Информация с орловского ресурса.
Воспоминания о боях в районе реки Халхин-Гол
КРУТЫХ Тит Григорьевич
Родился в 1915 г. в Орловской обл., Кромского района, д. Пушкарная.
В октябре 1937 г. я был призван в ряды Красной Армии Ольгинским райвоенкоматом Сталинской области (ныне Донецкой).
Всех нас допризывников привезли в город Сталино, а вечером погрузили в товарные вагоны, которые были оборудованы нарами. Ночью наш поезд тронулся в путь, куда, мы не знали. Ехали этим поездом мы, наверное, целый месяц. И поняли, что нас везут на Дальний Восток.
Пришел наш поезд на железнодорожную станцию Куйбышевка восточная.
Разгрузились мы, и повезли нас на автомашинах в часть. Это была 212-я воздушно-десантная бригада.
Командиром бригады был майор Заварихин. Распределили нас по подразделениям.
Меня зачислили в автороту. У меня были права шофера второго класса и мне дали санитарную автомашину. Так началась моя армейская жизнь.
Подразделения части три раза в неделю выезжали на аэродром, где с самолетов ТБ-3 производили прыжки с парашютом. Я на санитарной машине с врачами выезжал на дежурство. Бывали случаи, когда при приземлении парашютисты получали травмы и им ту) же оказывалась медицинская помощь. Бывали случаи, когда парашют не раскрывался и солдаты разбивались.
В июне 1939 года наша бригада получила приказ погрузиться в железнодорожные эшелоны, и нас повезли, куда — красноармейцам не говорили, хотя мы догадывались, что едем в Монголию; там уже шла война. И вот наши эшелоны стали прибывать на железнодорожную станцию Борзя, а это с Монголией пограничная станция. Самолеты нас там уже ждали, и сразу стали грузить парашютистов и отправлять в район боевых действий.
Часть бойцов не имели прыжков с парашютом (это хозвзвод, сапожники, повара и т.д.). Сразу после разгрузки из вагонов, этих ребят повезли на аэродром для совершения прыжков с парашютами.
Сначала все шло хорошо, но при втором заходе у одного товарища парашют не раскрылся и он камнем ударился о землю. Я подъехал с медработниками, подобрали его в санмашину и отъехали в сторону.
Смотреть там было нечего: он разбился на куски, даже комбинезон в нескольких местах потрескался. Командир бригады майор Заварихин приказал прекратить прыжки. Как раз в это время по дороге из Монголии к нам подъехали три легковые автомашины. Приехавшие вышли из машин.
Командир бригады подбежал к ним и стал что-то докладывать. Сразу после этого самолеты снова стали загружаться парашютистами для совершения прыжков и в дальнейшем все произошло благополучно. Кто это подъезжал, я не знал, потом я спросил врача, он мне сказал, что это подъезжали Г. К. Жуков, Штерн и еще кто-то не помню.
В этот же день наша авторота выехала своим ходом к месту дислокации бригады. До реки Холхин-Гол мы проехали 70 км. На второй день до восхода солнца мы начали переправляться на другой берег реки и тут сразу появились японские бомбардировщики и начали сбрасывать бомбы на переправу. Заработали наши зенитки. Бомбы в переправу не попали, зенитки тоже в самолеты не попали. И колонна автомашин направилась в район боевых действий.
Монголия — страна пустынная, дорог никаких нет и поезжай по степи, куда хочешь.
Командир колонны привел нас на место. Все подразделения нашей части уже были высажены из самолетов и воевали как пехота, а десант в тыл противника высажен не был. Вот так мы начали воевать против самураев.
Уже из нашей бригады были раненые и убитые. Полевой госпиталь от нас находился километров 50-60. Мою «санитарку» сразу загрузили ранеными и повезли мы с санинструктором их в госпиталь. Дорогу я запоминал по приметам (убитая лошадь, разбитый самолет и т.д.).
В небе шли бои истребителей, с обеих сторон их иногда участвовало одновременно более 300 «ястребков». Наши истребители господствовали в воздухе и очень много сбивали японских. Танки наши также были лучше.
Против нас воевала отборная шестая императорская Армия Самураев. Мы воевали вместе с Монгольской армией. Монголы очень храбрые и искусные конники.
Стояла жара, трудно с водой, которую доставляли за 300 км. Мы получали по одной фляжке в сутки. Японцы отчаянно сопротивлялись. Утром 20 августа 1939 года Первая армейская группа под командованием Г. К. Жукова перешла в решительное наступление, прорвала оборонительные линии противника и расчленила его оборону на отдельные участки. Вечером 23 августа советско-монгольские войска завершили окружение японцев, а через неделю полностью очистили территорию МНР от врага.
В боях за Халхин-Гол 550 человек из нашей бригады удостоены правительственных наград. Я был награжден медалью «За отвагу»- А позже в ознаменование 30-летия разгрома японских самураев мне вручили медаль монгольского правительства за бои у Холхин-Гола.
Так кончилась война. Мы еще почти целый месяц жили в землянках.
Недалеко от нас жили монголы в юртах. Жители Монголии очень дружелюбно к нам относились. Мы иногда ходили к юртам, и жил там один старик монгол, который сносно разговаривал по-русски. Звали его аксакал-Са-марга.
— Командир Москва езди? — неожиданно спросил Самарга.
— Да, — сказал я, — случалось бывать в Москве.
— Ленин глазами види? Чай пить ему ходи?
— Нет, — ответил я с огорчением, — не видал я Ленина глазами, не пивал с ним чаю за одним столом. Ленин умер давно…
— Твоя неправда говори, — сказал Самарга гневно и резко. — Ленин умирай нету. Ленин долго-долго живи, как гора, как река. Моя и твоя дети умирай, внуки, правнуки умирай, а Ленин все живи да живи. Зачем твоя говори неправда?
В общем, интересный аксакал.
В сентябре 1939 года наша бригада возвратилась на родину. Встречали нас, как героев. Прилетел председатель Верховного Совета Белорусской ССР — Наталевич для вручения наград. С ним прилетел ансамбль песни и пляски Красной Армии им. Александрова и другие артисты.
Затем многим из нас предлагали поехать в дома отдыха и санатории. Я и еще два товарища пожелали поехать в дом отдыха под Хабаровск. От нас до Хабаровска было 380 км.
Когда мы приехали в Хабаровск и пошли на речной вокзал, то там было масса народа с цветами. Мы спросили: «Это по какому случаю?"
Нам сказали: «Нашлись наши летчицы в тайге Марина Гризодубова и Полина Осипенко, вот ждем пароход». Когда он подплыл, их встречали народ и руководители края. Было очень торжественно — играл большой духовой оркестр, состоялся митинг.
Когда они сели в автомашины, их просто засыпали цветами. А нам надо было тоже плыть 30 км пароходом вверх по течению Амура. Нас тоже тепло встречали. Дом отдыха был расположен прямо на берегу Амура. Отдохнули мы хорошо, кормили отлично. Демобилизовался я в апреле 1940 года в возрасте 25 лет. Год проработал в Донбассе. Когда началась война с немцами, получил задание эвакуировать оборудование рудника в восточные районы страны. В декабре 1941 года я стал солдатом 298‑й стрелковой дивизии. Участвовал в разгроме немцев под Москвой, весной 1942 года вступил в партию. В первых боях за Сталинград был ранен. Лечился в городе Саратове. Войну закончил в* Вене. Награжден орденом Красной Звезды, Отечественной войны первой степени.
Воспоминания о боях в районе реки Халхин-Гол
КРУТЫХ Тит Григорьевич
Родился в 1915 г. в Орловской обл., Кромского района, д. Пушкарная.
В октябре 1937 г. я был призван в ряды Красной Армии Ольгинским райвоенкоматом Сталинской области (ныне Донецкой).
Всех нас допризывников привезли в город Сталино, а вечером погрузили в товарные вагоны, которые были оборудованы нарами. Ночью наш поезд тронулся в путь, куда, мы не знали. Ехали этим поездом мы, наверное, целый месяц. И поняли, что нас везут на Дальний Восток.
Пришел наш поезд на железнодорожную станцию Куйбышевка восточная.
Разгрузились мы, и повезли нас на автомашинах в часть. Это была 212-я воздушно-десантная бригада.
Командиром бригады был майор Заварихин. Распределили нас по подразделениям.
Меня зачислили в автороту. У меня были права шофера второго класса и мне дали санитарную автомашину. Так началась моя армейская жизнь.
Подразделения части три раза в неделю выезжали на аэродром, где с самолетов ТБ-3 производили прыжки с парашютом. Я на санитарной машине с врачами выезжал на дежурство. Бывали случаи, когда при приземлении парашютисты получали травмы и им ту) же оказывалась медицинская помощь. Бывали случаи, когда парашют не раскрывался и солдаты разбивались.
В июне 1939 года наша бригада получила приказ погрузиться в железнодорожные эшелоны, и нас повезли, куда — красноармейцам не говорили, хотя мы догадывались, что едем в Монголию; там уже шла война. И вот наши эшелоны стали прибывать на железнодорожную станцию Борзя, а это с Монголией пограничная станция. Самолеты нас там уже ждали, и сразу стали грузить парашютистов и отправлять в район боевых действий.
Часть бойцов не имели прыжков с парашютом (это хозвзвод, сапожники, повара и т.д.). Сразу после разгрузки из вагонов, этих ребят повезли на аэродром для совершения прыжков с парашютами.
Сначала все шло хорошо, но при втором заходе у одного товарища парашют не раскрылся и он камнем ударился о землю. Я подъехал с медработниками, подобрали его в санмашину и отъехали в сторону.
Смотреть там было нечего: он разбился на куски, даже комбинезон в нескольких местах потрескался. Командир бригады майор Заварихин приказал прекратить прыжки. Как раз в это время по дороге из Монголии к нам подъехали три легковые автомашины. Приехавшие вышли из машин.
Командир бригады подбежал к ним и стал что-то докладывать. Сразу после этого самолеты снова стали загружаться парашютистами для совершения прыжков и в дальнейшем все произошло благополучно. Кто это подъезжал, я не знал, потом я спросил врача, он мне сказал, что это подъезжали Г. К. Жуков, Штерн и еще кто-то не помню.
В этот же день наша авторота выехала своим ходом к месту дислокации бригады. До реки Холхин-Гол мы проехали 70 км. На второй день до восхода солнца мы начали переправляться на другой берег реки и тут сразу появились японские бомбардировщики и начали сбрасывать бомбы на переправу. Заработали наши зенитки. Бомбы в переправу не попали, зенитки тоже в самолеты не попали. И колонна автомашин направилась в район боевых действий.
Монголия — страна пустынная, дорог никаких нет и поезжай по степи, куда хочешь.
Командир колонны привел нас на место. Все подразделения нашей части уже были высажены из самолетов и воевали как пехота, а десант в тыл противника высажен не был. Вот так мы начали воевать против самураев.
Уже из нашей бригады были раненые и убитые. Полевой госпиталь от нас находился километров 50-60. Мою «санитарку» сразу загрузили ранеными и повезли мы с санинструктором их в госпиталь. Дорогу я запоминал по приметам (убитая лошадь, разбитый самолет и т.д.).
В небе шли бои истребителей, с обеих сторон их иногда участвовало одновременно более 300 «ястребков». Наши истребители господствовали в воздухе и очень много сбивали японских. Танки наши также были лучше.
Против нас воевала отборная шестая императорская Армия Самураев. Мы воевали вместе с Монгольской армией. Монголы очень храбрые и искусные конники.
Стояла жара, трудно с водой, которую доставляли за 300 км. Мы получали по одной фляжке в сутки. Японцы отчаянно сопротивлялись. Утром 20 августа 1939 года Первая армейская группа под командованием Г. К. Жукова перешла в решительное наступление, прорвала оборонительные линии противника и расчленила его оборону на отдельные участки. Вечером 23 августа советско-монгольские войска завершили окружение японцев, а через неделю полностью очистили территорию МНР от врага.
В боях за Халхин-Гол 550 человек из нашей бригады удостоены правительственных наград. Я был награжден медалью «За отвагу»- А позже в ознаменование 30-летия разгрома японских самураев мне вручили медаль монгольского правительства за бои у Холхин-Гола.
Так кончилась война. Мы еще почти целый месяц жили в землянках.
Недалеко от нас жили монголы в юртах. Жители Монголии очень дружелюбно к нам относились. Мы иногда ходили к юртам, и жил там один старик монгол, который сносно разговаривал по-русски. Звали его аксакал-Са-марга.
— Командир Москва езди? — неожиданно спросил Самарга.
— Да, — сказал я, — случалось бывать в Москве.
— Ленин глазами види? Чай пить ему ходи?
— Нет, — ответил я с огорчением, — не видал я Ленина глазами, не пивал с ним чаю за одним столом. Ленин умер давно…
— Твоя неправда говори, — сказал Самарга гневно и резко. — Ленин умирай нету. Ленин долго-долго живи, как гора, как река. Моя и твоя дети умирай, внуки, правнуки умирай, а Ленин все живи да живи. Зачем твоя говори неправда?
В общем, интересный аксакал.
В сентябре 1939 года наша бригада возвратилась на родину. Встречали нас, как героев. Прилетел председатель Верховного Совета Белорусской ССР — Наталевич для вручения наград. С ним прилетел ансамбль песни и пляски Красной Армии им. Александрова и другие артисты.
Затем многим из нас предлагали поехать в дома отдыха и санатории. Я и еще два товарища пожелали поехать в дом отдыха под Хабаровск. От нас до Хабаровска было 380 км.
Когда мы приехали в Хабаровск и пошли на речной вокзал, то там было масса народа с цветами. Мы спросили: «Это по какому случаю?"
Нам сказали: «Нашлись наши летчицы в тайге Марина Гризодубова и Полина Осипенко, вот ждем пароход». Когда он подплыл, их встречали народ и руководители края. Было очень торжественно — играл большой духовой оркестр, состоялся митинг.
Когда они сели в автомашины, их просто засыпали цветами. А нам надо было тоже плыть 30 км пароходом вверх по течению Амура. Нас тоже тепло встречали. Дом отдыха был расположен прямо на берегу Амура. Отдохнули мы хорошо, кормили отлично. Демобилизовался я в апреле 1940 года в возрасте 25 лет. Год проработал в Донбассе. Когда началась война с немцами, получил задание эвакуировать оборудование рудника в восточные районы страны. В декабре 1941 года я стал солдатом 298‑й стрелковой дивизии. Участвовал в разгроме немцев под Москвой, весной 1942 года вступил в партию. В первых боях за Сталинград был ранен. Лечился в городе Саратове. Войну закончил в* Вене. Награжден орденом Красной Звезды, Отечественной войны первой степени.
С неба об землю... и в бой!