тадж.), иногда называли маленький двор или строение, т.е закрытый по периметру одной стеной). Напротив него стояла белая навьюченная лошадь. Сержант уже намеревался переступить порог дувала. Но л-т Корчака, командир 422-й, остановил его за плечо и на досмотр пошёл первым. Никто из группы не мог предположить, что за левой мазанкой была небольшая пристройка.

Очередь подкосила лейтенанта. Там были духи. Вполне возможно, что они пришли ещё накануне и поджидали караван в кишлаке. Душманы отстреливались. Тяжелораненый лейтенант упал на землю. С правой стороны от пристройки в 3-4 метрах стояло большое дерево, около 80-ти см. в диаметре. Огонь духов был интенсивным. Георгий бросил гранату в пристройку и вдогон пустил очередь из автомата. Ему удалось спрятаться за дерево и оттуда вести огонь.

Он попробовал вытащить лейтенанта. Но тот уже не дышал. Всё внимание переключилось на духов. Разведчики всё-таки вытащили общими усилиями своего офицера. 422-я, оказавшись без командира, потеряла управление. Вовремя подоспел командир 421-й РГСпН Василий Саввин, который взял старослужащих солдат и продолжил обстрел противника. Но когда он проник во двор, духи заблокировали выход. Вася оказался в западне. Тонкие стены дувала простреливались даже из автомата». Ему угрожала опасность. Основной караван духов, как только завязалась перестрелка, начал ретироваться в Абчаканское ущелье.

Командир 424-й РГСпН л-нт Барышев поставил задачу сержанту для прикрытия отряда из НСВС. Лейтенанту необходимо было самому разобраться, что там творилось в кишлаке? В это время там шел бой... Вовремя подоспел...

Евгений остановился у левого входа в соседний дувал, который был чем-то похож на правый. Только за правым порогом уже шла маленькая война. Василий кричал: "Ребята помогите! Ну, помогите же, кто-нибудь!" За левым порогом была неизвестность... Сержанты и солдаты стояли в оцепенении. Психологически они не решались переступить через этот порог. Только успели расположить пулеметный расчет у входа. Один из сержантов негромко сказал лейтенанту: "Это сможете сделать только вы". Долго не раздумывая, командир взял в левую руку автомат, в правую гранату Ф-1 и забежал во двор. Пробегая мимо стены, за которой был Саввин крикнул: "Потерпи немного, сейчас иду!" А сам тем временем побежал в сторону двух пристроек-мазанок. Кто знает, может со вчерашнего дня, там остались духи. Первая граната полетела вовнутрь комнаты. Взрыв, пыль, автоматные очереди по углам, все пусто. Также отработал во второй пристройке. А дальше был глиняный забор с небольшим уклоном в правом углу. Лейтенант посмотрел туда...За забором вроде никого...Хотя нет. Один дух бежал, петляя между извилинами русла, в сторону гор и ущелья. Командир выстрелил из автомата. Душман бежал дальше. Лейтенант скомандовал пулеметчику. Но пулеметная очередь не догнала духа... Лейтенант вернулся к злополучному забору: "Вася, я здесь!" Стрельба духов с той стороны забора усилилась. Пули летели через стены маленькой пристройки, как через решето. Василий забежал в угол. "Братишка" протянул ему автомат прикладом вниз. Василий вначале ухватился за приклад, а затем за локоть товарища. В самое время успел преодолеть забор. Присел на корточках, немного отдышался... Работы осталось немного. Со стороны крыши лейтенанты прострелили дыры автоматными очередями, а затем забросали духов гранатами. Последние моджахеды были уничтожены.

Среди душманов оказался немецкий доктор. Он был одет в афганскую национальную одежду, и с «моджахедовской» бородой. При нём нашли фотографии с пейзажами тихой и спокойной Германии в кругу жены и детей. И чего ему дома не сиделось?

Командир 422-й РГСпН Павел Корчака погиб. Солдаты не могли в это поверить. Совсем недавно их командир был живой и лежал за камнями бойниц вместе с ними. Вместе шутили, из одной банки ели консервы, из одной фляги пили воду, вместе мечтали… о будущей мирной жизни...

Тело командира 422-й РГСпН положили на борт прилетевшего вертолета Ми-8. Солдаты стояли на краю русла и не могли сдержать слёз, когда вертолёт, наклонив нос к земле, начал удаляться в направлении Кабула. Автоматчики подняли стволы автоматов вверх и дали прощальный салют, последние почести своему командиру. Слава тебе, Командир! Слава!

Прошло много лет… наше время… Владимиру Воробьеву из Германии передал привет какой-то доктор: «Спецназ в Афганистане хорошо воевал...»(?)

Весна (март 1987г.) РГ-424 на дневке в русле между кишлаками Чаунай и Сепест. Район гор Гардезхейлутир. Слева два друга: ряд. Владимир Ютуков и ряд.Рыжкин.

Весна 1987г. РГ-424 на дневке. В районе между кишлаками Чаунай и Сепест. Слева-направо: 1-ый радист роты связи, серж. Николай Сорокин, мл.ст. Георгий Пасахович, ряд.Игорь Зобнин, л-т Евгений Барышев, мл.с-т Горбунов.

Весна (апрель-май) 1987г. Усиленная до 25 чел. РГ-424 на выходе в районе поста ХАД около н.п.Бараки. Там была организована 'дневка'. В ночь выходили за пределы крепости. Первый слева командир РГ-424 л-т Барышев Е. Справа от него сотрудник афганского ХАД. Молодой человек очень уважал русский Спецназ, немного разговаривал по-русски, мечтал приехать в Советский Союз. Специально для него (днем в свободное время) Евгений Барышев нарисовал в его блокноте рисунок на память.

Цена ошибки

Апрель 1988г.

Утром, 17-го апреля, досмотровая группа во главе с замкомбатом Виктором Головко и замкомроты Василием Саввиным в первой вертушке, а также командиром 421 РГСпН Владимиром Шелогуровым во второй вертушке, полетели "на облет" в сторону Газни. Необходимо было посмотреть горные перевалы и некоторые тропы.

Залетели в соседнюю провинцию и развернулись обратно в сторону ППД. Северо-восточнее от н.п. Газни на плато между гор обнаружили небольшой караван до 20-25 вьючных животных (в основном ишаки).  (по словам очевидцев, это шла часть каравана, большой караван стоял в соседнем кишлаке, вероятно, от 100 до 200 вьючных)

Обычное дело досмотр. Духи шли не спеша. Ничего не предвещало беды. Спецназ налетел - тут как тут.

Досмотры всегда проводились быстро. А здесь были явные духи, со стрелковым оружием! И при этом они начали отстреливаться из автоматов и гранатометов. Первым заходом две "Восьмерки" (Ми-8) и два "Крокодила" (Ми-24) нанесли огневое поражение духам из своего штатного вооружения. После первого круга Ми-8 с двумя подгруппами сели на перевале для досмотра каравана и уничтожения оставшихся еще в живых духов. Первая подгруппа была уже совсем рядом, около 30 метров от забитого каравана. Разведчики продолжали стрельбу. Необходимо было досмотреть караван и добить раненых духов, если такие еще оставались.

Но с пилотами Ми-24 случилась какая-то нестыковка. Вертушки огневой поддержки сделали боевой заход и отстреляли боекомплект. РГ была рядом у каравана! Разрывы от снарядов НУР зацепили разведчиков. На первую подгруппу во главе с замкомбатом Виктором Головко обрушился основной шквал ракет. Казалось, такое удачное начало, а дальше было ужасно... Этот облет закончился большой трагедией. Многие разведчики были посечены осколками. Кого-то ранили в бою. 

Досмотровую группу срочно эвакуировали в Газни. Там раненым разведчикам оказали медицинскую помощь. 
С горечью и печалью отреагировали военнослужащие и служащие 668 отряда СпН, услышав по радиостанции в ЦБУ печальное известие о "результатах" боя.
Караван был уничтожен, но разведчики "заплатили" за него слишком дорогую цену. Там, на поле боя, скончался тяжело раненый майор Виктор Николаевич Головко. Слава Герою!
В ППД батальона также поступила информация, что при досмотре погиб замкомроты ст. л-т Саввин В.И. 

Печальное известие дошло до разведчиков родной 2-ой роты. Командир 424 РГ в это время стоял у каптерки (палатка старшины роты). На глазах появились слезы. Напряжение, которое накопилось у лейтенанта за всю его непродолжительную службу в Афганистане привело его в немое оцепенение (ведь это был уже второй погибший офицер роты, это не просто боевой товарищ, а воинский брат "крещенный" на поле боя). Старшина Леня Сапронов взял лейтенанта за рукав и потащил в каптерку. Из термоса кружкой зачерпнул какой-то жидкости и сунул лейтенанту под нос: "Пей!" Командир группы молча залпом выпил всю кружку. Брага немного ослабила напряжение. Лейтенант присел на табурет в каптерке. Старший прапорщик налил вторую кружку...

Вечером в комнате замкомроты Саввина собрались его сослуживцы, чтобы помянуть Василия. Пришли офицеры и женщины батальона, принесли фотографию замкомбата Виктора Головко. На стене висела маленькая "рамка" (отрезанный кусок ватмана) с фотографией В.И.Саввина и описанием его подвигов. Рядом с ней расположили фотографию Виктора Головко.

Утро следующего дня было солнечным, но не радостным. Отряд поднимался по своему распорядку дня. На душе будто "кошки скребли". Ничего не хотелось делать.

И тут из ЦБУ донеслись радостные крики: "Васька живой!" Командир РГ-424 пошел на ЦБУ узнать, что за информация гуляет по батальону. Радости не было предела! Ваську мы похоронили. Но оказалось, что из-за большой потери крови он потерял сознание, а также получил сотрясение головного мозга, ранение предплечья и левого бедра.

Васька был весь в крови. Первоначально подумали, что он погиб... Но не тут-то было... Его госпитализировали. Не прошло и месяца Василий Саввин вернулся в свой батальон для дальнейшего прохождения службы... Жизнь продолжалась...

А "рамку" с фотографией, где черная полоса наискосок, пришлось подарить Васе на память.

Было такое мнение (это касалось всех афганских сражений), что ни какая результативность не может оправдать потерю своих подчиненных. Если в бою при уничтожении каравана или банды погибали разведчики, то вспоминали не результат, а боевые потери…

Ошибки — это тогда, когда были боевые потери.

Недостатки — это тогда, когда результат мог бы быть больше.

Боевые действия в Афганистане не стоит сравнивать с Великой Отечественной, когда за жизнью человека стояла Родина. И кому-то нужно было за неё умирать. В Афгане были ситуации, когда за жизнью человека стояла другая жизнь.

Абчаканский караван

В апреле начали "открываться" горные перевалы. В мае духи пошли по разным тропам и направлениям. Отряд начал свою работу, появились первые банды и караваны. В батальон по разведывательным каналам приходила информация о выходах больших караванов из Пакистана. после зимнего затишья отряд надеялся на большие результаты. Особенно их ждала наша 2-я рота. Она, как сжатая пружина готовилась к броску и ждала лишь подходящей цели... В среде разведчиков Баракинского батальона бытовал дух здорового соперничества. между нашими тремя ротами СпН постоянно шло негласное соревнование по результативности. Каждый разведчик гордился своей ротой. Майский период совпал с демобилизацией основного состава (этот большой призыв был костяком батальона). Прибывали полугодичники, молодые по афганским меркам, неопытные солдаты.

Командование батальона во главе с комбатом Анатолием Корчагиным и его заместителем Владимиром Воробьёвым решило: организовать засаду на наиболее вероятном пути движения каравана мятежников. Была получена информация (от ОАГр — Оперативно-Агентурная Группа ГРУ), что из Пакистана в направлении на Бараки движется очень большой караван. И его предположительный маршрут будет проходить через кишлаки: Сепест – Альтамур – Чарх. Там вдоль гор рассыпались несколько сухих русел. Первоначальный замысел был таков: забросить на вертушках РГСпН-424 (во главе с командиром группы л-том Барышевым) ближе к населённому пункту Альтамур, где сходились тропы и русла. Чтоб наверняка «зацепить» караван. В том районе был переход через автомагистраль Кабул-Гардез. Предстояло осмотреть местность между Сепестом и Альтамуром.

Вместе с командиром РГСпН №424 собирался пойти и замполит роты ст.л-т Павел Трофимов. Эта засада обещала быть "крайней" в числе его выходов. Замполит готовился к замене.

Практически каждый день (либо через день) из отряда вылетала облётная группа для осмотра провинции Логар и соседних с нею территорий...

12 мая 1987 г. Комбат майор Корчагин договорился с газнийскими вертолётчиками совместить облёт с рекогносцировкой (осмотром местности, где предстояло проводить засадно-поисковую деятельность). Необходимо было обследовать то русло, в которое на следующий день планировалось выбросить (посадочным способом) разведгруппу, максимально обеспечив скрытность десантирования.

В батальоне и в роте на тот момент опытных бойцов было мало. Большинство дембелей уже уволились. Из Кабула на «вертушках» прибыли молодые солдаты. У замкомроты Василия Саввина был день рождения. Он сам хотел посмотреть местность, чтобы дать дельные советы командиру группы на предстоящую засаду. Но "навалилась" работа с молодняком. Вместе с командиром 423-й группы лейтенантом Виталием Боковым, он остался в пункте постоянной дислокации встречать молодое пополнение.

После постановки задачи «на облет» л-т Барышев поспешил напрямую в ружейную комнату, где его дожидался старшина. Разведгруппа вместе с замполитом уже выдвинулась в район вертолетной площадки. Лейтенант быстро получил автомат с одним магазином и поторопился на вертолетную площадку в своей повседневной форме и неуставных туфлях "на босу ногу".

Он не захотел возвращаться обратно в землянку за нагрудником и рюкзаком, 

посчитал это плохой приметой. Запланирована была только рекогносцировка местности в указанном районе. 

Разведчикам повезло. Ведущим вертолётом управлял опытный пилот Николай Майданов.
Досмотровая группа 424 неполного состава вместе с её командиром лейтенантом Евгением Барышевым и замполитом 2-й роты Павлом Трофимовым, поднялась в воздух примерно в 14:00. Группа была укомплектована боекомплектом и штатным оружием: автоматы, два пулемёта ПКМ, один автоматический гранатомёт АГС-17. Возрастной состав группы: два дембеля, человек пять "полуторагодичных"(?), а остальные - "годичники".
Сколько их было? – «Нас ни много и ни мало, нас 13 человек» - так шутили разведчики после операции. Неизвестно, считали они тогда двух офицеров и одного радиста в том числе?

Полетели по "малому кругу": Падхаби-Шана - Чарх - Альтамур – Сепест. Возвращаться планировали через заброшенный кишлак Абчакан.
В первой вертушке летели: командир досмотровой группы №424 и замполит 2-й роты. Офицеры находились в кабине пилотов и следили за панорамой, проносящейся под ними. Во второй вертушке летели: старший подгруппы — сержант Николай Сорокин и его помощник младший сержант Игорь Зобнин со своими бойцами. Подлетая к Абчаканскому руслу, командир ДГ №424 вышел в салон вертолета и посмотрел в правый иллюминатор, хотел лучше рассмотреть русло.

Разведчики внимательно обозревали окрестности, не замечая ничего подозрительного… Только один из них Георгий Пасахович, вдруг вскочил с места и устремился к командиру. Со своим командиром группы лейтенантом Барышевым он едва не стукнулся лбом. «Я видел двух духов на лошадях в русле!» — воскликнул Георгий. «А я видел двух — сидели на краю русла!» — подтвердил офицер... Но вертушка стремительно удалялась от этого русла… Она летела в батальон… «Надо срочно...» (У вертолётчиков — строгий график по времени. У них — лимит топлива!).— решение принимать нужно было мгновенно.

Евгений Барышев забежал в кабину пилотов и крикнул командиру: «Духи в Абчакане! Садимся на досмотр!» Замполит ничего не понимал, смотрел на лейтенанта широко открытыми глазами. Майданов ответил, что не хватает топлива: «Если улетим, то группу подстраховать — не сможем!»

«Приземляйся!» — крикнул лейтенант в приказном порядке, — «срочно вызывайте броню! Мы будем ждать броню!». Молодой офицер надеялся на УДАЧУ! На войне от нее тоже очень многое зависело. Николай Майданов понял всё с полуслова. Это был настоящий вертолётный АС. Последовал разворот на Абчакан.

Высадка группы — с левой стороны русла. Первая «восьмёрка»— ближе к нему, вторая — немного далее. Обе подгруппы были высажены в «мёртвую», непростреливаемую зону. В 424-ой ДГ — всего одна радиостанция «Ромашка» (для связи с «воздухом») и две портативные станции Р-392 (для связи между подгруппами).

для прикрытия своего тыла командир досмотровой группы определил место замполиту и второй подгруппе (сержантам Коле Сорокину и Игорю Зобнину вместе с их бойцами). Еще в вертолёте командиру ДГ-424 пришлось взять у бойцов по автоматному магазину и набить ими свои боковые карманы.

Вперёд! — На край русла! Русло — это большой каньон шириной от 80 до 150м. и глубиной 10-20м. Все вертолёты (пара Ми-8 и пара Ми-24) сделали по два захода, обстреляв каньон из всего бортового вооружения. По противоположному склону русла, слева-направо-вниз по тропинке (под углом градусов 30) убегало приблизительно с дюжину духов. На дне же русла ничего нельзя было разобрать, — там была "зелёнка".

Бойня началась! Разведчики начали работать из стрелкового оружия, срочно развернули АГС-17. Но стрелять командиру группы и сержанту Чубарову пришлось почти из положения лёжа. Справа со стороны ущелья по разведчикам заработал крупнокалиберный ДШК, полетели густые автоматные очереди. ДГ-424 закрепилась на краю русла.

Сколько может драться разведгруппа из 13 человек против неизвестного противника? - Кто знает? …Но, получилось так, как должно было получится! Помощь прилетела вовремя! Командование батальона в той ситуации сориентировалось быстро. Немногим более часа понадобилось на заправку вертолетов, сборы новой облетной группы и на обратный маршрут - к месту боя. Повезло, что в запасах ГСМ у соседнего десантно-штурмового батальона оказалось резервное вертолётное топливо. Пока вертушки заправлялись, в 668-м отряде собрали облетную группу из опытных бойцов под руководством ст.л-та Сергея Клименко. Досмотровую группу возглавил замкомбата к-н Воробьёв, который потом на поле боя командовал отрядом.
А из ППД батальона вышла первая бронегруппа в количестве 7 БТР. За ней последовала вторая бронегруппа смешанного состава – БМП-шки 1-ой роты и БТРы 2-ой роты. Судя по карте, совсем недалеко: тридцать с лишним километров. 

Но выражение «Гладко было на бумаге, но забыли про овраги» хорошо подходило под описание той местности. И если первая половина маршрута проходила по шоссе, то вторая продолжалась по пересеченной местности. Скорость движения колонны могла снизиться с 60 до 10 или 5 км/ч

Все силы 668-го, кроме молодых солдат и бронегруппы 3-й роты, бросились на Абчакан. Третья рота работала в другом районе. В тот день она рванула на помощь своему лейтенанту Сергею Полозову. Он из засады забил караван с оружием и боеприпасами, в котором было около 25 вьючных...

А в батальоне остались дежурные офицеры и молодые, необстрелянные солдаты. "Желторотики" смотрели по сторонам и пытались вникнуть в обстановку. В ППД уже ставили задачу: «Приготовиться к обороне!» От духов можно было ожидать любых провокаций.

Соседний ДШБ (десантно-штурмовой батальон 56-й одшбр, ппд — Гардез) также п`одняли по тревоге. Их бронегруппы поставили на прикрытие района операции спецназа, ближе к горам. Воробьёв не стал их подпускать близко к Абчакану, чтоб не задеть случайно. В ДШБ были танки и артиллерия, которыми они простреливали ущелье.

По прилёту резервной группы, командир ДГ-424 Е.Барышев доложил обстановку к-ну Воробьёву и показал направление огня. Замкомбата принял на себя командование образовавшимся 420-м отрядом.

Командир ДГ-424 вместе с прибывшим ст. л-нтом Клименко и его подгруппой, пригибаясь, на полусогнутых, пошли вдоль русла и заняли позицию ближе к ущелью, на пригорке. Дальше — хорошо простреливаемая духами зона. Наш пулемётчик направил ствол ПКМ в сторону ущелья. Несколько раз мятежники пытались отбить караван.

Но спецназ закрепился цепко. Душманы пробовали атаковать …даже на …лошадях. Но тщетно. По приходу первой бронегруппы отряд спецназ уже основательнее укрепил свои позиции. Духи стреляли реактивными снарядами (РС), били из безоткаток. Спецназовцев обстреливали даже фосфорными снарядами. Повезло, что основные разрывы были на противоположной стороне русла. Противоположный его уклон горел ярким пламенем.

Советский спецназ и ДШБ тоже усилили огонь в сторону ущелья и гор. С наступлением темноты душманы замолчали. Помогла ещё и армейская авиация. Пара Су-25 сбросила бомбы в Абчаканское ущелье и «отработали» по соседнему ущелью Дубандай. Командир батальона м-р Корчагин начал сомневаться. Духи могли ночью окружить и атаковать спецназ со всех направлений. Тем более, что вечером они предприняли ещё одну попытку. Но душманов, продвигавшихся по руслу, забросали трофейными английскими гранатами.

Комбат не хотел потерь: "Наверное, надо сниматься и уходить?"— не то вопрос, не то команду передал он Воробьёву по радиостанции. полностью ситуацией он не владел. Ему возразили Воробьёв и Барышев: "Блокируем район и будем сидеть здесь до самого утра — в глухой обороне!"
"Принимайте решение по обстановке."— услышали ответ по радиостанции. Отряд остался на ночь.

Вечером, после прекращения основного огня и с наступлением темноты спецназ провёл первые досмотры русла. Осмотрели окраины русла. В развалины кишлака не заходили. Ночью командир батальона по запросу штаба 40-й армии приказал доложить обстановку и сообщить о результатах боя. Верблюдов было очень много, плюс лошади и ишаки. Сколько их? Как их подсчитать? Начальник разведки ст. л-т Сергей Михайленко спросил у замкомбата: "Что будем докладывать? Если скажем 200 вьючных животных, то не поверят. Слишком ровно. Давайте доложим, ну скажем, 193 вьючных…" — "Докладывай!"- подвел итог Владимир Федорович Воробьев.

Утром на восходе солнца разведчики приступили к тщательному досмотру. Из-за некоторых укрытий начали отстреливаться духи, которые по причине тяжелых ранений не смогли покинуть разрушенный кишлак. Их быстро «загасили». Со стороны спецназа появились первые раненые. Досмотр русла прошел почти до входа в ущелье.
И только с рассветом могли полностью оценить, какой большой оказался караван. Вьюки лежали по всему руслу. А безобидные животные ждали своей участи.

"Все не увезем, придется частично подрывать" — с места принял решение Воробьёв. Мины, ВВ пришлось подрывать на месте. Хорошо, что лежали кучками, как на армейском складе.

Предстояло ещё вывозить оружие, боеприпасы, медикаменты, имущество каравана... Но это — уже другая история...

"Абчаканский караван" Два первых этапа незапланированной операции по захвату самого большого душманского каравана 12-13 мая 1987 года. (кликните по картинке, чтобы открыть её в новом окне крупнее)

Результат

По уточненным данным, спецназовцами было захвачено в бою, а также уничтожено на поле боя 255 вьючных животных (193 верблюда плюс лошади и мулы), более 40 душманов, 6 военных советников, 17 переносных зенитных ракетных комплексов «Хуньин-5», 5 пусковых установок реактивных снарядов, 10 минометов, безоткатных орудий, 1-ЗГУ, ДШК, около 2,5 тысячи боеприпасов к пусковым установкам, тяжелому оружию, минометных мин, 350 противопехотных мин и ручных гранат, более 300 килограммов взрывчатых веществ, свыше 300 тысяч патронов.

13 мая 1987г. В ППД баракинского отряда командир РГ-424 Е.Барышев около трофеев Абчаканского каравана. Сзади за колючим забором модули баракинского ДШБ.

13 мая 1987г. Трофеи «Абчаканского каравана». В первом ряду расположились переводчики второй роты. За ними командир РГСпН-424 лейтенант Е.Барышев и зам. командира роты ст.лейтенант В.Саввин.

13 мая 1987г. Разведчики рассматривают трофеи «Абчаканского каравана». В первом ряду сидит мл. сержант Чубаров, за ним офицер управления. Слева, дальше за ЗГУ на белой заводской упаковке лежит мотобур «COBRA» (буровая переносная установка с комплектом).

СПРАВКА:

Для охраны и проводки Абчаканского каравана душманы планировали привлечь около 250 человек. Как позже выяснила агентура, численность отряда мятежников, у которого был отбит караван, составляла около 70-80 (до ста человек). Отряд был не из местных. Они вели караван из Пакистана. В этот день в «зелёнке» Абчаканского русла караван отдыхал, стоял разгруженным. Проводка каравана задержалась из-за того, что не сошлись в цене с командирами местных бандформирований за его сопровождение. Караван планировалось разделить на части и проводить через подконтрольную территорию различными маршрутами».

Лето 1987г. Перед расположением (палаткой) разведгруппы 424, командир РГ-424 Евгений Барышев и его заместитель Георгий Пасахович , который примерил 'парадку', готовится к увольнению и отправке в Союз.

Лето 1987г. Из своей 'берлоги' (расположение 4-ой группы тяжелого оружия) выходит командир РГ-424 л-нт Барышев Е.

Лето (июнь) 1987г. РГ-424 в районе за ущельем Вагджан . Западнее кишлака Мулла-Бахадур. Первый ряд: слева мл.с-т Чубаров, второй командир группы 424 л-т Е.Барышев. Второй ряд: ряд. Олег Шекунов (кличка 'Старый'), ниже второй ряд. Ваня Лагутин.

Лето (июнь-июль) 1987г. РГ-424 на дневке западнее кишлака Мулла-Бахадур (за Вагджаном). Слева-направо: мл.с-т Кямиль Мирзагаев, ряд. Олег Шекунов ('Старый'), ряд.Чубаров, рядовой...

Встреча

Июль 1987 года. По утверждённому в батальоне графику командир РГ-424 полетел в отпуск. время подошло и лейтенанту немного отдохнуть у родителей. Набраться сил на любимой реке Волге и — обратно, в ДРА.

Ташкент, центральный аэропорт. В середине зала, недалеко от касс, стоял какой-то лейтенант с голубыми погонами — фуражка набекрень, воротник расстёгнут, чистое открытое лицо. "Нашей породы"— подумал Евгений. Подошёл к незнакомцу: "Ты кто? И откуда?" — "Я, Артур Деревянко, из газнийского батальона". Познакомились, перебросились несколькими фразами. "Пойдём, перекусим?"— и они зашли в местное кафе. Стоя у столиков, продолжили беседу. "Что и как?" Всё про войну и про свои отряды. Оказалось, что он тоже бил большой караван на облёте, примерно по такой же схеме. Результат подали как 204(?) вьючных... Эта встреча была не случайной... будто кто-то невидимый, но Всемогущий свёл двух командиров-лейтенантов. Они запомнили друг друга. Перед убытием пожали друг другу руки и полетели по своим направлениям.

Из сводок

По не обнародованным данным на Абчаканском караване было «заработано» …86 (!) орденов Красного Знамени и "Красная Звезда". Б`ольшая часть этих наград "ушла" за территорию баракинского батальона.
Георгий Пасахович — сержант, командир отделения, за Абчаканский караван — награду не получил! Напрашивается вывод: есть разведчик облётной ДГ-424, который не был оценен за тот бой. И, вероятно, не один он был такой...

Прошло 24 года

Бывший командир ДГ-424 Евгений Барышев встретился в Минске со своим сержантом Георгием Пасаховичем. «Командир, а ведь нас могли уничтожить. Это правда?» — спросил сержант про ту облётную группу — «Да, это правда!» — ответил командир. Если бы не прилетели вторым заходом вертушки с дополнительной облётной группой, то последствия могли бы быть самыми печальными. Безвозвратными. В тот день Удача была на стороне спецназа. Благодаря дерзости разведчиков душманы не смогли опомниться и восстановиться. Этот дерзкий налёт, как атака в боксе, не прекращался ни на минуту. Досмотровая группа прессинговала охрану каравана и не дала ей времени найти правильное для них решение. Духи испугались и просто ретировались вглубь ущелья. Знали бы они, сколько воинов сражалось против них. А ведь С НАШЕЙ СТОРОНЫ — ПОТЕРЬ НЕ БЫЛО.

ОСНОВНОЙ ВОПРОС по Абчаканскому каравану: В чём заключался «Момент истины»?

ОТВЕЧАЕТ командир РГСпН-424 Евгений Барышев:

В Афганистане воевали и стреляли в каждой провинции. Но этот бой был каким-то особенным. Особенной была завязка боя.

1) Командир ДГ-424 решительно взвалил на себя всю ответственность за ход и исход того неравного боя, на волоске зависшую судьбу своих бойцов, доверивших ему свои единственные жизни. Он до чрезвычайности рисковал людьми. Но надеялся на лучшее. Командир досмотровой группы самостоятельно принял решение приземлиться на досмотр местности и отпустить вертушки «восвояси», — сознательно лишить себя спасительного прикрытия. Он надеялся только на бронегруппу, — на то, что последняя не опоздает...

2) Приняв такое дерзкое решение, командир ДГ-424 сжёг за собой все мосты. Группа приземлилась. Хочешь — не хочешь, а продолжать боевые действия надо! Ввязавшись в свою войну, одна маленькая группа, привлекла к ней не только весь баракинский батальон спецназ, все окрестные советские части, но «поставила на уши» и командование 40-й Армии, Туркестанского округа и даже кое-кого из ГенШтаба и МинОбороны в Москве…

ВОПРОС: Что было бы, если бы облётная группа не стала досматривать Абчакан и улетела в ППД?

ОТВЕЧАЕТ командир РГСпН-424 Евгений Барышев:

Большой операции уже не было бы. Комбат послал бы в ночь, в засаду,— 3-4 разведгруппы на разные русла — на вероятные пути продвижения противника. Духи, как обычно, запустили бы караваны из 20-25 вьючных по всевозможным направлениям. Разведчики забили бы только малую часть от этого большого каравана. И надо иметь ввиду, что охрана караванов была бы уже усиленной. Бои были бы «горячими»… История не любит сослагательного наклонения (бы).

У разведчиков получилось так, как должно было получиться!

Решение командира было настоящей дерзостью, - практически «на грани фола», - «Или Пан, или пропал!»

«Афганский синдром»

Есть такое выражение «Афганский синдром». Это, наверное, бессонные ночи и глухие попойки. У кого-то это было. Что твориться в душе у тяжелораненого воина, вернувшегося из ДРА, может понять только он сам. Не будем судить об этом.

Слава Богу, остались живы.

Осень (октябрь-ноябрь) 1987г. Вертолетная площадка около кишлака Вуни-Суфла (баракинская). Досмотровая группа 421 сборная 'солянка' прилетела с облета. Встречал досмотровую группу л-т Евгений Барышев (в центре) прибыв на БТР-70.

Октябрь-ноябрь 1987г. Лейтенант Е.Барышев в дверях расположения своей 4-ой группы тяжелого оружия.

Октябрь-ноябрь 1987г. Лейтенант Е.Барышев около расположения своей 4-ой группы тяжелого оружия. Под масксетью находится курилка, справа от нее газета 2-ой роты 'Разведчик'.

Октябрь-ноябрь 1987г. РГ-424 на дневке в заброшенном кишлаке. В районе развалин у кишлаков Калабахадур, Тандан. Группу дополняли личным составом из РГ-421.  Командир РГ-421 л-т Владимир Шелогуров (слева, он ходил вторым номером), командир РГ-424 л-т Евгений Барышев (справа). Слева от них располагаются разведчики РГ-424.

1 января 1988г. Операция 'Магистраль', Разведгруппа находится на горе слева от дороги Гардез-Хост, в зоне ответственности баракинского отряда СпН. Слева-направо: сержант Харько, младший сержант Цибульский, лейтенант Владимир Шелогуров, л-т Евгений Барышев, ряд. Абдулаев.

Пятерка после Афгана

После Афганистана меня направили служить в Марьину Горку в 5-ую Бригаду Спецназа ГРУ на должность командира группы Специального Назначения. В советские времена бригада эта была лучшей. В моей голове была только служба, выполнение своих обязанностей, воинская учёба. унывать было некогда. Служба мне нравилась. Наверное, поэтому я «отпахал» 7,5 лет командиром группы. И нисколько об этом не жалею. Не стоит забывать, что СПЕЦНАЗ воюет группами. Всё остальное — инфраструктура, обеспечивающая разведывательно-боевые действия в глубоком тылу противника! Получается, что в войсках СпецНазначения командир группы — это самая главная и очень интересная должность. надо было постоянно поддерживать себя в соответствующей форме. Это закалило меня ещё больше.

По поводу «жалости» (о том, что некоторые местечковые начальники не предлагали мне должность “повыше”) скажу: «Пусть жалеют те, кто тормозил мою карьеру!» Когда, наконец, закончился период подлиз и подхалимов, то настоящие командиры предложили мне командовать ротой, и не ошиблись!

У меня была самая лучшая рота в бригаде, самые лучшие офицеры и самые лучшие солдаты! Я их воспитывал и выращивал по тем нормам и принципам, на которых воспитывался сам.

Вспоминаю один случай. в роте у меня был солдат-гранатомётчик. Он почему-то везде отставал: и по физподготовке, и по стрельбе, и по другим воинским предметам. Не знал, как ему помочь... Мои беседы до него не доходили, толку от них было мало. А тут, у нас в 5-й Бригаде, случился праздник. На выходные приехали многие родители, и его мама с папой тоже.

Зашли мы тогда в канцелярию для беседы. Солдат съёжился. Ну, всё, подумал, — это конец, стыдно будет перед родителями! А я им тогда и говорю: «По физподготовке нормативы выполняет на «отлично»! Стреляет на «отлично»! По всем остальным предметам в числе лучших!»

Родители так рады были за своего любимого сыночка. Гордость их просто переполняла! — Их сын в числе самых лучших!

Что было потом, когда уехали родители? Солдат скромно, немного стесняясь, сказал мне: «Спасибо». С того момента этого бойца словно подменили. не узнавал я его, — стал он совершенно другим человеком! Настоящим воином! И, действительно, — лучшим по всем предметам!

Вот что делает с человеком Доброе Слово!

Хочу пожелать своим солдатам и офицерам всего самого лучшего! Удачи вам во всех начинаниях!

Ну а затем, после роты, восемь месяцев командовал батальоном, будучи замкомбата по должности. Тогда, в те смутные времена (конец 1994-го), мои документы где-то затерялись. В армии начались новые реформы. Я принял решение поменять военный китель на гражданский костюм.

Однажды ночью, после напряжённой работы, мне снится сон: банда духов гонится за разведгруппой. Они стреляют, мы убегаем и отстреливаемся! Бег, стрельба, оборона… Но самое главное — Мы победили!

ИТОГ:

Самая значимая оценка деятельности спецназа в Афганистане это признание его врага.

Зимой 1987 года глава ИПА (исламская партия Афганистана) Гульбеддин Хекматьяр выступил в пакистанском учебном полку и подчеркнул: «... нас (т.е. моджахедов) на каждом шагу подстерегает опасность… На нас устраивают засады воины спецназа».

Так, после удачных боевых действий спецназа в провинции Логар поступили сведения, что в одной из засад был убит племянник Гульбеддина Хекматьяра, он был в банде по проводке каравана.

США. В статье «Уроки Афганистана» от 6 июля 1989 года, опубликованной в «Вашингтон Пост», Девид Оттауэй писал: «...Советский Союз оказался способен проявлять чрезвычайную гибкость в приспособлении «Сил специального назначения» к задачам операций легкой пехоты...» и далее следовало продолжение «…единственные Советские войска, которые воевали успешно - это силы специального назначения, доставлявшиеся на вертолетах».

Офицеры в батальоне рассказывали такой случай:

Переводчики принесли радиоперехват. Один душманский вождь, отправляя караван из Пакистана, напутствовал своих подчиненных: «…Вы идете на правое дело,… вам ничего не должно быть страшно! Бойтесь только спецназа, он везде!"

Советскому СПЕЦНАЗУ ГРУ в Афганистане посвящается / автор Евгений Барышев

Моих друзей судьба свела с Афганом
Мы помним те слова: "Ни пуха-ни пера!"
Отряд Спецназа ГРУ выходит в ночь за караваном,
А завтра могут прозвучать прощальные слова...

Уходят группы в неизвестность,
Что принесет глухая тьма?
Мы хорошо ту изучили местность,
За Миром там скрывается Война!

Мы все свои в комок собрали нервы,
Патрон в патроннике лежит,
Любой из нас готов уйти из жизни первым,
Здесь каждый совестью и честью дорожит.

Задачу выполнить, любой приказ готовы,
Спасая жизни тех ребят.
И в помощь к нам броня стремиться снова,
Как только "духи" злое натворят!

Мы будем глотки грызть 'душарам',
Пусть даже расстреляют, как хотят.
Ни что у них не выйдет даром,
За нас ребята отомстят!

P/s:
В расположении своего отряда лейтенант Корчака познакомился с молодой девушкой. «Любаша», - так ласково называли офицеры батальона повара в офицерской столовой. Не ради корысти, а для выполнения какой-то благородной миссии приехала она в Афганистан работать по контракту. Благодаря своему доброму сердцу  Любаша превращала каждый  прием пищи офицеров в праздничный стол.
Наверное, дружба между Пашей и Любашей со временем могла перерасти в любовь. Но, случилась трагедия… в колоне Кабул-Гардез Любаша погибла…

Две девушки, Любовь Тарасовна Шевчук и   Людмила Владимировна Присакарь, собирались в отпуск. Заранее, до вылета в Союз  они решили съездить в Кабул , чтобы купить подарки своим родственникам…Лучше бы они не ездили за такими «подарками».
То что осталось от погибших девушек привезли на БТР-е в одной плащ-палатке. Павел Корчака прибежал на вертолетную площадку попрощаться…
Через несколько дней лейтенант Павел Корчака погиб.

Страница 1 - 13 из 13
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец | По стр.