Час добрый!
В отличие от других родов войск ВДВ в военно-исторической литературе на мой взгляд представлено до обидного мало. Официальную историю ВДВ можно разделить на два периода до 1997 года и после. В 1997 году вышла последняя книга известного летописца ВДВ и пропагандиста парашютного спорта Ивана Ивановича Лисова. Все что написано позже являлось перепиской его работ причем зачастую вместе с неточностями которые допускал автор или группа авторов. Неточности были не глобальные, политически и пропагандистки правильные. К примеру такие: «Заместитель начальника политотдела 3-й ГВДБ майор И.Я.Евстропов сразу же после приземления возглавил группу в составе 22 человек. Вскоре к группе подошли еще 9 десантников. В течение первых трех суток майору Евстропову не удалось добыть сведений о других подразделениях бригады и о воздушном десанте в целом. Он решил вывести группу в район севернее Поташни и приступить к диверсионным действиям на коммуникациях противника. Вскоре противник вскрыл место расположения группы. После отражения первой атаки противника майор Евстропов сменил район. Однако враг продолжал преследовать группу и вскоре блокировал ее. Десантники сражались мужественно. Первые три атаки противника были отбиты. Последовали атаки более крупными силами. Кольцо окружения вокруг десантников сжималось. В критической обстановке по команде майора Евстропова "За мной в атаку! В плен живыми не сдадимся!" гвардейцы бросились на врага. Все десантники погибли смертью героев. Майор Евстропов в последний момент подорвал себя последней гранатой. Об этом героическом бое горстки советских десантников рассказали через много лет жители Поташни.»
Ну начну с того что не через много лет жители Поташни рассказали. После десанта в марте 1944 года штаб ВДВ КА откомандировал группу офицеров в составе: начальник группы подполковник Борисов, подполковник Шустов, капитан Захаров и старший лейтенант Коноплев для обследования района действий десанта. Более месяца офицеры на двух «Виллисах» объезжали украинские села выполняя план работы цели и задачи которой определил в совеем приказе командующий ВДВ КА.
Из план работы группы по обследованию района действий воздушного десанта Воронежского фронта: «Основные цели и задачи:
1. Проверить на месте правильность докладов десантников об их действиях в тылу противника. Выявить подлинное лицо десантника и его поведение на территории противника.
2. Установить наличие и боевое расположение немецких частей в момент высадки.
3. Уточнить действия десантных групп после приземления и противодействие организованное немецким командованием как в отдельных населенных пунктах так и в районе Черкасских лесов
4. Установить взаимодействие десантников с партизанами и с частями наступающими с фронта, взаимоотношение с местным населением и помощь с его стороны десантникам. Уточнить общую обстановку на фронте, замысел командующего на форсирование р. Днепр и положение частей фронта в днепровской луке на участке Ходоров – Григоровка 24.09.43 года.»
Итогом их работы стало появление в декабре 1944 года в одном экземпляре краткого описания действий 3-й и 5-й Гвардейских воздушно-десантных бригад в тылу врага в период сентябрь-ноябрь 1943 года которое уместилось на 163 листах.
Причем это описание не полное и довольно подкорректированное долго было под грифом «секретно». Полное, а также другие материалы, в частности рапорта выживших участников десанта, до сих пор не рассекречены и думаю что не будут. Так вот даже в сокращенном варианте героическая гибель Евстопова выглядит не так героически. Точнее его непрофессиональные действия и привели к гибели его и десантников.
В документах ЦАМО в частности в рассекреченном осенью 2010 года отчете о проведении операции гибель Евстропова описана так: «Собралась первоначально в количестве 16 человек. В ближайшие дни после приземления, состав ее был доведен до 22 парашютистов. Группа базировалось в районе КП бригады под Потапцами. Активных действий не вела, за исключением налетов на одиночных солдат и отдельно следовавшие повозки противника. Пассивное пребывание группы в этом районе длилось до 12.10.43, когда она будучи внезапно окружена и атакована превосходящими силами противника, по команде майора Евстропова -"В плен живыми не сдаваться"- перешла в контратаку. В результате неудачного боя на выход из окружения группа была рассеяна,- майор Евстропов сам подорвался на гранате.»
Вот такой небольшой пример. Другой пример это когда по непонятной мне причине путают фамилии офицеров и даже событий. В книге Попов И. И на Влтаве свой закончили поход. М. ДОСААФ. 1987.г. есть такое предложение: "Командир 317-го гвардейского полка направил батальон капитана Матохина...". Стоп. Несуразица полная.
Дело в том, что командир батальона Матохин не просто служил в другом полку, в 300-м, но и в другой дивизии - 98-й и никак не мог командир 317-го гв. стрелкового полка 103-й гвардейской стрелковой дивизии его куда-то направлять.
В общем не скажу за всю литературу военно-исторического жанра, но по ВДВ она хромая и убогая. А если сравнивать ее с обилием литературу по истории ВДВ в Англии, штатах, Германии то еще и бедненькая. Говорю исключительно за период до 1945 года так как другими периодами истории ВДВ не интересовался.
Вторая беда современных книг это приверженность штампам. Главные, я бы сказал классические штампы, это:
а) ВДВ - элита, супербойцы, терминатор трепещет,
б) в ВДВ попадали по особому отбору с чистой анкетой и 100 % здоровьем,
в) в ВДВ обучали всему и даже больше.
Что бы не быть голословным приведу примеры. В издательстве "Яуза", а оно как и "Эксмо" требует отдельного опуса, в 2011 году вышла книга Владимира Першанина "Спецназ Сталинграда. Десантники стояли насмерть." книга художественная и речь идет в ней о вымышленном 106-м батальоне ВДВ сражающимся в степях под Сталинградом, а затем и в самом городе. Художественные грани этого произведения как и стиль автора описывать не буду, не от том речь. Речь о штампах. Итак отрывок из книги: "...спустя несколько дней я оказался под городом Куйбышевом (ныне Самара) в поселке Яблоневый Овраг, в учебном батальоне воздушно-десантного полка. Никогда не думал, что окажусь в таком, как теперь говорят, элитном подразделении.
Впрочем, в тот период десантные войска находились если не в загоне, то в состоянии какого-то ожидания. Остались в прошлом знаменитые учения 1936 года в Киевском военном округе, когда с тяжелых самолетов десантировались три тысячи человек с легким и тяжелым вооружением. Иностранные наблюдатели (в том числе немецкие) кисло разглядывали приземляющихся десантников, с ходу вступавших в учебный бой. К концу тридцатых годов десантные войска, так же как и диверсионные соединения, были отодвинуты на второй план. Не вижу в том ничего удивительного. Красная Армия в первую очередь нуждалась в новых танках, самолетах, артиллерии. Все это я узнал позже, а тогда с интересом воспринимал новую военную жизнь.
Первый месяц учебная рота, состоявшая из 240 курсантов, занималась общевойсковой подготовкой. Очень много бегали и совершали марш-броски с полной выкладкой на тридцать километров. Бег давался нелегко, особенно городским ребятам, а переходы в валенках, с вещмешками и учебными винтовками буквально выматывали. Происходил отбор тех, кто сможет дальше учиться профессии десантника. В тот первый месяц многие продолжали носить под шинелями свою гражданскую одежду. Полную военную форму б/у выдали, когда окончательно определился состав будущих десантных взводов. Из нашей роты, по моим прикидкам, отсеялось человек тридцать.
В конце февраля началась десантная учеба. Тот период вспоминаю с удовольствием. Несмотря на сложное военное положение, нас неплохо одели и нормально кормили. Самым долгим казался период от завтрака до обеда, с семи тридцати утра до часа дня. В придачу к каше и хлебу давали граммов по десять-двадцать сливочного масла и ставили алюминиевые миски с крупно нарезанной каспийской селедкой. На обед ели щи, перловку или пшенку с редкими кусочками мяса, зато получали по ломтику сала. Татары с верхней Волги сало вначале не ели, их порции доставались нам: русским, украинцам, белорусам. Но вскоре и они привыкли к салу – голод не тетка.
Поднимали нас в шесть часов утра. В первой половине дня проводились занятия на полигоне, стрельбище, спортивной площадке. Изучали не только трехлинейки и самозарядки Токарева, но и автоматы, в том числе немецкие и чешские. Стрельбы проводились вначале из трехлинейной винтовки Мосина по два-три раза в месяц, затем количество боевых занятий увеличили. Начали стрелять из автомата ППШ и наганов, вещь совершенно немыслимая для обычных учебных подразделений. Мы же относились к частям особого назначения, чем очень гордились.
Если из винтовки и автомата я выбивал нормативы на «хорошо», то наган долго не мог освоить. Дело в том, что в обращении с этим простым оружием требуется двойное усилие. Когда нажимаешь на спусковой крючок, сначала взводится курок и лишь затем производится выстрел. От такого напряжения рука дрожала, пули уходили за мишень. Мы хитрили и пытались взвести курок перед выстрелом. Инструктор, ругаясь, заставлял нас осторожно спустить курок и целиться заново.
– Вы и в бой пойдете со взведенным оружием?
Учили крепко, речи не могло быть о том, что кто-то может не сдать нормативы. Бесконечно повторяли упражнения, пока отстающие не подтягивались до нужного уровня. А мне наш взводный лейтенант Рогожин выговаривал особо:
– Мальков, ведь ты в техникуме учился, тебе «тройки» не к лицу.
– При чем тут техникум? У нас с десятилеткой люди есть, и то отстают.
Лейтенант по характеру добродушный, хотя и кричал, поэтому мы позволяли себе бурчать. Зато инструкторы по парашютной подготовке, некоторые в сержантских званиях, с нами не церемонились. Все занятия проводились обычно повзводно, укладка парашютов длилась целый день и проводилась строго по этапам.
Не знаю, откуда при вечной нашей нехватке взяли столько парашютов, но у каждого курсанта в роте имелся свой индивидуальный парашют. Если что-то сложил не так, то в случае чрезвычайного происшествия вини лишь себя. Понятие «чрезвычайное происшествие» обычно означало смерть, иного исхода вследствие неудачного прыжка с самолета не жди. Случались, конечно, и травмы (переломы ног), но о них обычно не говорили.
Ни одного прыжка с самолета за время учебы я так и не сделал, хотя имел неплохую теоретическую подготовку. Висел положенное количество часов на тренажере, где нас учили управлять собственным телом, прыгнул раза два с вышки. В отношении прыжков с самолета, большинство курсантов не рвались пройти этот экзамен. Дело в том, что, обучая правильно складывать парашют, инструкторы приводили примеры, когда из-за невнимательности гибли люди. В некоторых случаях причиной трагедии становилась растерянность при сильном ветре или нераскрытое парашюта из-за резкой смены температуры. Например, когда стропы пропитывались влагой, а потом замерзали. Такие примеры не выходили из головы, и некоторые ребята со страхом ждали, когда нас повезут на аэродром.
В тот период я часто получал письма из дома. Вначале радовался, затем мама сообщила о гибели старшего брата Степана, и пошло-поехало. Что ни письмо, то новое печальное известие. Гибли или пропадали без вести моя родня, друзья, соседи. Я загибал пальцы, подсчитывая, сколько же сгинуло людей. Получалось очень много. Я отчетливо помнил их лица, голоса и не представлял, как они могут исчезнуть за какие-то полгода. Безжалостная война слизывала людей одного за другим. Я уже не торопился за письмами. Открывая их, заглядывал сразу в середину послания, где после многочисленных приветов, сообщалось об очередной смерти. Два письма получил от своего друга Леонида Малькова. По своему простодушию он пытался делиться какими-то печальными мыслями, но все вычеркивала цензура. Я понял, что война оказалась для смелого и сильного парня далеко не тем веселым приключением, которое он ожидал.
Это действовало на нервы, все валилось из рук. Инструктор по парашютной подготовке накричал:
– Мальков, ты почему спишь на ходу? Разве стропы так складывают!
Я бестолково глядел на него, брал себя в руки. Земляк из города Михайловки, Гриша Черных, чем-то похожий на Леонида Малькова, как-то пожаловался, что долго нет писем от отца, которого призвали осенью. От плохих мыслей отвлекала учеба, свободного времени не оставалось, а после отбоя сразу засыпали.
Положение на фронтах оставалось сложным, самолетов не хватало, прыжки откладывали. Зато остальная подготовка велась на высоком уровне. В какой-то период решался вопрос о передаче нашего полка в НКВД, ведомство очень сильное и хорошо обеспеченное материально. По этой или другой причине в ротах увеличилось число автоматов ППШ и ППД, появились также английские пулеметы «брен» с магазином наверху и запасными стволами. Запомнились очень непривычные лекции по тактической подготовке, где анализировались неудачи при проведении десантных операций во время зимней войны в Финляндии и в начале Отечественной войны."
А вот что рассказывают десантники о запасных воздушно-десантных полках:
3-й ЗВДП, время службы осень 1941 - весна 1942 годов. Гвардии лейтенант Анатолий Корольченко, (3-й ЗВДП, 3-я Гв. ВДБр., 13-я Гв. ВДБр, 300-й Гв. СП): "В Куйбышеве мы ждали распределения. Молодые пехотные младшие лейтенанты. В Большом помещении куда нас набилось около 300 человек было не продохнуть. Появлялись покупатели, зачитывали списки и названные уходили. Уже почти никого не осталась когда зашел подполковник в летной форме и странной куртки с меховым воротником. Мы такую еще не видели. Назвал наши фамилии и сказал что служить мы будем в ВДВ. Потом спросил о здоровье и травмах. Я честно признался что ломал правую руку. Он протянул свою и попросил пожать. Я пожал. Он сказал годен и мы пошли за ним.
Попал служить в 3-й ЗВДП в Сталинград. Полком командовал майор танкист который был явно недоволен назначением на эту должность. В общем в полку десантников кадровых было мало. Помню в роте был старшина хромой - ранен летом 41-го. Он был еще из довоенных парашютистов. Оружия в полку не было. Только у караула. На всех занятиях по строевой и тактике ходили с выструганными деревянными ружьями. Для штыкового боя сделали штыки из покрышек. Помню на целый день принесли ПТР мы его показали как собирать и разбирать. И его унесли. Стрелять не стреляли.
Парашютно-десантная подготовка сводилась к прыжкам с трех тумб. Занятия проводил мой старшина и еще один сержант. Висели в классах плакаты. как приземлятся, как занимать место в самолетах разных типов, как устроен парашют. Прыжков не было. Первый раз я прыгнул в Нахабино на Курсах усовершенствования ВДВ.
Кормили ужасно. По самой тыловой 6-й норме. Это ужас. Масло и прочие вкусности положенные десантнику я видел только в 43-м в бригадах."
2-й ЗВДП, время службы весна 1943 год. Гвардии рядовой Василий Шишкин (2-й ЗВДП, 5-я Гв. ВДБр.): "Первые месяцы службы прошли на станциях Мокроус и Еруслан в Саратовской области во 2-м запасном парашютно-десантном полку.
Уже первый день нам показал, что такое армия. Выдали нам черную гимнастерку с петлицами, какие-то штаны ватные, телогрейку. Два ремня чтобы держать их. Раздавали нам кому - лопатку, кому - противогаз, кому - подсумок. Вот и носили все время с собой. Но не все сразу. Вот, к примеру, сегодня мне достался противогаз, а брату лопата, а завтра могло быть наоборот.
А все сержанты, которые нас тренировали, как на подбор были здоровенные хохлы. Они, конечно, из нас веревки вили. Они старались показать рвение, что бы самим не попасть на фронт. И вот эти хохлы нас построили в шеренгу. Команда - к бою, по-пластунски, вперед. А мы только надели все новое. Проползли метров 40, команда - отставить, на исходную, и все снова. Только дождик прошел, и мы все с ног до головы в грязи, а так хотелось побыть немного в чистой новенькой форме. Как я понял, эти переползания было самым любимым упражнением наших сержантов. За день мы проползали приличное расстояние. Дальше. Тренируемся ложиться по команде отбой. У нас были трех ярусные кровати. И вот за 40 секунд нужно раздеться, все аккуратно сложить и быть в кровати. Тренировались, пока все не уложились в норматив. Один раз меня подняли, так как я не уложил ровно противогаз. Сержант сказал, что на первый раз обойдемся замечанием. К слову это было единственное взыскание за десятилетия моей службы.
Были мы всегда голодные. Питались по тыловой, третьей норме. Это самая "дохлая" норма питания - 600 грамм хлеба в день. Правда это был не хлеб, а черт знает что, что туда только не добавляли. Но помню хорошо, что муки, там было немного, зато попадалось то, чего в хлебе быть не должно. И баланда - вода, размешанная с мукой или крупой "подкрашенная". Приходим в столовую, жрать хочется страшно. Съел ту порцию, и только аппетит раздразнил. Готов есть, а нечего. У нас железная дорога проходила рядом с частью и вот утром к ней бегали на зарядку, а вечером на вечернюю поверку ходили с песней, так у многих сил не было, ни бегать, ни ходить. Вот так кормили.
А сержанты те жировали. Они получали паек воздушно-десантный, как я это понял. Когда нас привезли, на мне были хорошие офицерские галифе. Это мне подарили офицеры, что у нас останавливались, когда на фронт двигали. И вот сержант их увидел и захотел получить. После недолгих уговоров я согласился отдать их сержанту. За штаны я получил полбуханки белого хлеба. А белый хлеб входил только в летный и воздушно-десантный паек, и если я не ошибаюсь в госпитальную норму питания. Мы с братом с таким удовольствием съели этот хлеб, и после нормальной еды не видели до тех пор, пока не попали в 5-ю Гв. ВДБр
На спортивной площадке были тумбы установлены, вот мы с них и прыгали в песок - учились правильно держать ноги и руки при приземлении. Самая низкая - метр, самая высокая - три. Приготовились - пошел. Прыгали, аж в мозгах все переворачивалось. Вот и вся десантная подготовка. Зато часто были марши. Несколько десятков километров, причем, с преодолением водной преграды, и все с полной выкладкой. И вот приходим к финишу, а нас встречают с музыкой. А кого встречают? От батальона пришло человек 20, а остальные все растянулись. У кого обмотки плохо намотаны, кто промежность растер, кто упал и не в силах идти.
"Только ляжешь - Пидымайсь! Только станешь - Пидравняйсь!" - была у нас присказка. Хохлы нас гоняли будь здоров.
Баня была, но одно название. Посещали ее раз в десять дней. Заводили нас в помещение и выдавали по котелку кипятка. А чтобы эту воду вскипятить, мы приносили на себе бурьян для растопки печи. Вот и этим котелком мы и мылись. Хочешь голову мой, хочешь зад, а хочешь все мой, если конечно сможешь. Вот такая у нас жизнь была в учебной части. Жизнь по третьей норме.
Когда в мае месяце приехали в Киржач, в 5-ю Гв. ВДБр, тут уже другая норма была. Давали компот, на завтрак кусочек масла сливочного, сахарку прилично. То есть, мы готовились уже не просто к службе, а к бою. Тут конечно, мы облегченно вздохнули по поводу питания, зато гоняли нас еще больше."
Полностью интервью можно прочитать здесь:
7-й ВДП. Время службы весна - зима 1934 года. Гвардии ефрейтор Алексей Глухов (7-й ЗВДП, 6-я Гв. ВДБр., 297-й Гв. СП): " И стали мы служить в 7-м запасном воздушно-десантном полку, где велась предварительная подготовка десантных войск. Была только одна подготовка: прыжки с вышки с полутора, двух и двух с половиной метров. Тренировали ноги, чтобы после прыжка с парашютом при приземлении их не сломать. Плохо учили. В основном строевая подготовка. Ходили-ходили, ходили-ходили… Правда, была и политподготовка. Утром комиссар зачитывал перед строем батальона последние сводки с фронта. ”
В общем воспоминания ветеранов о запасных воздушно-десантных полках одинаковы. У меня еще с штук пять - шесть таких наберется. Я конечно помнимая что книга Перашанина чисто художественное произведения и автор волен проявлять фантазию, но все же стоит немного покопаться в теме чтобы не было таких серьезных (на мой взгляд) разногласий с действительностью.
К слову о штампах и ошибках слизанных у предшественников. Когда я работал над книгой о Днепровской ВДО то тоже не избежал такой ошибки. К слову с тех пор и стал осторожно относится ко всем изысканиям сделан не мной. Итак как известно утром 25 сентября было принято решение остановить высадку так как от высадившихся частей не было никаких известий и руководство высадкой не представляло что творится за Днепром. так думал и я и естественно так написал в книги. Но уже после выхода книги в ЦАМО я увидел документ в котором указывалось что высадка была остановлена по причине отсутствия горючего. Иными словами половину 5-й бригады которую не высадили могли тоже кинуть в мясорубку был бы горючие у самолетов.
В следующий раз расскажу о втором штампе. О чистых анкетах и мальчиках паиньках в ВДВ.
В отличие от других родов войск ВДВ в военно-исторической литературе на мой взгляд представлено до обидного мало. Официальную историю ВДВ можно разделить на два периода до 1997 года и после. В 1997 году вышла последняя книга известного летописца ВДВ и пропагандиста парашютного спорта Ивана Ивановича Лисова. Все что написано позже являлось перепиской его работ причем зачастую вместе с неточностями которые допускал автор или группа авторов. Неточности были не глобальные, политически и пропагандистки правильные. К примеру такие: «Заместитель начальника политотдела 3-й ГВДБ майор И.Я.Евстропов сразу же после приземления возглавил группу в составе 22 человек. Вскоре к группе подошли еще 9 десантников. В течение первых трех суток майору Евстропову не удалось добыть сведений о других подразделениях бригады и о воздушном десанте в целом. Он решил вывести группу в район севернее Поташни и приступить к диверсионным действиям на коммуникациях противника. Вскоре противник вскрыл место расположения группы. После отражения первой атаки противника майор Евстропов сменил район. Однако враг продолжал преследовать группу и вскоре блокировал ее. Десантники сражались мужественно. Первые три атаки противника были отбиты. Последовали атаки более крупными силами. Кольцо окружения вокруг десантников сжималось. В критической обстановке по команде майора Евстропова "За мной в атаку! В плен живыми не сдадимся!" гвардейцы бросились на врага. Все десантники погибли смертью героев. Майор Евстропов в последний момент подорвал себя последней гранатой. Об этом героическом бое горстки советских десантников рассказали через много лет жители Поташни.»
Ну начну с того что не через много лет жители Поташни рассказали. После десанта в марте 1944 года штаб ВДВ КА откомандировал группу офицеров в составе: начальник группы подполковник Борисов, подполковник Шустов, капитан Захаров и старший лейтенант Коноплев для обследования района действий десанта. Более месяца офицеры на двух «Виллисах» объезжали украинские села выполняя план работы цели и задачи которой определил в совеем приказе командующий ВДВ КА.
Из план работы группы по обследованию района действий воздушного десанта Воронежского фронта: «Основные цели и задачи:
1. Проверить на месте правильность докладов десантников об их действиях в тылу противника. Выявить подлинное лицо десантника и его поведение на территории противника.
2. Установить наличие и боевое расположение немецких частей в момент высадки.
3. Уточнить действия десантных групп после приземления и противодействие организованное немецким командованием как в отдельных населенных пунктах так и в районе Черкасских лесов
4. Установить взаимодействие десантников с партизанами и с частями наступающими с фронта, взаимоотношение с местным населением и помощь с его стороны десантникам. Уточнить общую обстановку на фронте, замысел командующего на форсирование р. Днепр и положение частей фронта в днепровской луке на участке Ходоров – Григоровка 24.09.43 года.»
Итогом их работы стало появление в декабре 1944 года в одном экземпляре краткого описания действий 3-й и 5-й Гвардейских воздушно-десантных бригад в тылу врага в период сентябрь-ноябрь 1943 года которое уместилось на 163 листах.
Причем это описание не полное и довольно подкорректированное долго было под грифом «секретно». Полное, а также другие материалы, в частности рапорта выживших участников десанта, до сих пор не рассекречены и думаю что не будут. Так вот даже в сокращенном варианте героическая гибель Евстопова выглядит не так героически. Точнее его непрофессиональные действия и привели к гибели его и десантников.
В документах ЦАМО в частности в рассекреченном осенью 2010 года отчете о проведении операции гибель Евстропова описана так: «Собралась первоначально в количестве 16 человек. В ближайшие дни после приземления, состав ее был доведен до 22 парашютистов. Группа базировалось в районе КП бригады под Потапцами. Активных действий не вела, за исключением налетов на одиночных солдат и отдельно следовавшие повозки противника. Пассивное пребывание группы в этом районе длилось до 12.10.43, когда она будучи внезапно окружена и атакована превосходящими силами противника, по команде майора Евстропова -"В плен живыми не сдаваться"- перешла в контратаку. В результате неудачного боя на выход из окружения группа была рассеяна,- майор Евстропов сам подорвался на гранате.»
Вот такой небольшой пример. Другой пример это когда по непонятной мне причине путают фамилии офицеров и даже событий. В книге Попов И. И на Влтаве свой закончили поход. М. ДОСААФ. 1987.г. есть такое предложение: "Командир 317-го гвардейского полка направил батальон капитана Матохина...". Стоп. Несуразица полная.
Дело в том, что командир батальона Матохин не просто служил в другом полку, в 300-м, но и в другой дивизии - 98-й и никак не мог командир 317-го гв. стрелкового полка 103-й гвардейской стрелковой дивизии его куда-то направлять.
В общем не скажу за всю литературу военно-исторического жанра, но по ВДВ она хромая и убогая. А если сравнивать ее с обилием литературу по истории ВДВ в Англии, штатах, Германии то еще и бедненькая. Говорю исключительно за период до 1945 года так как другими периодами истории ВДВ не интересовался.
Вторая беда современных книг это приверженность штампам. Главные, я бы сказал классические штампы, это:
а) ВДВ - элита, супербойцы, терминатор трепещет,
б) в ВДВ попадали по особому отбору с чистой анкетой и 100 % здоровьем,
в) в ВДВ обучали всему и даже больше.
Что бы не быть голословным приведу примеры. В издательстве "Яуза", а оно как и "Эксмо" требует отдельного опуса, в 2011 году вышла книга Владимира Першанина "Спецназ Сталинграда. Десантники стояли насмерть." книга художественная и речь идет в ней о вымышленном 106-м батальоне ВДВ сражающимся в степях под Сталинградом, а затем и в самом городе. Художественные грани этого произведения как и стиль автора описывать не буду, не от том речь. Речь о штампах. Итак отрывок из книги: "...спустя несколько дней я оказался под городом Куйбышевом (ныне Самара) в поселке Яблоневый Овраг, в учебном батальоне воздушно-десантного полка. Никогда не думал, что окажусь в таком, как теперь говорят, элитном подразделении.
Впрочем, в тот период десантные войска находились если не в загоне, то в состоянии какого-то ожидания. Остались в прошлом знаменитые учения 1936 года в Киевском военном округе, когда с тяжелых самолетов десантировались три тысячи человек с легким и тяжелым вооружением. Иностранные наблюдатели (в том числе немецкие) кисло разглядывали приземляющихся десантников, с ходу вступавших в учебный бой. К концу тридцатых годов десантные войска, так же как и диверсионные соединения, были отодвинуты на второй план. Не вижу в том ничего удивительного. Красная Армия в первую очередь нуждалась в новых танках, самолетах, артиллерии. Все это я узнал позже, а тогда с интересом воспринимал новую военную жизнь.
Первый месяц учебная рота, состоявшая из 240 курсантов, занималась общевойсковой подготовкой. Очень много бегали и совершали марш-броски с полной выкладкой на тридцать километров. Бег давался нелегко, особенно городским ребятам, а переходы в валенках, с вещмешками и учебными винтовками буквально выматывали. Происходил отбор тех, кто сможет дальше учиться профессии десантника. В тот первый месяц многие продолжали носить под шинелями свою гражданскую одежду. Полную военную форму б/у выдали, когда окончательно определился состав будущих десантных взводов. Из нашей роты, по моим прикидкам, отсеялось человек тридцать.
В конце февраля началась десантная учеба. Тот период вспоминаю с удовольствием. Несмотря на сложное военное положение, нас неплохо одели и нормально кормили. Самым долгим казался период от завтрака до обеда, с семи тридцати утра до часа дня. В придачу к каше и хлебу давали граммов по десять-двадцать сливочного масла и ставили алюминиевые миски с крупно нарезанной каспийской селедкой. На обед ели щи, перловку или пшенку с редкими кусочками мяса, зато получали по ломтику сала. Татары с верхней Волги сало вначале не ели, их порции доставались нам: русским, украинцам, белорусам. Но вскоре и они привыкли к салу – голод не тетка.
Поднимали нас в шесть часов утра. В первой половине дня проводились занятия на полигоне, стрельбище, спортивной площадке. Изучали не только трехлинейки и самозарядки Токарева, но и автоматы, в том числе немецкие и чешские. Стрельбы проводились вначале из трехлинейной винтовки Мосина по два-три раза в месяц, затем количество боевых занятий увеличили. Начали стрелять из автомата ППШ и наганов, вещь совершенно немыслимая для обычных учебных подразделений. Мы же относились к частям особого назначения, чем очень гордились.
Если из винтовки и автомата я выбивал нормативы на «хорошо», то наган долго не мог освоить. Дело в том, что в обращении с этим простым оружием требуется двойное усилие. Когда нажимаешь на спусковой крючок, сначала взводится курок и лишь затем производится выстрел. От такого напряжения рука дрожала, пули уходили за мишень. Мы хитрили и пытались взвести курок перед выстрелом. Инструктор, ругаясь, заставлял нас осторожно спустить курок и целиться заново.
– Вы и в бой пойдете со взведенным оружием?
Учили крепко, речи не могло быть о том, что кто-то может не сдать нормативы. Бесконечно повторяли упражнения, пока отстающие не подтягивались до нужного уровня. А мне наш взводный лейтенант Рогожин выговаривал особо:
– Мальков, ведь ты в техникуме учился, тебе «тройки» не к лицу.
– При чем тут техникум? У нас с десятилеткой люди есть, и то отстают.
Лейтенант по характеру добродушный, хотя и кричал, поэтому мы позволяли себе бурчать. Зато инструкторы по парашютной подготовке, некоторые в сержантских званиях, с нами не церемонились. Все занятия проводились обычно повзводно, укладка парашютов длилась целый день и проводилась строго по этапам.
Не знаю, откуда при вечной нашей нехватке взяли столько парашютов, но у каждого курсанта в роте имелся свой индивидуальный парашют. Если что-то сложил не так, то в случае чрезвычайного происшествия вини лишь себя. Понятие «чрезвычайное происшествие» обычно означало смерть, иного исхода вследствие неудачного прыжка с самолета не жди. Случались, конечно, и травмы (переломы ног), но о них обычно не говорили.
Ни одного прыжка с самолета за время учебы я так и не сделал, хотя имел неплохую теоретическую подготовку. Висел положенное количество часов на тренажере, где нас учили управлять собственным телом, прыгнул раза два с вышки. В отношении прыжков с самолета, большинство курсантов не рвались пройти этот экзамен. Дело в том, что, обучая правильно складывать парашют, инструкторы приводили примеры, когда из-за невнимательности гибли люди. В некоторых случаях причиной трагедии становилась растерянность при сильном ветре или нераскрытое парашюта из-за резкой смены температуры. Например, когда стропы пропитывались влагой, а потом замерзали. Такие примеры не выходили из головы, и некоторые ребята со страхом ждали, когда нас повезут на аэродром.
В тот период я часто получал письма из дома. Вначале радовался, затем мама сообщила о гибели старшего брата Степана, и пошло-поехало. Что ни письмо, то новое печальное известие. Гибли или пропадали без вести моя родня, друзья, соседи. Я загибал пальцы, подсчитывая, сколько же сгинуло людей. Получалось очень много. Я отчетливо помнил их лица, голоса и не представлял, как они могут исчезнуть за какие-то полгода. Безжалостная война слизывала людей одного за другим. Я уже не торопился за письмами. Открывая их, заглядывал сразу в середину послания, где после многочисленных приветов, сообщалось об очередной смерти. Два письма получил от своего друга Леонида Малькова. По своему простодушию он пытался делиться какими-то печальными мыслями, но все вычеркивала цензура. Я понял, что война оказалась для смелого и сильного парня далеко не тем веселым приключением, которое он ожидал.
Это действовало на нервы, все валилось из рук. Инструктор по парашютной подготовке накричал:
– Мальков, ты почему спишь на ходу? Разве стропы так складывают!
Я бестолково глядел на него, брал себя в руки. Земляк из города Михайловки, Гриша Черных, чем-то похожий на Леонида Малькова, как-то пожаловался, что долго нет писем от отца, которого призвали осенью. От плохих мыслей отвлекала учеба, свободного времени не оставалось, а после отбоя сразу засыпали.
Положение на фронтах оставалось сложным, самолетов не хватало, прыжки откладывали. Зато остальная подготовка велась на высоком уровне. В какой-то период решался вопрос о передаче нашего полка в НКВД, ведомство очень сильное и хорошо обеспеченное материально. По этой или другой причине в ротах увеличилось число автоматов ППШ и ППД, появились также английские пулеметы «брен» с магазином наверху и запасными стволами. Запомнились очень непривычные лекции по тактической подготовке, где анализировались неудачи при проведении десантных операций во время зимней войны в Финляндии и в начале Отечественной войны."
А вот что рассказывают десантники о запасных воздушно-десантных полках:
3-й ЗВДП, время службы осень 1941 - весна 1942 годов. Гвардии лейтенант Анатолий Корольченко, (3-й ЗВДП, 3-я Гв. ВДБр., 13-я Гв. ВДБр, 300-й Гв. СП): "В Куйбышеве мы ждали распределения. Молодые пехотные младшие лейтенанты. В Большом помещении куда нас набилось около 300 человек было не продохнуть. Появлялись покупатели, зачитывали списки и названные уходили. Уже почти никого не осталась когда зашел подполковник в летной форме и странной куртки с меховым воротником. Мы такую еще не видели. Назвал наши фамилии и сказал что служить мы будем в ВДВ. Потом спросил о здоровье и травмах. Я честно признался что ломал правую руку. Он протянул свою и попросил пожать. Я пожал. Он сказал годен и мы пошли за ним.
Попал служить в 3-й ЗВДП в Сталинград. Полком командовал майор танкист который был явно недоволен назначением на эту должность. В общем в полку десантников кадровых было мало. Помню в роте был старшина хромой - ранен летом 41-го. Он был еще из довоенных парашютистов. Оружия в полку не было. Только у караула. На всех занятиях по строевой и тактике ходили с выструганными деревянными ружьями. Для штыкового боя сделали штыки из покрышек. Помню на целый день принесли ПТР мы его показали как собирать и разбирать. И его унесли. Стрелять не стреляли.
Парашютно-десантная подготовка сводилась к прыжкам с трех тумб. Занятия проводил мой старшина и еще один сержант. Висели в классах плакаты. как приземлятся, как занимать место в самолетах разных типов, как устроен парашют. Прыжков не было. Первый раз я прыгнул в Нахабино на Курсах усовершенствования ВДВ.
Кормили ужасно. По самой тыловой 6-й норме. Это ужас. Масло и прочие вкусности положенные десантнику я видел только в 43-м в бригадах."
2-й ЗВДП, время службы весна 1943 год. Гвардии рядовой Василий Шишкин (2-й ЗВДП, 5-я Гв. ВДБр.): "Первые месяцы службы прошли на станциях Мокроус и Еруслан в Саратовской области во 2-м запасном парашютно-десантном полку.
Уже первый день нам показал, что такое армия. Выдали нам черную гимнастерку с петлицами, какие-то штаны ватные, телогрейку. Два ремня чтобы держать их. Раздавали нам кому - лопатку, кому - противогаз, кому - подсумок. Вот и носили все время с собой. Но не все сразу. Вот, к примеру, сегодня мне достался противогаз, а брату лопата, а завтра могло быть наоборот.
А все сержанты, которые нас тренировали, как на подбор были здоровенные хохлы. Они, конечно, из нас веревки вили. Они старались показать рвение, что бы самим не попасть на фронт. И вот эти хохлы нас построили в шеренгу. Команда - к бою, по-пластунски, вперед. А мы только надели все новое. Проползли метров 40, команда - отставить, на исходную, и все снова. Только дождик прошел, и мы все с ног до головы в грязи, а так хотелось побыть немного в чистой новенькой форме. Как я понял, эти переползания было самым любимым упражнением наших сержантов. За день мы проползали приличное расстояние. Дальше. Тренируемся ложиться по команде отбой. У нас были трех ярусные кровати. И вот за 40 секунд нужно раздеться, все аккуратно сложить и быть в кровати. Тренировались, пока все не уложились в норматив. Один раз меня подняли, так как я не уложил ровно противогаз. Сержант сказал, что на первый раз обойдемся замечанием. К слову это было единственное взыскание за десятилетия моей службы.
Были мы всегда голодные. Питались по тыловой, третьей норме. Это самая "дохлая" норма питания - 600 грамм хлеба в день. Правда это был не хлеб, а черт знает что, что туда только не добавляли. Но помню хорошо, что муки, там было немного, зато попадалось то, чего в хлебе быть не должно. И баланда - вода, размешанная с мукой или крупой "подкрашенная". Приходим в столовую, жрать хочется страшно. Съел ту порцию, и только аппетит раздразнил. Готов есть, а нечего. У нас железная дорога проходила рядом с частью и вот утром к ней бегали на зарядку, а вечером на вечернюю поверку ходили с песней, так у многих сил не было, ни бегать, ни ходить. Вот так кормили.
А сержанты те жировали. Они получали паек воздушно-десантный, как я это понял. Когда нас привезли, на мне были хорошие офицерские галифе. Это мне подарили офицеры, что у нас останавливались, когда на фронт двигали. И вот сержант их увидел и захотел получить. После недолгих уговоров я согласился отдать их сержанту. За штаны я получил полбуханки белого хлеба. А белый хлеб входил только в летный и воздушно-десантный паек, и если я не ошибаюсь в госпитальную норму питания. Мы с братом с таким удовольствием съели этот хлеб, и после нормальной еды не видели до тех пор, пока не попали в 5-ю Гв. ВДБр
На спортивной площадке были тумбы установлены, вот мы с них и прыгали в песок - учились правильно держать ноги и руки при приземлении. Самая низкая - метр, самая высокая - три. Приготовились - пошел. Прыгали, аж в мозгах все переворачивалось. Вот и вся десантная подготовка. Зато часто были марши. Несколько десятков километров, причем, с преодолением водной преграды, и все с полной выкладкой. И вот приходим к финишу, а нас встречают с музыкой. А кого встречают? От батальона пришло человек 20, а остальные все растянулись. У кого обмотки плохо намотаны, кто промежность растер, кто упал и не в силах идти.
"Только ляжешь - Пидымайсь! Только станешь - Пидравняйсь!" - была у нас присказка. Хохлы нас гоняли будь здоров.
Баня была, но одно название. Посещали ее раз в десять дней. Заводили нас в помещение и выдавали по котелку кипятка. А чтобы эту воду вскипятить, мы приносили на себе бурьян для растопки печи. Вот и этим котелком мы и мылись. Хочешь голову мой, хочешь зад, а хочешь все мой, если конечно сможешь. Вот такая у нас жизнь была в учебной части. Жизнь по третьей норме.
Когда в мае месяце приехали в Киржач, в 5-ю Гв. ВДБр, тут уже другая норма была. Давали компот, на завтрак кусочек масла сливочного, сахарку прилично. То есть, мы готовились уже не просто к службе, а к бою. Тут конечно, мы облегченно вздохнули по поводу питания, зато гоняли нас еще больше."
Полностью интервью можно прочитать здесь:
7-й ВДП. Время службы весна - зима 1934 года. Гвардии ефрейтор Алексей Глухов (7-й ЗВДП, 6-я Гв. ВДБр., 297-й Гв. СП): " И стали мы служить в 7-м запасном воздушно-десантном полку, где велась предварительная подготовка десантных войск. Была только одна подготовка: прыжки с вышки с полутора, двух и двух с половиной метров. Тренировали ноги, чтобы после прыжка с парашютом при приземлении их не сломать. Плохо учили. В основном строевая подготовка. Ходили-ходили, ходили-ходили… Правда, была и политподготовка. Утром комиссар зачитывал перед строем батальона последние сводки с фронта. ”
В общем воспоминания ветеранов о запасных воздушно-десантных полках одинаковы. У меня еще с штук пять - шесть таких наберется. Я конечно помнимая что книга Перашанина чисто художественное произведения и автор волен проявлять фантазию, но все же стоит немного покопаться в теме чтобы не было таких серьезных (на мой взгляд) разногласий с действительностью.
К слову о штампах и ошибках слизанных у предшественников. Когда я работал над книгой о Днепровской ВДО то тоже не избежал такой ошибки. К слову с тех пор и стал осторожно относится ко всем изысканиям сделан не мной. Итак как известно утром 25 сентября было принято решение остановить высадку так как от высадившихся частей не было никаких известий и руководство высадкой не представляло что творится за Днепром. так думал и я и естественно так написал в книги. Но уже после выхода книги в ЦАМО я увидел документ в котором указывалось что высадка была остановлена по причине отсутствия горючего. Иными словами половину 5-й бригады которую не высадили могли тоже кинуть в мясорубку был бы горючие у самолетов.
В следующий раз расскажу о втором штампе. О чистых анкетах и мальчиках паиньках в ВДВ.
