Ветераны

Боевики были всего в трёх метрах, так близко, что я слышал их смех, издёвки, подколы, было очень страшно. Комбат по рации огонь артиллерии на себя стал вызывать, а я в какой-то момент не выдержал, и решил покончить с собой, лучше смерть, чем плен. Спасла артиллерия. Снаряды артиллеристов попридержали "духов", у меня возродилась надежда, я пришёл в себя, воспрянул, снова стал стрелять по боевикам. Когда погибли Доставалов и Евтюхин, я пересчитал свои оставшиеся боеприпасы, оказалось - 6 патронов... Романов, вставив последний рожок с патронами в автомат, сказал: "Кто-то должен выжить и рассказать о нас правду. Уходите, пацаны, я вас прикрою"...

22.11.2012

Один прыжок до ВДВ

Обстоятельства подбрасывают встречи с хорошими, интересными людьми. С Владимиром Анфузиным мы разговаривали около двух часов. В его рассказе не было бахвальства – обо всём говорилось сдержанным спокойным тоном. И если бы не моя настойчивость, наверное, и не было бы многих подробностей. – В армию хотелось пойти? – Шёл с желанием, хотя некоторые говорили – потеряешь год. Стремился попасть именно в ВДВ, как два родных старших брата. Один служил 16 лет назад, прошёл Чечню, другой – 8, ему тоже нелёгкая служба досталась. А когда за месяц до армии получил повестку, то стало всё равно где служить. Не знаю почему. – Медкомиссия… – Показала здоровье категории А – подхожу для службы в ВДВ. Даже сказали, что есть выбор: рядом с домом или в Тульскую область. Выбрал второе, позвонил домой. Старший брат обрадовался: «В моей полковой дивизии будешь!». Я настроился. На следующий день в казарму приходит офицер и зачитывает списки, оказалось, туда уже не еду, а куда забирают – не сообщили. И только в электричке узнал – едем в 45-й что полк в Кубинку. Ничего о нём не знал, а мои братья знали. Для них это был шок. Оказалось – элитный, самый молодой из всех войск ВДВ. 45-й разведывательный полк специального назначения, ему всего 18 лет.
– Предармейская спортивная, физическая подготовка была? – Специальная? Не было. Но спортом занимался всегда. Два года в школе был капитаном футбольной команды. – Сын знакомых: нормальный парень, тоже с детства в спорте, но к службе в армии готовился специально – нанимали профессионального тренера. И всё-таки дедовщины избежать не удалось, причём, не от сослуживцев, а от офицеров. – Мне повезло. Я встретил достойных людей, ничего, кроме взаимного уважения. Служил с ребятами из Тюмени, Москвы, Подольска. У многих, помимо здоровья, сильная физическая подготовка: мастер спорта по тхэквондо, разрядник по кудо, разрядник по кикбоксингу, бойцы моё-там, по рукопашному бою. Никто этого не демонстрировал, чтобы показать силу, превосходство. Об офицерах – только хорошее. Если ты дисциплинирован, выполняешь всё правильно – отношение нормальное – офицеры видят твои старания. – Что успевает освоить в учебке за месяц служащий в ВДВ? – Основы специальностей: связист, водитель и пулемётчик. На снайперов брали только контрактников. Меня определили в группу минёров. Затем 2–3 раза в день физическая подготовка. Бег на 3–5 километров. Подготовка к прыжкам, укладка парашютов, стрельба. Кстати, в учебном центре служат много профессиональных сержантов, опыт которых посерьёзнее, чем у некоторых офицеров… – Сколько раз уложил парашют, прежде чем получилось? – Раз 20, но это не худший результат. Укладка по этапам – их 6–7 с постоянной проверкой каждого. Следят строго. Пока ты не сделаешь хотя бы один прыжок – ты ещё ни в ВДВ. Я первый прыжок не запомнил – ощущения были непонятные, состояние «как в тумане» и чувство страха. Страшно было на каждом прыжке. Я не видел ребят, которые говорили: «А я не боялся!» Может на каком-то сотом страх отпускает – не знаю. Но и те, кто сделал не один десяток прыжков, тоже говорят о страхе – это нормально. После прыжка нам выдали береты, тельняшки. Потом была присяга. Мы готовились: помывка, стирали, гладили форму. После присяги – увольнение. – Самое запоминающееся на службе? – Наверное, первая учебная командировка в Новороссийск на 21 день. Сразу после присяги, из учебки уже в батальон специального назначения, группу отбирал будущий командир. И как-то у него получилось профессионально – все оказались совместимы, служили вместе до конца. Первые десять дней шла насыщенная служба в батальоне, а потом как раз учебная командировка в Новороссийск, куда были собраны все разведывательные подразделения. В группу включили восемь срочников. Разбили палаточный лагерь. Перед заданием дали выходной. Офицеры на свои деньги купили нам арбузы, шоколад, аскорбинку – это уже на время выполнения задания. Каждую из пяти групп высадили в определённой точке. Задача – выйти на командный пункт через 15 километров. Все группы дошли своевременно. А мы заблудились. С командованием вышли на связь. Нам ответили – помочь ничем не можем. Для нас это была встряска. Местность тяжёлая – подъём в горы. Жарко. И мы 12 часов искали выход. Нашли сами. – Ты сказал – командировка 21 день…
– Нам дали день отдыха и – на трёхдневные учения. Наша группа была противником. Задача – спрятаться. Шли 10 километров. Замаскировались, двое суток жили в глубине леса и каждые два часа шли в караул – день, ночь – без разницы. Одна группа прошла рядом – не заметили. Обнаружили нас случайно. Завязался бой, учебный конечно. Но всё было приближено к боевой задаче. Тяжеловато, но интересно. Потом было пя-тисуточное учение. Максимум жести. Нельзя было разговаривать вообще 14 часов. О многом передумал во время этого молчания. – Если посчитать – всего месяц и восемнадцать дней с начала службы… – Да. Но нам всем тогда сразу предложили перевестись в особый отряд, служить полгода, а потом по контракту. Его заключают минимум на три года, причём, период срочной службы входит в срок контрактной. Но цели такой не было. Хотелось во время службы присмотреться – что такое военная карьера, а потом уже решать. Увидел многих, для которых армия – смысл жизни. Наш командир – человек, для которого армия – всё. Он нам тогда сказал, что учебная командировка в Новороссийск научила многому, уже дала опыт, но не надо терять настрой, отношение к службе, которые есть у нас. Вся военная наука ещё впереди, мы должны понимать, если что случится, мы будем первыми. А нам после этой поездки показалось, что мы уже настоящие: чего-то можем и труднее, навряд ли, будет. Новороссийск дал армейский опыт, сплотил. И когда нас во время службы, как специалистов-минёров, разбрасывали на задания суток на трое по разным группам, мы возвращались к себе и встречались, даже не знаю, как назвать эти ощущения, ну, как все свои. – Расскажи ещё о полковых учениях – Их было много. В общем, в августе по возвращении из командировки были полковые учения ещё труднее. Начались в 12 ночи. На спине рюкзак 30 килограммов с обмундированием, сухим пайком на трое суток, автомат – всё, что положено. К семи утра наша группа должна была дойти до заданной точки незаметно. Лес, местность болотистая, темно. Спали четыре часа за трое суток. Ещё одно, очень интересно спланированное, когда нас забросили на 50 километров. Надо было идти. Отслеживание шло с вертолёта. – А в иностранных армиях подразделения, подобные ВДВ, изучали? – Служба даёт такие знания. Наши контрактники в мае летали на совместное учение с американским спецназом. Об этом по телевидению рассказывали. – Что такое один день службы в ВДВ?
– Подъём в 5.45. Зарядка в 6.00. Построение, развод на плацу. Завтрак. С 12.00 до 14.00 занятия. Обед. После 19.00 полчаса личного времени. Любое освободившееся время – на физподготовку. Подготовка к прыжкам, прыжки, очень много стреляли. Высокий личный спрос. Наш командир, которому нет и 30, чемпион ВДВ по стрельбе из штатного оружия. Занимался с нами много и по спецподготовке. Кто-то уже отдыхает, а мы ещё учимся. Но это только плюс нам. Надо уметь стрелять и находясь в воздухе. – Прыжки затяжные… – Это когда на пятнадцатой секунде дёргаешь кольцо, а на семнадцатой открывается парашют. – А высота, с которой прыгают? – Мы прыгали с вертолёта – высота 1200. С самолёта – 600. Кстати, когда готовились к прыжкам с ИЛ 76, у меня ухо заболело, чуть в госпиталь не попал. Но подлечили, поняли меня и разрешили. Прыгала группа 200 человек. Меня брат предупреждал, когда буду прыгать с самолёта, глаза не закрывать, потому что должен себя контролировать. И потом это красиво, когда ещё такое увидишь. Ощущения от прыжка с ИЛа сильные. – Питание в ВДВ особенное? – Сначала у нас были наряды, свои повара, а потом перевели на гражданскую столовую, то есть стали готовить нанятые сотрудники. Насчёт особенное – не знаю, но нормальное – точно. – А праздники на службе были, – настоящие праздники? – Новый год… сразу вспоминается. Наш командир сказал: «Если вы, ребята хотите хорошего праздника, подготовьте новогоднюю программку, сценки какие-нибудь. Мы с удовольствием посмотрим. Стол вам поможем организовать». Мы подготовили. Денег больших не было. Тогда давали не две тысячи, а 436 рублей, ну, и за прыжки мы тоже получали, поэтому многое на праздничный стол нам купили офицеры. И они были с нами во время боя курантов. Весь офицерский состав встречал Новый год с нами, а потом пошли в семьи, кому было можно. Никогда не забуду фразу, которую сказал наш командир: «Спасибо, ребята, вашим родителям и вам за то, что этот Новый год вы находитесь здесь и встречаете вместе с нами». Хочу сказать о том, что в армии начинаешь ценить больше маму, родных. Да любил, да ценил, но не в такой степени. – Вас трое сыновей у матери, служили все в ВДВ. Как это она пережила? – Трудно ей было…очень. Воспитывала одна. Много работала. – Что тебе дала служба в армии? Изменила ли она тебя? – Отслужил по закону. Послужил в ВДВ – как хотел. Все нагрузки выдержал. Многое узнал. На чт о - то с т а л смо т р е ть по-другому. Себя проверил, друзей армейских, – мы уже встречались в августе. Армия, конечно, меняет: в лучшую, худшую сторону, но меняет. – Что можно пожелать ребятам, идущим служить? – Веру в себя. Не сдаваться, как бы тяжело не было. Всегда можно найти у кого-нибудь поддержку. Послесловие. Дедовщина. Обвинения в адрес родителей в том, ребят не научили к 18 годам чистить зубы, умываться, заправлять постель – элементарному, уже не говоря о том, что родители не задумываются о здоровье своих детей, не занимаются воспитанием. Обвинения со стороны родителей в том, что дедовщина – армейское порождение, что армия не хочет меняться. Нет достойных офицеров. В нашем случае совпадение: готовность к службе и настоящие офицеры, поэтому служба в армии тоже получилась настоящей. «К сожалению, уровень здоровья и физическая готовность многих призывников не позволяют им служить в десанте. Хотя мы не особо привередливы в требованиях к новобранцам, от этих двух, я бы сказал, неприкосновенных показателей не отступаем ни на шаг» Владимир Шаманов, командующий ВДВ.

Источник:  Агентство Новостей Подмосковья

Автор новости:  Т. Сягина, Фото: В.Анфузина

Возврат к списку