В ситуацию может попасть каждый. Вывернуться без особых потерь половина попавших. Только десять процентов могут себе позволить поиграть со случаем, оставаясь в выигрыше. Это уже высший пилотаж. Что-то вроде того, как вступить в игру в самой её середине, не зная правил. И, с блефом или без, заставить отступить всех противников. А если добавить сюда немного везения, то получится просто фантастика. Такого не бывает!
Не знаю что послужило причиной выбора моей персоны, экономия на командировочных, убрать меня с глаз долой, непрестижность мероприятия, но отправили меня во столичный краевой центр для того, чтобы привезти двух шоферов-призывников в нашу бригаду. Поехал.
Краевой призывной пункт как муравейник. Кучки уже лысых пацанов под присмотром вояк. Лейтенанты, капитаны, майоры. Всех цветов и калибров. С солдатами, матросами или без оных. С папками или просто с пачками личных дел под мышкой.
- Вов! Помоги! Моряки на три года забирают. Ну вот ещё. Мой старый аэроклубовский товарищ. Легко сказать, помоги. Не подойду же к старлею, отдай, мол. Пошлёт меня морячина, не поглядев ни на эмблемы десантные, ни на разницу в весе. Да ещё и прав будет.
Сейчас,- говорю,- Что-нибудь придумаю. А придумывать-то и нечего, блин. И вдруг вижу в толпе полковничью папаху с синим верхом. Ма-аленький такой полковник, только папаху и видно, но я уже зверею, чувствую шанс. Ледоколом разваливаю толпу навстречу папахе... Десантные эмблемы! Я раздвигаю каких-то случайно оказавшихся рядом офицеров и прикладываю руку к виску. - Товарищ полковник, разрешите представиться... Он не дослушав подаёт ладонь. - Как дела? Всё ли в порядке? Может помощь нужна? - Так точно, товарищ полковник, моряки забирают спортсмена-парашютиста. Старый терьер напряг ноздри, почуяв дичь, сверкнул глазами, снова при деле оказался... - Где? Мы своих не отдаём.
Я без всякой субординации расшвыриваю толпу, всех, кто попадается по дороге, открывая пространство для прохода полковника. Призывники и солдаты просто отлетают в сторону, а офицеры, удивлённые такой бесцеремонностью, резко поворачиваются и застывают с поднятой правой рукой. Рефлекс, однако. Успел!
Кивнув на старлея, я устраиваюсь за спиной полковника, расставив ноги и заложив руки за спину. У моряков получается хуже. Им так перед полковником стоять не положено. - Здравствуйте, товарищ старший лейтенант! Ну, посмотрим, каких вы орлов набрали для защиты нашей Родины. Дайте ка мне личные дела, - и мне через плечо вполголоса, - Который?
И перебирает тоненькие папки. Я на ухо потихоньку: "Этот". Папка откладывается под палец. Затем накрывается ещё одной. - А посмотрю я, какой народ во флот идёт, - играет свою роль полковник, - Призывник такой-то! - Я! - Как дела, сынок, с желанием идёшь? - Да мне бы лучше на два года попасть служить, товарищ полковник... - Нет, молодой человек! Не мы выбираем. Родина нас выбирает. Она лучше знает, где мы нужнее.
Я жёстко уставляюсь на своего друга. Тот едва заметно кивает и опускает глаза: понял. - Призывник такой-то! - Я, товарищ полковник! - С желанием идёте служить во флот, молодой человек? - Так точно. Я специально готовился для службы. У меня семьдесят прыжков с парашютом. - Что? Парашютист! Во флот? Товарищ старший лейтенант, пожалуй, я его у вас заберу. - Товарищ полковник! Я уже отправляюсь. У меня уже всё оформлено... - Ничего страшного. Пойдите напрямую к председателю комиссии и скажите, что полковник Е/в забрал одного призывника и приказывает дать вам другого и побыстрее.
В поезде мои пацаны с наслаждением уплетают домашнюю снедь, а мне думу думать надо: как теперь в бригаде вывернуться? Что не говори, а моя самодеятельность мне икнётся. И как назло не могу придумать никаких оправдательных мотивов. Зайдя на территорию части, по закону подлости, сразу попадаю на командира и начальника политотдела. Мля! Не упустят возможности, проконтролировать лишний раз моё поведение. И, вполголоса посоветовав пацанам повесить на морды идиотско-почтительные маски, я отправляюсь печатным шагом к подполковникам. На пятом или чуть позже шаге в голове зреет идея.
- Товарищ подполковник! ... прибыл с двумя призывниками. Один шофёр и по приказу полковника Е/ва один спортсмен-парашютист. - Гы-гы-гы! - по-лошадиному заржали подполковники, обдав меня водочным перегаром, - Вот, что значит интерес появился...
Пронесло. И я чувствую, что мой выстрел не просто в "десятку", а в самый центр попал. Есть тут ещё какая-то история, которой я не знаю, но сделал её продолжение.
А было так. Год назад парашютная команда округа заняла последнее место и министр обороны послал в округ строгий выговор ответственному за подготовку. Командующий округом был уже генералом, который очень хотел жить в Москве. И выговор ему был совсем ни к чему. Отправив его в отдел, он дописал, что выговор объявляется ответственному офицеру отдела. Значит дальше его не перешлёшь. Начальник отдела ещё не был генералом. И очень хотел им стать. Опять, значит, не с руки портить послужной список. Крутили-вертели и придумали.
Дать выговор полковнику Е/ву руководителю тыловой службы. Генералом он не будет, потому что через год уходит на пенсию. А на размере пенсии выговор никак не отразится. Старый пенёк, откатавший всю службу как кот в масле, чуть не свихнулся получив строгача на последнем году службы. Да ещё и от министра обороны. На его жалобное блеяние, что он совсем не причём, начальник отдела резонно заметил, что надо интересоваться всем, что происходит в отделе и округе, раз уж носишь десантные эмблемы. И не было более ревностного попечителя в дальнейшем у спортивной команды. Каждый приезд полковника начинался с визита к парашютистам. А потом уже и я подвернулся.
А строгий выговор ему после этого случая сняли. Аккурат перед пенсией.
Начальник спортивной парашютной команды был не дурак. Знал, что служить ему ещё, как медному котелку. Поэтому и дружбу водил с перспективными подполковниками, да полковниками. Станут, понимаешь, когда-нибудь, званием повыше, в плечах пошире и не забудут верного и услужливого друга.
И эти его друзья относились к спортсменам, как баре к холопам. Стоим, как-то, ожидая самолёт, планируем групповой прыжок. И на нашу беду появляется начальник штаба с челядью, в парашюты обряженные. Проходя мимо строя, он небрежно тычет в грудь каждого попавшегося пальцем: - Ты, ты и ты. Во вторую шеренгу! Эй! Папуас! Я кому сказал: пошёл вон! - Слушаюсь, товарищ подполковник! – испуганно шарахнулся солдат.
Начальник команды, подбежал и виртуозно заёрзал возле офицеров. - Товарищ полковник сюда, пожалуйста, разрешите проверить парашют, товарищ полковник?
Подполковник обласканный отсутствием приставки в обращении, даже ростом стал повыше. Я же стою молча, зная, что последует дальше. - Ты, - Начальник команды в мою сторону, - выпускающим пойдёшь. - Есть!
На правах выпускающего, я не сажусь на скамейку в самолёте и стою в проходе, держась за тросы. Набрали высоту. Начальник команды занимает весь проём открытой двери, поворачивается и командует: «Приготовиться!». Через некоторое время прыгает. Я поворачиваюсь к подполковнику и вижу остекленелые глаза. Согнулся, приготовился. На жизнь или на смерть. И мелькает у меня мысль.
- Пошёл! – и, высунувшись на руках вслед прыгнувшему, я из всей силы пинаю его в зад. Поворачиваюсь к следующему, смотрю в глаза и повторяю действие. Спортсмены давятся от хохота, прикрыв ладошками рты. Повернувшись в очередной раз, я вдруг вижу любопытные глаза последнего офицера группы. «Сколько же у него прыжков?» мелькает мысль. Додумывать некогда, хватаю его за лямку, подтаскиваю к двери и он с воплем «Не пина-а...!» исчезает за бортом.
На взрыв хохота испуганно оборачивается пилот. Я показываю ему рукой «Второй круг и повыше». После прыжка я подхожу к группе офицеров, как к куче ядовитых змей. И на подходе слышу фразу подполковника: - Правда говорят, что с количеством прыжков появляется опыт и чувство прыжка. Меня сейчас так шарахнуло в момент раскрытия... – и задницу почёсывает. - Ты знаешь, что тебе будет, если я расскажу? – прозвучавший над ухом голос заставляет меня вздрогнуть. Сзади стоит молодой старлей из штабистов. - Ты не расскажешь, - безапеляционно заявляю я, - Не будешь же ты портить ему чувство прыжка? - Не буду, - соглашается старлей, - Но ты, всё равно гад. Меня мог бы и не пинать.